— Где она? — прорычал Хулан. Женщины испуганно залепетали что-то о том, что невеста еще не готова, что она хочет побыть одна перед таким важным шагом. Инсин почувствовал, как ледяное предчувствие сжало его сердце. Он знал свою сестру. Ее молчание и покорность вчера были слишком неестественными.

— Я проверю, — сказал он коротко и, не дожидаясь разрешения отца, быстрым шагом направился к небольшому гэр, отведенному Аяне.

Охранники у входа расступились перед ним. Юноша откинул войлочный полог и шагнул внутрь. После чего замер, как вкопанный. Гэр был убран с невероятной роскошью. На полу лежали лучшие ковры, в воздухе витал тонкий аромат благовоний. И посреди всего этого великолепия, на коленях, стояла Аяна. Она была невыразимо прекрасна. На девушке был белоснежный свадебный наряд, расшитый тысячами жемчужин, которые тускло мерцали в полумраке. Ее волосы были заплетены в сложную прическу, украшенную серебряными подвесками и бирюзой. Она была похожа на сказочную принцессу, сошедшую со страниц древнего эпоса.

Но Инсин видел не ее красоту. Он видел блеск стали.

В своей тонкой, изящной руке, той самой, что должна была сегодня принять его руку, Аяна держала маленький, но острый, как бритва, нож для разрезания нитей. И его лезвие было приставлено к ее нежной, белой шее. Когда она подняла на брата глаза, в них не было слез. Только немой упрек и бесконечная тоска.

— Аяна… — тяжело выдохнул Инсин, боясь сделать хоть шаг, чтобы не спровоцировать ее.

— Уходи, иним, — сказала она тихо, но твердо. — Не смотри на это. Просто скажи им, что я… оказалась недостойна такой чести.

Девушка выбрала свой путь. Путь, на котором не было ни постылого брака, ни жизни без любимого. Путь быстрой, чистой смерти. И нож в руке дрогнул, готовый оборвать последнюю нить.

В тот самый момент, когда лезвие уже готово было обагрить белоснежную кожу Аяны, снаружи раздался звук, заставивший их обоих вздрогнуть. Громкий, протяжный рев боевого рога. Но это был не их рог, звук был ниже и глуше. Инсин нахмурился, его тело мгновенно напряглось. Тревога? Незваные гости? Он бросил быстрый взгляд на сестру. Звук рога вывел ее из транса, заставив помедлить. Хрупкая рука с ножом дрогнула и опустилась на несколько миллиметров. Аяна с надеждой посмотрела на брата.

Снаружи послышались удивленные крики, топот копыт, звон оружия. Инсин, не говоря ни слова, бросился к выходу и осторожно выглянул наружу. На холме, откуда начинался их улус, показался отряд всадников. Их было не меньше сотни. На знаменах развевалась тамга с изображением белого орлана — знак союзного западного племени. Они ехали не как на праздник. Отряд был в полном боевом облачении, их лица были суровы и печальны. Впереди, на гнедом жеребце, ехал молодой воин. Его лицо, красивое и обветренное, исказила скорбь. Это был Темуджин.

Они прибыли, но… не на свадьбу. Весть о «смерти» Инсина долетела до них раньше, чем весть о «чудесном спасении». Западный клан приехал отдать дань уважения павшему сыну союзного хана. Темуджин и его воины въехали в центр улуса, и их глазам открылась картина, которая заставила замереть в недоумении. Вместо плача и погребальных костров — музыка, смех и накрытые яствами столы. Вместо скорбящего хана — нарядный правитель, готовый начать торжественную церемонию.

— Что здесь происходит? — пророкотал Темуджин, его голос был подобен раскату грозовой тучи. Он спешился, и его взгляд, полный ярости и непонимания, впился в хана Хулана. — Нам сообщили, что нойон Инсин пал от рук злых лесных духов! Мы проскакали всю ночь без сна, чтобы разделить с вами ваше горе! А вы пируете⁈

Хан поднялся со своего места.

— Небо был милостиво, — ответил он с напускным радушием. — Мой сын вернулся из царства мертвых. И в честь этого чуда мы сегодня празднуем его свадьбу.

Взгляд Темуджина метнулся по толпе и замер на свадебном шатре, из которого только что вышел Инсин. Их глаза встретились. В глазах юного воина степей было сочувствие и сожаление. В глазах Темуджина — вспыхнувшая ярость.

