— Что это значит, Рэйвен?

— Это значит, что шлюзы открыты, Алиса. Защитный купол, который сдерживал Пустошь сотни лет, пал. Орда идет сюда. И они не остановятся, пока не сожрут все живое до самого Южного моря.

Земля под ногами снова дрогнула. На этот раз это был не взрыв. Это была вибрация. Низкий, ритмичный гул, идущий из глубины планеты.

Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.

Словно гигантское сердце, полное гноя и злобы, начало биться прямо под фундаментом «Черного Утеса».

— В подвал, — скомандовал Рэйвен, разворачивая меня к двери, ведущей в хозяйственные помещения. — В старую сокровищницу. Там стены три метра толщиной, зачарованный камень. Запрись и не выходи, пока я не приду за тобой.

— Что? — я уперлась ногами в пол. — Нет!

— Алиса, это не обсуждение меню ужина! — рявкнул он. — Это война! Сюда идут тысячи тварей! Мертвецы, химеры, теневые псы. Они чувствуют магию. Они чувствуют жизнь. Ты для них — самый лакомый кусок во всей Империи!

— Именно! — я вырвалась из его хватки. — Я — Источник!

Я встала перед ним, задирая голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты сам сказал: моя магия питает этот дом. Моя кровь разбудила «Железную Вишню» на воротах. Если я спрячусь в подвале, защита ослабнет. Дерево заснет. И они снесут ворота за секунду.

— Я буду держать оборону! — возразил он.

— Ты один, Рэйвен! У тебя гарнизон — полсотни человек! А их, ты говоришь, тысячи? Тебе нужна помощь. Тебе нужен тыл.

— Я не могу рисковать тобой! — он схватил меня за плечи и встряхнул. — Если с тобой что-то случится... я не переживу этого. Я только нашел тебя!

В его голосе было столько боли, что мое сердце сжалось. Он боялся. Не за себя. За меня. Этот железный человек, который привык смотреть смерти в лицо, паниковал от мысли, что я могу поцарапать палец.

Я положила ладони ему на грудь, прямо поверх ледяной кирасы, которую он успел нацепить.

— Рэйвен, послушай меня. Я не крыса, чтобы прятаться в норе, пока мой муж и мои люди умирают наверху. Я агроном. Я умею бороться с вредителями. Даже если эти вредители размером с лошадь.

Он смотрел на меня, и его ноздри раздувались. Он боролся с желанием закинуть меня на плечо и запереть в темнице насильно.

— Ты упрямая, — выдохнул он. — Невыносимая.

— Истинная, — поправила я. — Я нужна тебе здесь. Я буду в доме. Я не выйду на стену. Но я буду держать Сад. И я буду помогать твоим солдатам. Им понадобятся силы.

Гул снаружи усилился. Теперь к нему добавился далекий, противный визг, от которого заныли зубы.

— Хорошо, — сдался он. — Но если они прорвутся во двор... ты бежишь в сокровищницу. Обещай мне.

— Обещаю.

Он коротко, жестко поцеловал меня в губы — это был поцелуй-печать, поцелуй-оберег — и развернулся к выходу.

— Я должен встретить гарнизон. Даррен уже на подходе. Не высовывайся.

Он выбежал на улицу.

Я осталась одна в холле. Дом вибрировал. Люстра позвякивала хрустальными подвесками.

— Казимир! — крикнула я.

Домовой материализовался из воздуха. Он был в каске (сделанной из старого медного котелка) и сжимал в лапах кочергу.

— Я готов, хозяйка! Будем бить их по головам!

— Нет, Казимир. Кочерга нам не поможет. Нам нужна химия. И биология. Все на кухню! Живо!

***

Я выбежала на крыльцо на секунду, чтобы оценить обстановку.

Зрелище было апокалиптическим.

Буря, бушевавшая два дня, исчезла, словно её выключили. Небо было чистым, но не голубым и не черным. Северный горизонт, там, где лежали Пустоши, налился болезненным, гнойно-багровым цветом. Это марево пульсировало, поднимаясь выше и выше, пожирая звезды.

На фоне этого багрового света силуэты скал казались зубами гигантской пасти.

И оттуда, из этой пасти, текла черная река.

Она была еще далеко, в паре лиг, но я видела её движение. Это была не вода. Это была масса тел. Тысячи, десятки тысяч существ, слившихся в единый организм, движимый только одной целью — голодом.

