Наконец, Кейта приблизилась. Перед ней на снегу лежал молодой человек. Он был одет в теплую, добротную одежду из шкур северных оленей, а его лицо почти полностью скрывал глубокий меховой капюшон. Судя по голосу, которым он периодически выдавал: «Больно! Как же больно»!, юноша был молод. Кейта насторожилась. Она сделала шаг назад и инстинктивно прикрыла нос рукой. От незнакомца исходил едва уловимый, но отвратительный запах. Запах серы и озона, который она могла узнать из тысячи — запах тьмы!
Услышав хруст снега, юноша приподнял голову. Из-под капюшона блеснули испуганные, полные боли глаза.
— Помогите… — прохрипел он. — Прошу… помогите мне…
— Что с тобой случилось? — спросила Кейта, не спеша подходить ближе.
— Снежные абаасы… — простонал незнакомец, снова сжимая ладонью голень. — Напали из-за метели… Я отбился, но… они ранили меня… Моя нога… Кажется, она уже не жилец.
Кейта с сомнением посмотрела на него, но все же опустилась на корточки рядом. Она осторожно отодвинула край его меховой накидки, чтобы посмотреть на рану. И то, что девушка увидела, заставило ее похолодеть. Штанина на его ноге была разорвана, но крови почти не было. Вместо этого на коже, чуть выше лодыжки, расползалось уродливое, синевато-черное пятно с фиолетовыми прожилками. Оно выглядело так, словно под кожей разлились чернила. И это пятно медленно, но верно, пульсируя, ползло вверх по его ноге. «Метка!» — с тяжелым вздохом подумала Кейта. Это была не просто рана. Это было проклятие — метка Нижнего мира. Такой след оставляло прикосновение могущественного демона. Если ее не остановить, она расползется по всему телу, сначала парализуя, а затем выжигая душу, превращая человека в безвольную марионетку злых духов.
Времени на раздумья не было. Нужно было действовать немедленно.
— Вставай, — властно произнесла Кейта. — Быстро!
Юноша с удивлением посмотрел на нее, но ее уверенный, приказной тон заставил его подчиниться. Опираясь на нее, кряхтя от боли, он поднялся на ноги. Кейта помогла ему доковылять до ближайшего засохшего дерева, чьи голые ветви торчали из снега, как костлявые руки. Она усадила раненого, прислонив спиной к стволу.
— Сиди и не двигайся, — бросила девушка и, скинув свой мешок, начала быстро доставать из него все необходимое: кремень, огниво и мешочки с травами, что дала ей Илин. Нужно было срочно провести ритуал очищения. Выжечь метку, пока она не пустила корни слишком глубоко. Она знала, что это будет больно. Очень больно. Но это был единственный шанс спасти его. Кейта действовала быстро и сосредоточенно, как целитель у постели умирающего. Она расчистила от снега небольшой круг вокруг ноги раненого. Затем достала из мешочка пучок сухого можжевельника и подожгла его от кремня. Густой, ароматный дым окутал их, очищая пространство.
Девушка взяла свой нож-батас, нагрела его лезвие в пламени, а затем, игнорируя испуганный взгляд юноши, сделала четыре неглубоких надреза вокруг темного пятна, создавая магический барьер.
— Будет больно, — строго предупредила она. — Но не двигайся, если хочешь жить.
Кейта достала другой мешочек. В нем была едкая, серая паста из толченого серебряного мха и соли, смешанных с медвежьим жиром. Это было мощное очищающее средство, выжигающее темную энергию. Она зачерпнула густую мазь пальцами и, не колеблясь, наложила ее прямо на сине-черное пятно. Юноша зашипел, как гадюка, а потом вскрикнул от жгучей боли, его тело выгнулось дугой.
— Терпи! — прикрикнула на него Кейта, крепко удерживая его ногу. — Если яд дойдет до сердца, будет поздно!
Паста на коже пострадавшего задымилась, издавая отвратительный, шипящий звук, словно она жарила на огне кусок гнилого мяса. Запах стал еще хуже. Юноша стиснул зубы, его лицо покрылось испариной, но он старался не кричать, лишь изредка из его груди вырывались сдавленные стоны. В какой-то момент боль стала невыносимой. Он дернулся так сильно, что его голова мотнулась назад, и тяжелый меховой капюшон, до этого скрывавший его лицо, съехал, открывая его полностью. Кейта на мгновение замерла, ее рука с мазью застыла в воздухе. Она настороженно прищурилась, вглядываясь в его черты. Молодое, красивое лицо, искаженное болью. Остро очерченные скулы. И волосы… светлые, почти белые, как первый снег. А еще глаза, которые он в этот момент открыл, были светло-серого, почти стального цвета.