— Свадьбу? — переспросил он, и его голос стал ледяным. Мужчина понял все. Его обманули. Пока он оплакивал своего погибшего товарища, его невесту отдавали за него же замуж. Темуджин не собирался сдаваться. Не для того он проделал этот путь.

— Я рад, что мой друг жив, — сказал он, и каждое слово было наполнено горячей сталью. — Но я приехал не только для этого. Я приехал, хан Хулан, чтобы просить руки твоей дочери. Аяны!

По толпе пронесся гул. Это был открытый вызов. Просить руки невесты в день ее свадьбы с другим — неслыханная дерзость, прямое оскорбление жениху и его роду!

— Ты опоздал, славный воин Темуджин, — холодно ответил Хулан, перебирая кольцо на своей руке. — Ее рука уже обещана. Моему сыну.

— Обещана отцом, но не сердцем! — яростно выкрикнув, парировал Темуджин, делая шаг вперед. Его воины за спиной напряглись, положив руки на рукояти мечей. — Я люблю ее. И я знаю, что она любит меня! Я… не позволю этому союзу состояться. Услышь меня, великий Хулан-хан — я не отдам свою возлюбленную так просто!

Он посмотрел мимо хана, на Инсина.

— И если кто-то хочет забрать ее, ему придется сначала забрать мою жизнь.

Инсин стоял, словно пораженный молнией. Он ожидал чего угодно — слез сестры, гнева отца, собственной душевной муки. Но он не ожидал, что его личная трагедия превратится в кровавую бойню прямо посреди свадебного пира. Сражаться с Темуджином? С человеком, который был единственной надеждой его сестры на счастье? Сражаться насмерть? Эта мысль была для него абсолютно абсурдной.

Но хан Хулан думал иначе. Его лицо побагровело от ярости. Какой-то выскочка из союзного, но куда менее могущественного племени, посмел явиться в его улус, прервать его праздник и бросить вызов его воле? Такого оскорбления он не мог стерпеть.

— Убирайся! — проревел хан, указывая на Темуджина дрожащим от гнева пальцем. — Убирайся из моего улуса, щенок, пока мои воины не напоили твоей кровью нашу землю! Забери своих людей и проваливай, и забудь дорогу сюда! Наш союз расторгнут!

— Я не уйду без Аяны! — так же громко ответил Темуджин. Он выхватил из ножен свой меч, и его клинок хищно сверкнул на солнце. — Если придется, я заберу ее силой!

Это было последней каплей.

— Убить их! — взревел Хулан.

И ад разверзся. Воины орды, разогретые айрагом и оскорбленной гордостью, с яростными криками бросились на гостей. Воины западного племени, верные своему главнокомандующему, сомкнули ряды и встретили их стеной из щитов и стали. Свадебный пир в одно мгновение превратился в поле кровавой резни. Звон мечей смешался с предсмертными криками, а праздничные ковры начали пропитываться свежей кровью.

Инсин стоял посреди этого хаоса, парализованный ужасом. Он видел, как его братья, Бату и Арслан, с жестокой ухмылкой врубились в ряды вчерашних союзников. Он видел, как Темуджин, словно берсерк, разил направо и налево, пытаясь пробиться к ханскому гэр. Это было безумие. Бессмысленная, братоубийственная бойня, рожденная из гордыни одного и отчаяния другого!

В этот момент войлочный полог на гэр Аяны откинулся. Она услышала голос любимого, крики битвы, и не смогла больше прятаться. В своем прекрасном, белоснежном свадебном наряде она выбежала наружу, ища глазами в толпе лишь одно лицо.

— Темуджин! — крикнула она.

И он услышал ее. Мужчина обернулся, на его лице на мгновение промелькнула радость. Он сделал шаг в ее сторону, отбивая удар одного из воинов Хулана. И в этот же миг один из лучников орды, целясь в спину Темуджину, натянул тетиву. Но в суматохе боя его толкнули. Рука дрогнула — стрела, предназначенная воину, со свистом пролетела мимо него и вонзилась точно в грудь девушки в белом.

Крик Аяны утонул в шуме битвы. Она замерла на секунду, с удивлением глядя на черное древко, торчащее из ее белоснежного платья, а затем медленно, как подкошенная лилия, начала оседать на землю. Первым к ней подскочил Инсин, отбивающийся сразу от нескольких воинов западного племени. Он пробился сквозь сражающихся, отшвырнув в сторону и своих, и чужих. Юноша подхватил ее на руки, прежде чем сестра коснулась земли, и опустился на колени, дрожащими руками прижимая ее к себе.