Вскоре они просто перестали обращать внимание на мои реплики и рассмеялись, а Анастасия с какой-то сердитой женщиной с монобровью, сидевшей по другую сторону от нее, погрузились в обсуждение планов на русском. В дело пошла какая-то папка, к моей коже прикладывали образцы тканей, но больше всего меня интересовала монобровь. Я имею в виду, эта херня впечатляла. Такую штуковину мне точно было не отрастить. Я решил, что эта женщина — мать Анастасии, и догадался, что если она пошла в нее, то это объясняет все пластические операции, которые она явно сделала.

— Давай надеяться, что эта свадьба будет веселее, чем твоя последняя, а, брат? — Спросил Коннор, похоже, заметив мою не слишком восторженную реакцию на все происходящее и, очевидно, подумав, что это была хорошая идея — подразнить меня.

Я ухмыльнулся ему, беря со стола нож для стейка и засовывая его в карман.

По крайней мере, еда была хорошей. Марта, как обычно, превзошла саму себя, и я ел как умирающий с голоду, пытаясь заглушить окружающий меня шум.

По крайней мере, до тех пор, пока кое-что, что Влад говорил моему отцу, не привлекло моего внимания.

— … зовут Матео Ортега. Ты слышал о нем?

— Звучит знакомо, — согласился Па, и я посмотрел на него, давая понять, что это меня заинтересовало.

— По слухам, он на самом деле не умер год назад, — сказал Влад. — Вместо этого произошла какой-то крупная разборка, и он убил кучу людей Сантьяго Кастильо, а потом украл у него деньги и сбежал, как крыса в канализацию.

— Такой человек мог бы стать настоящей кладезью информации, — согласился Па, взглянув на меня. — Ты слышал что-нибудь об этом раньше? Среди твоих источников не было слухов о беглом члене картеля? — Его губы презрительно скривились, но даже великий Лиам О'Брайен знал, как важно держать ухо востро. Проблема была в том, что он не любил заниматься этим сам, а это означало, что он полагался на то, что я буду передавать ему все, что услышу. Он очень доверял мне. Некоторые могли бы сказать, что это было глупо.

Слышал ли я что-нибудь о человеке, сбежавшем из картеля после того, как он бесконечно разозлил их и украл у них несметные сокровища? Конечно, слышал. Но я услышал эту новость, когда она была еще свежа, и я уже выследил его и запер в своем подвале. Кто нашел, тот и владеет.

— Ничего, — ответил я, пожав плечами. — Если это произошло год назад, я бы поставил на то, что он сейчас далеко-далеко отсюда. Но я могу поспрашивать, может, удастся его выследить. А почему ты так уверен, что эта информация достоверна?

— Потому что мы поймали маленький кусок дерьма, принадлежащий Кастильо, который шнырял возле наших складов, — спокойно ответил Влад. — Это заняло четыре дня, но перед смертью он запел, как канарейка. С его развязавшегося языка сорвалось много чего, что может помочь нам в борьбе с ними, но мне показалось, что это их самый важный секрет.

— Я согласен, — сказал Па. — Он занимал высокое положение в их организации, так что он мог бы рассказать нам о них массу всего, что могло бы стать как раз тем самым козырем, который нам нужен для их уничтожения.

— Звучит как золотой билет, — лениво согласился я. Ничего особенного, нет необходимости заглядывать в мой подвал.

— Я хочу, чтобы этим занялся ты, Найл, — сказал Па, и я бы рассмеялся, если бы это не выдало меня. — Ты лучший в выслеживании таких подонков. Найди Матео Ортегу и доставь его ко мне для допроса.

— Тогда, похоже, мне лучше заняться этим прямо сейчас. — Я резко встал, борясь с желанием выпить еще, потому что хотел уехать отсюда к чертовой матери сегодня вечером.

Анастасия тоже встала, похоже, решив, что пойдет со мной, и я приподнял бровь, глядя на нее.

— Увидимся позже, перчатка, — твердо сказал я. — У меня сейчас есть дела, которыми нужно заняться.

Она выглядела ужасно разозленной, но мне было на это наплевать, поэтому я просто пожелал спокойной ночи своему Па и его новому русскому другу, а затем обошел стол, направляясь к выходу.

