Она погналась и последовала за ним в ванную, по пути прихватив ноутбук, и дверь между мной и ними закрылась.

Я стоял там, уставившись на дверь и ожидая, когда она снова появится, мое сердце бешено колотилось, пока я слушал звук дрели, вонзаемой в стену.

Минуты тянулись медленно, пока я слышал только звук дрели, гадая, действительно ли он собирается дать мне доступ в ванную. Почему она торговалась с ним от моего имени? Был ли я чертовым идиотом, поверив, что она не имеет никакого отношения к картелю Кастильо? Может, она действительно была пауком, а я попал в ее ловушку. Что ж, сначала я заманю тебя в свою, mi sol.

Сверление наконец прекратилось, и дверь снова открылась. Найл вернул инструменты в комнату для убийств и снова появился с электрошокером в руке.

Моя хватка на железном пруте передо мной незаметно усилилась, когда он приблизился, а я попытался подготовиться к удару чистого огня, который исходил от этой штуки. Он всегда использовал его, когда хотел переместить меня. Обычно, когда я приходил в себя после парализующего шока, я просыпался привязанным к чему-то в той чертовой комнате. И как бы я ни отказывался показывать ему свой страх, в пытках не было ничего приятного. Смерть была деликатным, утонченным искусством, а Найл был просто ребенком с ведрами краски, разбрызгивающим ее по стенам, чтобы посмотреть, что получится.

Найл ухмыльнулся мне, вонзая эту ублюдочную штуку мне в живот, и поток ругательств на смеси английского и испанского пронесся в моей голове, когда я рухнул на пол.

Я смутно осознавал, что он входит в клетку и отстегивает цепь, привинченную к стене, а затем вытаскивает меня, таща через эту чертову лужу мочи.

Он бросил меня в ванной, приковав мою цепь к новому болту в стене у двери, и оставил там, пока мое тело медленно приходило в себя.

Я слышал, как они вдвоем о чем-то шептались, его смех раздавался вместе со звуком плещущейся воды, когда он вытирал пол, и громким комментарием о том, как сильно он все равно ненавидел это гребаное ведро. Девушка сказала ему, что закончила свой онлайн-шоппинг, после чего его шаги снова направились вверх по лестнице.

Я прорычал проклятие, сжимая кулаки и тяжело дыша от боли после этого удара, а затем открыл глаза, обнаружив ее стоящей надо мной, уперев руки в бедра: она наклонилась вперед, а ее длинные волосы свисали на мне.

— Насколько сильно это больно? — прошептала она.

Я внезапно перевернулся, поднялся на колени, когда она отступила, и огляделся по сторонам в маленькой белой ванной. В ней не было ничего особенно примечательного, но это было огромным улучшением по сравнению с клеткой.

— Найл говорит, что ты все равно должен спать в клетке, — сказала она. — Что, на самом деле, довольно круто. Ну знаешь, как эти богатые люди, держат у себя кроликов, и они спят в безопасности и уюте своей клетки по ночам, но днем могут бегать по траве? Ванная — это твоя трава, маленький кролик.

— Nadie me había llamado conejito antes, (Прим. Пер. Испанский: Никто никогда раньше не называл меня кроликом) — пробормотал я, когда мне удалось подняться на ноги.

— Ты только что проклял меня, как ведьма? — прошептала она так, словно надеялась, что это так.

— Я сказал, что никто никогда раньше не называл меня кроликом, — ответил я, впервые с момента ее появления отрывая взгляд от нее и рассматривая белые плитки, простую душевую кабину, раковину и унитаз. Кто бы мог подумать, что рай может быть таким простым?

— О, извини, тебе нужно покакать. Я не буду тебя подслушивать, — внезапно сказала она, выходя из комнаты и оставляя меня одного, дверь за ней закрылась, но снова приоткрылась на щелку, когда она отошла.

Я провел рукой по лицу, пытаясь осознать эту перемену. Больше месяцев, чем я мог вспомнить, я существовал в этой чертовой клетке, и моим единственным утешением были еженедельный душ здесь и походы в соседнюю комнату, где меня пытали ради информации, которую я никогда бы не выдал. Эта перемена была тревожной. Но также и освобождающей, и я должен был использовать ее в полной мере.