Кейта видела его. Она определенно его видела!
— В моем сне… — прошептала она, больше для себя, чем для незнакомца.
Юноша, услышав ее, сквозь пелену боли сфокусировал на ней взгляд.
— Что… ты сказала?
— Я видела тебя, — повторила девушка уже увереннее. — Во сне. Ты защитил меня от стрелы.
При этих словах боль на его лице, казалось, на мгновение отступила, сменившись безграничным изумлением. Юноша перестал сопротивляться и уставился на нее.
— Стрела… — прохрипел он. — Погоди. А в этом сне… Было предсказание? Что-то про Сына Степи… и Дочь Леса?
Теперь настала очередь Кейты удивляться.
— И ты тоже это видел⁈
— Не просто видел! — юноша оживился, несмотря на жгучую боль в ноге. — Этот сон преследует меня уже много лун! Я — Кай, из клана Синего Нарвала. Я ведающий.
— Ведающий? — переспросила удаганка.
— У нас это… почти как шаманы у вас, — торопливо объяснял он. — Мы не камлаем, но мы слышим голоса духов, видим пророческие сны. Мой дух-наставник показал мне это видение. Сказал, что грядет великая тьма, и что две души из разных народов должны встретиться, чтобы…
Кай не договорил, снова скорчившись от боли. Метка на его ноге, казалось, боролась с мазью, пульсируя с новой силой.
— Тише. Не говори, — Кейта вернулась к реальности. — Ритуал еще не окончен.
Кейта внимательно слушала его, но ее разум уже работал дальше. Все это было слишком странно. Слишком много совпадений. Но сейчас нужно было закончить лечение. Она полезла в свою походную сумку и достала небольшой кожаный сверток. Развернув его, она взглянула на содержимое. В нем, воткнутые в кусок войлока, лежали тонкие, острые иглы из кости.
— Что это? — с опаской спросил Кай, заглянув в сверток шаманки.
— Последний шаг, — объяснила Кейта, выбирая самую тонкую иглу. — Мазь выжигает тьму, но ее яд мог уже проникнуть в твои энергетические потоки, в твой сур. Мне нужно перекрыть ему путь.
Девушка дотронулась до его ноги, которая уже не так сильно дергалась, и ее пальцы начали быстро и умело прощупывать кожу, ища невидимые точки.
— Я установлю иглы в ключевые акупунктурные точки. Это заблокирует потоки и не даст темной энергии распространиться дальше по твоему телу, пока твой собственный дух не восстановится и не изгонит ее остатки. А теперь — замри. Это будет уже не так больно, но все равно неприятно.
Пока Кейта, сосредоточенно хмурясь, вводила тонкие костяные иглы в его ногу, Кай, морщась от боли, продолжал говорить. Его первоначальный шок сменился лихорадочным любопытством.
— Но что ты сама здесь делаешь? Так далеко от своего леса? Ты ведь… та самая Дочь Леса, верно?
Кейта не поднимала головы, ее пальцы двигались быстро и точно.
— Я пришла за моржовым бивнем. Для ритуала. На границе должен был быть караван из твоего клана. — девушка на мгновение замолчала. — Вот только каравана, который уже должен был быть где-то рядом, я совершенно не видела.
— Караван! — Кай спешно закивал, словно вспомнил что-то важное. — Конечно! Они… они отъехали. Не так давно. Метель была сильная, они решили переждать ее в другой долине. Я покажу тебе, знаю короткий путь. Как только ты… закончишь.
Кейта молча кивнула и, когда она ввела последнюю иглу, ритуал был завершен. Удаганка быстро собрала свои вещи в сумку, закинула ее на плечо и поднялась на ноги. Она отошла на несколько шагов, демонстративно давая ему пространство, и стала ждать, когда ее новый спутник поднимется. И он поднялся — опираясь на ствол дерева, он с видимым усилием встал на ноги. Метка на лодыжке, хоть и не исчезла полностью, стала бледнее и больше не пульсировала. Кай с облегчением вздохнул, а затем сделал шаг… и замер. Он застыл на месте, как каменная статуя, с ногой, занесенной в воздухе. Его глаза расширились от ужаса и недоумения. Кай попытался сделать еще шаг, но тело его не слушалось. Он был словно пригвожден к земле невидимыми гвоздями! Светловолосый юноша посмотрел на Кейту с немым вопросом. А она смотрела на него, но уже совсем другим взглядом. Не как целительница на пациента, а как охотница на зверя, попавшего в капкан.
