— Отлично, — удовлетворённо сказал Ричард, проверяя, как всё держится. — Это именно то, что нужно. Здесь можно работать.

Вернувшись на завод, мы начали финальную подготовку. Ричард тщательно укомплектовал повозку всем необходимым. Инструменты — несколько комплектов, продублированных на случай поломки или потери. Скальпели разных размеров, хирургические пилы для ампутаций, костные щипцы, зажимы для сосудов, иглы и шовный материал — шёлковые нити, вымоченные в спирте для стерильности. Бинты — стопки чистых, белых бинтов, сложенные аккуратными рулонами. Тряпки для вытирания крови и жидкостей. Большие бутыли с чистой водой и спиртом. Тазы для сбора отходов. Несколько фонарей на случай, если придётся оперировать в темноте или при плохом освещении.

И, конечно, эфир. Два десятка ампул, тщательно запечатанных, уложенных в специальный ящик.

Я смотрел на всё это оснащение и понимал — мы создали нечто уникальное. Передовую, революционную систему, которой не было нигде в мире. Мобильный хирургический кабинет, способный прибыть к раненому за минуты, а не за часы, и спасти ему жизнь прямо на месте.

Оставалось одно — показать это военным.

Иван Дмитриевич, как я и предполагал, отнёсся к идее с энтузиазмом. Я пригласил его на завод, показал повозку, подробно объяснил концепцию. Он молча обошёл её кругом, заглянул внутрь, осмотрел оснащение, задал несколько уточняющих вопросов Ричарду о технике проведения операций.

— Впечатляет, — наконец сказал он, кивая с одобрением. — Это действительно может изменить многое. Но мне нужна демонстрация. Нужно показать это генералам, военным врачам, чиновникам из военного министерства. Слова и чертежи — это одно, а увидеть всё в действии — совсем другое.

— Мы готовы к демонстрации, — уверенно ответил Ричард. — Когда угодно.

— Хорошо, — Иван Дмитриевич достал записную книжку, быстро что-то записал. — Я организую показательные учения. Пригласим генерала Давыдова, он командует местным гарнизоном и отвечает за оружейный завод. Пригласим военных врачей из армейских госпиталей. Может быть, удастся заполучить кого-то из военного министерства, если повезёт. Устроим имитацию боя, с ранеными, и вы покажете, как ваша система работает на практике.

— Имитацию? — переспросил я. — С настоящими ранеными?

— Разумеется, нет, — он усмехнулся. — Будем использовать добровольцев, которые сыграют роль раненых. А Ричард продемонстрирует, как бы он действовал в реальной ситуации. Это даст представление о скорости, эффективности, организации работы.

Мы договорились на следующую неделю. Иван Дмитриевич взял на себя организацию мероприятия — выбор места, приглашение гостей, подготовку сценария учений.

Неделя пролетела в лихорадочной подготовке. Ричард тренировал свою бригаду — ассистента и двух санитаров, которых он отобрал из числа лучших учеников клиники. Они отрабатывали каждое движение, каждое действие — как быстро развернуть операционный стол, как правильно уложить «раненого», как подавать инструменты, как накладывать повязки. Всё должно было работать как часы, без запинок и задержек.

Я помогал с логистикой — проверял повозку, смазывал оси, проверял крепления, следил, чтобы всё было в идеальном состоянии. Захар подобрал опытного кучера — бывшего армейского ямщика, который умел управлять четвёркой лошадей на высокой скорости даже по плохим дорогам.

Наконец настал день демонстрации. Учения решили провести на большом пустыре за городом, где обычно гарнизон проводил строевые занятия. К назначенному времени там уже собралась внушительная толпа — военные в мундирах, чиновники в сюртуках, врачи в белых халатах. Генерал Давыдов прибыл в сопровождении целой свиты офицеров. Иван Дмитриевич, как всегда, был при параде, наблюдая за всем зорким взглядом.

Наша повозка стояла в стороне, белая с красными крестами, запряжённая четвёркой спокойных, мощных лошадей. Ричард и его бригада ждали внутри, готовые к действию.