Я почувствовала этот голод кожей. Он был липким, холодным и бесконечным. Они хотели не просто убить. Они хотели пожрать саму искру жизни, выпить тепло, превратить мир в ледяную пустыню.

И центром их притяжения был мой дом. Я видела, как над крышей поместья поднимается столб золотистого света — аура «Алой Королевы», невидимая для обычных глаз, но яркая, как маяк, для магических тварей.

— Я сама их позвала, — прошептала я, сжимая перила крыльца так, что побелели костяшки. — Я зажгла свет во тьме, и на него полетели мотыльки-убийцы.

Вина ударила под дых. Если бы я не посадила сад... если бы я сидела тихо... этого бы не случилось?

Нет. Марисса все равно бы нашла способ. Она служила Тьме. Я просто ускорила развязку.

Во двор на полном галопе влетел отряд всадников. Лейтенант Даррен. С ним было человек двадцать — авангард гарнизона. Остальные бежали следом пешком.

Лошади храпели, их глаза были выкачены от ужаса. Животные чувствовали приближение хищников острее людей.

— К стенам! — орал Рэйвен, который уже был во дворе. Он стоял у «Железной Вишни», и его фигура казалась высеченной из камня. — Лучники — на крышу и галереи! Копейщики — к воротам! Забаррикадировать окна первого этажа!

Солдаты спрыгивали с коней. Я видела их лица. Молодые, старые, обветренные. В их глазах был страх. Животный, липкий страх. Они привыкли к мелким стычкам, к одиночным прорывам. Но то, что шло сейчас, было Лавиной.

Они понимали, что умрут.

Они смотрели на Рэйвена с надеждой, но в ней было мало веры. Один маг, пусть даже Дракон, не остановит армию.

Им нужен был допинг. Им нужна была уверенность, что они не просто мясо.

Я развернулась и побежала на кухню.

— Казимир! Марта! (жена интенданта ночевала в замке, помогая по хозяйству). Тащите котлы! Все, какие есть!

Кухня превратилась в алхимическую лабораторию.

— Что варим, леди? — Марта была бледной, руки у неё тряслись, но она уже разводила огонь в печи. Эта женщина прошла с мужем пять гарнизонов, она умела бояться деятельно.

— Мы варим ярость, — сказала я, доставая из кладовой запасы.

У меня было два бочонка сока «Железной Вишни», который я заготовила на продажу. И корзина ягод «Медовой». И, слава богам, интендант вчера прислал ящик крепкого зернового спирта (в качестве взятки за лечение).

— Рецепт простой, — командовала я, закатывая рукава (бинты мешали, но я старалась не обращать внимания на боль). — Одна часть Железного сока. Две части Медового — для глюкозы, мозгам нужна энергия. И часть спирта — чтобы кровь быстрее разнесла магию и чтобы страх ушел.

— Это ж коктейль «Смерть печени», — прокомментировал Казимир, таща ведро воды.

— Печень подождет. Главное, чтобы голову не откусили.

Мы работали как конвейер. Марта давила ягоды прессом, который скрипел так, будто ему самому было больно. Казимир смешивал жидкости в огромном чане. Я добавляла специи — острый перец (разгоняет кровь) и сушеную мяту (проясняет сознание).

Запах стоял невообразимый. Терпкий, сладкий, спиртовой и острый одновременно. Он бил в нос, заставляя слезиться глаза.

— Разливать! — скомандовала я. — Во что угодно. Фляги, кружки, бутылки, банки из-под варенья.

Мы наполнили всё, что нашли. Получилось около сотни порций. Темно-бордовая, почти черная жидкость, в которой плавали золотые искорки магии.

В этот момент дом снова содрогнулся.

Но это была не вибрация земли. Это был удар сверху.

КР-Р-РАК!

Звон разбитого стекла донесся со стороны оранжереи.

— Началось! — взвизгнул Казимир, роняя половник.

Визг. Пронзительный, ультразвуковой визг, от которого заложило уши, резанул по нервам.

Я бросила разливную ложку и выбежала в коридор, ведущий к оранжерее.

Дверь была открыта.

Сквозь разбитую крышу теплицы, осыпая осколки стекла на мои грядки с рассадой, внутрь вломилось Нечто.

Оно было похоже на гигантскую летучую мышь, скрещенную с ящерицей. Кожистые крылья, размахом метра в три, когтистые лапы, длинный хвост с жалом. Морда была лишена глаз — только пасть, полная игловидных зубов, и локаторы-уши.