Глаза моих братьев и сестер следили за мной, пока я уходил, но никто не успел остановить меня, когда я остановился позади Коннора, достал нож для стейка из кармана и схватил его за гребаный конский хвостик. Я резко дернул его назад и прижал лезвие к его горлу.

Все за столом замолчали, и я усмехнулся, глядя в полные ужаса глаза моего старшего брата. Да, он знал, что я могу это сделать. Знал чертовски хорошо.

Я наклонился так, что мои губы оказались у его уха, и заговорил только для него.

— Еще раз отпустишь какой-нибудь ироничный комментарий об Аве, и я отрежу то, что больше не отрастет. Понял?

— Ты гребаный псих, — прошипел он, и я легонько полоснул лезвием по его коже, пролив совсем немного крови.

— Хочешь повторить? — Мрачно предложил я.

— Нет, и я понял, — сказал он, поморщившись, и я отступил.

Я с большой неохотой убрал нож от его горла, а затем начисто отрезал его гребаный конский хвостик и бросил в его напиток, прежде чем воткнуть нож для стейка в стол прямо рядом с его рукой и грубо толкнуть его голову вперед.

Я приподнял воображаемую шляпу перед своим Па, а затем направился к выходу, даже не потрудившись поторопиться, хотя слышал, как Коннор вскочил на ноги, с грохотом уронив стул.

Я просто продолжал идти, и мгновение спустя нож для стейка пролетел мимо моего уха, не причинив вреда, прежде чем отскочить от стены и со стуком упасть на пол.

— Ты никогда ни хрена не умел целиться, — крикнул я через плечо, поднимая нож и глядя на Коннора, который уже догонял меня, и бросил нож обратно.

Глаза Коннора едва не вылезли из орбит от страха, а я показал ему все свои зубы, прежде чем лезвие вонзилось в свод стопы, недалеко от пальцев ног.

С улыбкой на лице я покинул комнату под его болезненные вопли, размышляя про себя, понимает ли он, что должен благодарить меня за то, что я не целился выше.

Я зашагал прочь, больше не оглядываясь, игнорируя голос Анастасии, когда она звала меня вслед, и ускорил шаг, пока не добрался до дверей и не распахнул их. Сегодня я взял свой вишнево-красный мускул-кар, и был в настроении прокатиться на нем с ветерком.

— Не делай из меня врага, Найл О'Брайен, — отрезала Анастасия, как только я открыл дверцу своей машины и, оглянувшись, увидел, что она стоит на верхней ступеньке каменной лестницы, ведущей к дому.

— И не подумаю, перчатка, — согласился я, любезно подождав, пока она спустилась по лестнице ко мне, а ее светлые волосы развевались на ветру.

Она не останавливалась, пока не оказалась прямо в моем личном пространстве, и я заметил жука, приземлившегося у нее в волосах. Ему там нравилось? Там уютно и тепло, как в ее сиськах, затянутых в это платье, или холодно и пусто, как в ее сердце?

— У нас есть возможность, — сказала она с акцентом, который, как я предполагал, должен был звучать соблазнительно. — Мы можем максимально использовать ее. Скажи мне, почему ты не решаешься, это из-за твоей бедной покойной жены?

Я бы дал ей пощечину, будь она кем-то другим, но у меня начинало складываться впечатление, что эта женщина — настоящая змея, и мне не мешало бы действовать с некоторой осторожностью.

— Вот как обстоят дела, — сказал я ей, решив выложить все начистоту. — Мы с тобой взрослые люди. Я мужчина, который пережил изрядную долю дерьма и жестокости, и мне не нравится, когда мне указывают, что делать. Тем не менее, я также являюсь членом маленькой преступной империи моего отца, а ты явно пешка в империи своего. Так что, если мы не хотим пойти против наших семей и, возможно, столкнуться со смертью из-за мелкого непослушания, кажется, что эта свадьба — наш единственный вариант.

— Я не пешка, — прошипела она, протягивая руку и хватая меня за подбородок розовыми когтистыми пальцами. Я позволил ей это, потому что мне было любопытно, что она может сделать.

— Пешка, шлюха, как хочешь назови, для меня нет разницы. — я пожал плечами, и она впилась ногтями так сильно, что я был почти уверен, что она оставила след на моей коже.