Я подошел к раковине, хмуро глядя на отражение мужчины, которого слишком давно не видел в зеркале. Мои волосы представляли собой длинные спутанные черные пряди, а жесткая борода, покрывавшая челюсть, вызывала раздражение. Я выглядел старше. И крупнее. Что, как я предполагал, было ожидаемо после столь долгого периода, когда мне нечего было делать, кроме как тренироваться. Если и было что-то, что можно было считать небольшим плюсом моего похитителя, так это то, что он не морил меня голодом, не считая тех приемов пищи, о которых он забывал. Полагаю, он хотел, чтобы я оставался сильным, чтобы я не умер, прежде чем он получит от меня ответы, но я не собирался отказываться от калорий из принципа.

Я разделся, бросил грязные спортивные штаны на пол и включил душ. Я пользовался им бесчисленное количество раз, но Найл всегда наблюдал, заставляя меня поворачивать кран на холодную воду и едва давая достаточно времени, чтобы смыть грязь с тела.

Я повернул кран на горячую воду, прежде чем войти, и оперся рукой о плитку, застонав, когда поток горячей воды обрушился на меня. Это напомнило мне о звуках удовольствия, которые издавала девушка, принимая душ, и при этой короткой и всепоглощающей мысли о ней мой член затвердел и заныл.

Я намыливал тело, пытаясь игнорировать эту потребность моей плоти в течение нескольких мучительно долгих минут, прежде чем понял, что мне не нужно этого делать. Я был здесь один. Не было никакого сумасшедшего ирландца, наблюдающего за мной и направляющего пистолет на мой член. Если не обращать внимания на ошейник на шее, то я почти мог притвориться, что свободен.

Я обхватил рукой свой член, и он дернулся в ней, а я почувствовал облегчение от того, что наконец-то смог это сделать.

Я снова чуть не застонал, поглаживая свой твердый ствол, думая о ней с самого начала. Я подумал об этих полных губах и о том, как ее сиськи смотрелись сквозь белую рубашку, когда они были мокрыми и делали ее прозрачной. Я подумал о ее хрипловатом голосе и этих больших голубых глазах и застонал, дроча, жаждущий этого освобождения. Затем мой разум погрузился в то темное место, где жили все мои монстры, заползая в мою голову, когда распахнулись ворота. Я не мог остановить их, даже если бы попытался. Я представил ее под собой, ее киску, обхватившую мой член, и ее спину, выгнутую дугой, когда я обхватил ее горло рукой и сжал так сильно, что она даже не смогла закричать, когда кончила на мой член, а ее горящие голубые глаза все время были прикованы к моим, пока я разрушал ее.

Я зарычал, кончив почти сразу, горячая сперма хлынула из моего члена, и мой взгляд переместился к двери, когда я почувствовал, как по моей коже побежали мурашки от того, что за мной наблюдают. Я так и не закрыл дверь за ней, когда она ушла, и когда я увидел эти ярко-голубые глаза, широко раскрытые и сверкающие, устремленные прямо на меня, пока я кончал, думая о ней, не смог заставить себя беспокоиться об этом.

Мне нравилось смотреть на нее, и если она тоже хотела смотреть на меня, то добро пожаловать. Все во мне в любом случае станет ее, как только я заманю ее в ловушку, позволю ей поглотить меня, пока не настанет моя очередь поглотить ее.

Она резко втянула воздух, когда наши взгляды встретились, и метнулась прочь, оставив дверной проем пустым, а я остался заканчивать принимать душ. И

Я повернулся спиной к двери, оттирая кожу до тех пор, пока она не стала самой чистой в моей жизни, и тщательно вымыл волосы.

Выйдя из душа, я обернул полотенце вокруг талии и снова направился к раковине, откинув назад свои черные волосы и обнаружив расческу, которой пользовалась она. Мои волосы отросли достаточно, чтобы нуждаться в расчесывании, поэтому я воспользовался ею, чтобы распутать колтуны, а вода пригладила их к голове, заставив меня почувствовать себя более похожим на того могущественного мужчину, которым я когда-то был.