Колдунья Она колдует тихой ночью У потемневшего окна И страстно хочет, чтоб воочью Ей тайна сделалась видна. Как бред, мольба ее бессвязна, Но мысль упорна и горда, Она не ведает соблазна И не отступит никогда. Внизу… там дремлет город пестрый, И кто-то слушает и ждет, Но меч, уверенный и острый, Он тоже знает свой черед. На мертвой площади, где серо И сонно падает роса, Живет неслыханная вера В ее ночные чудеса. Но тщетен зов ее кручины, Земля все та же, что была, Вот солнце выйдет из пучины И позолотит купола. Ночные тени станут реже, Прольется гул, как ропот вод, И в сонный город ветер свежий Прохладу моря донесет. И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет, Кого-то примет тишина, Когда усталая поникнет У заалевшего окна. Охота Князь вынул бич и кинул клич, Грозу охотничьих добыч, И белый конь, душа погонь, Ворвался в стынущую сонь. Удар копыт в снегу шуршит, И зверь встает, и зверь бежит, Но не спастись ни в глубь, ни, в высь, Как змеи, стрелы понеслись. Их легкий взмах наводит страх На неуклюжих россомах, Грызет их медь седой медведь, Но все же должен умереть, И легче птиц, склоняясь ниц, Князь ищет четкий след лисиц. Но вечер ал, и князь устал, Прилег на мох и задремал, Не дремлет конь, его не тронь, Огонь в глазах его, огонь. И, волк равнин, подходит финн Туда, где дремлет властелин, А ночь светла, земля бела, Господь, спаси его от зла! Уходящей Не медной музыкой фанфар, Не грохотом рогов Я мой приветствовал пожар И сон твоих шагов. – Сковала бледные уста Святая Тишина, И в небе знаменем Христа Сияла нам луна. И рокотали соловьи О Розе Горних Стран, Когда глаза мои, твои Заворожил туман. И вот теперь, когда с тобой Я здесь последний раз, Слезы ни флейта, ни гобой Не вызовут из глаз. Теперь душа твоя мертва, Мечта твоя темна, А мне все те ж твердит слова Святая Тишина Соединяющий тела Их разлучает вновь, Но будет жизнь моя светла, Пока жива любовь. Северный раджа
Она простерлась, не живая, Когда замышлен был набег, Ее сковали грусть без края И синий лед и белый снег. Но и задумчивые ели В цветах серебряной луны, Всегда тревожные, хотели Святой по-новому весны. И над страной лесов и гатей Сверкнула золотом заря, То шли бесчисленные рати Непобедимого царя. Он жил на сказочных озерах, Дитя брильянтовых раджей, И радость светлая во взорах, И губы лотуса свежей. Но, сына курского, на север Его таинственно влечет, Он хочет в поле видеть клевер, В сосновых рощах желтый мед. Гудит земля, оружье блещет, Трубят военные слоны, И сын полуночи трепещет Пред сыном солнечной страны. Се – царь! Придите и поймите Его спасающую сеть, В кипучий вихрь его событий Спешите кануть и сгореть. Легко сгореть и встать иными, Ступить на новую межу, Чтоб встретать в пламени и дыме Владыку Севера, Раджу. Он встал на крайнем берегу, И было хмуро побережье, Едва чернели на снегу Следы глубокие, медвежьи. Да в отдаленной полынье Плескались рыжие тюлени, Да небо в розовом огне Бросало ровный свет без тени. Он обернулся… там, во мгле Дрожали зябнущие парсы И, обессилев, на земле Валялись царственные барсы, А дальше падали слоны, Дрожа, стонали, как гиганты, И лился мягкий свет луны На их уборы, их брильянты. Но людям, павшим перед ним, Царь кинул гордое решенье: «Мы в царстве снега создадим Иную Индию… Виденье». «На этот звонкий синий лед Утесы мрамора не лягут И лотус здесь не зацветет Под вековою сенью пагод». «Но будет белая заря Пылать слепительнее вдвое, Чем у бирманского царя Костры из мирры и алоэ». «Не бойтесь этой наготы И песен холода и вьюги, Вы обретете здесь цветы, Каких не знали бы на юге». И древле мертвая страна С ее нетронутою новью, Как дева юная, пьяна Своей великою любовью. Из дивной Галлии воотще К ней приходили кавалеры, Красуясь в бархатном плаще, Манили к тайнам чуждой веры. И Византии строгой речь, Ее задумчивые книги, Не заковали этих плеч В свои тяжелые вериги. Здесь каждый миг была весна И в каждом взоре жило солнце, Когда смотрела тишина Сквозь закоптелое оконце. И каждый мыслил: «Я в бреду, Я сплю, но радости все те же, Вот встану в розовом саду Над белым мрамором прибрежий». «И та, которую люблю, Придет застенчиво и томно, Она близка… теперь а сплю И хорошо, у грезы темной». Живет закон священной лжи В картине, статуе, поэме — Мечта великого Раджи, Благословляемая всеми. |