Генерал Давыдов поднялся на импровизированную трибуну, обращаясь к собравшимся:

— Господа! Сегодня мы станем свидетелями демонстрации новой, революционной системы полевой медицинской помощи, разработанной доктором Ричардом при поддержке Егора Андреевича Воронцова. Это передвижной хирургический кабинет, который, как утверждают его создатели, способен спасать жизни раненых солдат прямо на поле боя, не дожидаясь их эвакуации в тыловые госпитали. Сейчас мы увидим, насколько эта система эффективна в условиях, приближённых к боевым.

Он кивнул адъютанту, и тот подал команду. На краю пустыря раздались холостые залпы — имитация артиллерийского обстрела. Дым, грохот, видимость ухудшилась. Затем подали сигнал, что есть «раненые» — солдаты-добровольцы с имитацией различных ранений, изображающие боль и страдания весьма реалистично.

Их «выносили» с «поля боя» другие солдаты, укладывали на землю в обозначенной зоне — примерно в двухстах шагах от линии имитируемого фронта.

Иван Дмитриевич подал сигнал кучеру. Повозка сорвалась с места, четвёрка лошадей понесла её вперёд галопом. Через минуту она уже была на месте, остановившись рядом с «ранеными».

Задняя дверь распахнулась, и из повозки выскочили санитары. Они быстро оценили «раненых», выбрали самого «тяжёлого» — солдата с имитацией пулевого ранения в живот и сильного кровотечения. Подхватили его на носилки, внесли в повозку.

Ричард уже ждал внутри, у операционного стола. Санитары уложили «раненого», зафиксировали ремнями. Ричард начал работать. Ассистент подавал инструменты, санитар держал маску с эфиром над лицом «пациента».

Конечно, настоящей операции не было — это была демонстрация, «раненый» не был ранен по-настоящему. Но Ричард показывал каждое действие, комментируя вслух, чтобы наблюдатели понимали, что он делает:

— Осматриваю рану… Определяю характер повреждения… Накладываю эфирную маску, пациент засыпает… Делаю разрез для доступа к повреждённым тканям… Извлекаю пулю или осколок… Перевязываю повреждённый сосуд, останавливаю кровотечение… Зашиваю рану послойно… Накладываю стерильную повязку… Готово. Пациент стабилен, можно транспортировать в госпиталь для дальнейшего лечения.

Вся «операция» заняла меньше пятнадцати минут. «Раненого» вынесли из повозки, уложили на носилки, передали санитарам для «эвакуации».

Санитары повторили процедуру с ещё двумя «ранеными» — один с «ампутацией» раздробленной конечности, второй с «извлечением осколка из грудной клетки». Каждый раз Ричард работал быстро, методично, показывая, что даже в полевых условиях, в тесной повозке, можно проводить сложные хирургические манипуляции.

Наблюдатели смотрели молча, напряжённо. Я видел, как генерал Давыдов переглядывался с офицерами, как военные врачи склонялись друг к другу, что-то обсуждая вполголоса.

Когда демонстрация закончилась, Ричард вышел из повозки и подошёл к трибуне.

Генерал Давыдов спустился, приблизился к повозке, заглянул внутрь, осмотрел оснащение. Затем повернулся к собравшимся:

— Господа, я вижу здесь огромный потенциал. Если эта система работает так же эффективно в реальных боевых условиях, как мы сейчас видели в демонстрации, она может спасти тысячи жизней наших солдат. Я рекомендую военному министерству серьёзно рассмотреть возможность принятия этой технологии на вооружение и организации массового производства подобных мобильных госпиталей для действующей армии.

Раздались аплодисменты. Офицеры кивали, обсуждая увиденное. Военные врачи окружили Ричарда, засыпая его вопросами о деталях техники, об эфирном наркозе, об организации работы бригады.

Иван Дмитриевич подошёл ко мне, довольно улыбаясь:

— Отличная работа, Егор Андреевич. Вы с Ричардом создали нечто действительно ценное. Я отправлю доклад в Петербург, в военное министерство, с рекомендацией о финансировании массового производства. Думаю, ответ придёт быстро — война на носу, и любое преимущество сейчас на вес золота.

Я кивнул. Мы сделали это. Мы создали работающую систему, которая могла реально изменить судьбы многих людей.