Я знала, что быстро разберусь. Мне бы хотелось всего этого. Мое воображение всегда уносило меня в мрачные места, и когда дело доходило до секса, то было то же самое, я просто не была до конца уверена, соответствуют ли мои фантазии реальности, потому что никто никогда не говорил со мной об этом. Конечно, я знала, куда вставляется Ч. И я нашла свой клитор, когда мне было пятнадцать. Но я не была уверена в мелочах. Я догадалась, что разберусь. Порно показывало, что члены доставляют огромное удовольствие, а сперма на вкус так же хороша, как эти мармеладки, поэтому я была уверена, что мне это понравится, как утке вода.

Но я не собиралась позволять Матео трахать меня. Если я когда-нибудь найду достаточно надежного парня, с которым смогу это сделать, то хотела бы иметь оружие под рукой, и, возможно, он должен был быть ниже меня, а не наоборот. Дело было не в том, что я не фантазировала о том, чтобы меня удерживали и заявляли на меня права такие парни, как этот, просто всякий раз, когда я это представляла, я чертовски боялась, что они сделают это против моей воли. Что у меня не будет плана отступления, ножа, спрятанного в рукаве. Соблазнение — это сила. Но всегда казалось, что секс означает, что кто-то должен отказаться от этой силы. А я никогда не хотела терять контроль. Только не снова.

— Он называет тебя Паучком, а как тебя зовут на самом деле? — снова прорычал он своим хриплым голосом. Черт, вдвоем с Найлом они могли бы создать собственное подразделение баритонов в группе акапелла.

— Это секрет, — выдохнула я, и он протянул руку, чтобы обхватить мое горло, чувствуя, как я тяжело сглатываю под его загрубевшей ладонью.

— Скажи мне, — настаивал он, его глаза горели желанием узнать, но я давно никому не говорила своего имени. И на то была чертовски веская причина.

— Ты расскажешь Найлу, — прошипела я. — А я не хочу, чтобы он знал. — Не в последнюю очередь потому, что я была осужденной преступницей, и за мою голову была назначена награда, а Найл мог сдать меня за деньги, если ему это будет выгодно.

— Зачем мне что-то рассказывать этому куску дерьма? Он мучил меня месяцами и не вытянул из меня ни слова.

— Ты мне не верен, — сказала я, когда его пальцы сжались на моей шее, достаточно крепко, чтобы удержать меня на месте. Моя рука все еще была в его волосах, и я снова начала поглаживать их, пытаясь смягчить жесткость, которую видела в его глазах. Давай, щеночек, стань моим новым лучшим другом. А когда у меня появится шанс сбежать, я натравлю тебя на Найла, как охотничью собаку, и воспользуюсь этим, чтобы убежать. В любви и крови все средства хороши.

— Я мог бы стать, — сказал он, наваливаясь на меня всем своим весом, и твердый выступ его чудовищного члена уперся в мое голое бедро через его спортивные штаны. Святое гребаное печенье.

Его вес придавил меня, и внезапно я задышала слишком тяжело. Мне это нравилось. Мне это нравилось слишком сильно. Нет, не нравилось. Мне это совсем не нравилось. Ужас сгущался в моем сердце оттого, что я вот так попала в ловушку, зажатая на месте. Черт возьми, это сбивало с толку. Я хотела подчиниться его воле почти так же сильно, как вонзить нож ему в грудь и убежать, спасая свою жизнь.

Моя голова начала гудеть от воспоминаний рук на моей плоти, которых я не хотела, но они смешались с ощущением того, насколько приятно было чувствовать вес Матео на себе. Я дернулась в его хватке, пытаясь отогнать вспышки отвратительных, чудовищных воспоминаний в моей голове. Нет, нет, нет. Это происходит. Я возвращаюсь туда снова. Я не хочу возвращаться.

Смех звенел в ушах, а влажный ночной воздух прилипал к коже. Я была маленькой, маленькой, маленькой. Муравьем под воронами, которые клевали мою плоть, рвали мою одежду. Они смеялись, щипали и прикасались ко мне в тех местах, где я не хотела, чтобы они прикасались.

Я забилась под Матео, начала толкать и пинать его, и его рука соскользнула с моей шеи.

— Отвали, отвали! — Закричала я. — Отойди от меня, Эндрю! — Взревела я, на мгновение засомневавшись, в какой реальности я нахожусь, когда увидела луну сквозь деревья, или это был свет между прутьями клетки?

Большая рука приоткрыла мои глаза и избавила меня от кошмара, в котором я была заперта. Темный взгляд Матео встретился с моим, и мое дыхание замедлилось, а мои руки опустились на его плечи, где на коже виднелись кровавые царапины. Он слез с меня, так что я больше не была в ловушке, но его тело все еще окружало меня, поскольку он стоял на коленях по обе стороны от моих обнаженных ног.

— Кто такой Эндрю? — угрожающе прорычал он. — Что он с тобой сделал?

Эндрю был одним из плохих. Он выжил, а другие — нет. Я вспомнила, как вонзила нож в живот Люка Дэмси, колола, колола, и колола, пока он кричал, видя свою смерть в моих глазах. Это было прекрасное воспоминание, каждая частичка которого принадлежала мне. Его смерть была бальзамом для моего сердца, и мое дыхание замедлилось, когда я вспомнила, что его больше нет в этом мире, а Сатана, вероятно, прямо сейчас вырывает ему позвоночник из задницы. Я просто жалела, что Эндрю не смог присоединиться к нему там.

— Он мой враг, — ответила я, и он медленно кивнул, обдумывая это.

— Он причинил тебе боль? — проворчал он.

— Да, — сказала я, давая ему это осознать. В любом случае, это было очевидно. Я только что набросилась на него, как разъяренный енот, так что нетрудно было догадаться. Я провела пальцами по отметинам на его коже, царапинам, которые выглядели почти красиво на его оливковой коже. — Прости.

— Не извиняйся, — сказал он своим слишком восхитительным голосом, и у меня снова по коже побежали мурашки.

Я не знала, хотела ли выгнуться навстречу его прикосновениям или построить стену вокруг себя, чтобы он никогда больше не смог прикоснуться ко мне.

Я начала отползать назад из клетки его рук, но он поймал меня за лодыжку прежде, чем я успела отодвинуться слишком далеко, и потащил обратно к себе. Его руки на мне были греховными, заставляли мое сердце биться быстрее, а жар разливался по всему моему существу. Но мне не нравилось, когда люди прикасались ко мне. Когда они прикасались ко мне, они делали плохие вещи. Вещи, которые причиняли боль, вещи, которые заставляли меня кричать.

— Не шевелись, — приказал он, и я послушалась, потому что у меня не было оружия и я не хотела умирать. Он сел, а затем взял меня за руки и притянул к себе на колени. Мои колени опустились на бетон по обе стороны от него, а его твердый, как камень, член оказался между моими бедрами, пока он держал мои запястья в одной из своих рук. На мне не было трусиков, и по тому, как его взгляд стал более напряженным, я поняла, что он это заметил. Он наблюдал за тем, как учащенно я дышала, страх пронизывал меня до глубины души, а инстинкт убежать пытался овладеть мной.

Его пальцы скользнули между пальцами моей правой руки и переплелись с ними. О.

Новое ощущение заставило меня замереть. Оно не должно было мне нравиться. Действительно, действительно не должно. Но, несмотря на то, что прикосновение этого мускулистого мужчины пугало меня, оно было также неожиданно приятным.

Он ничего не сказал, снова замолчал, положив наши переплетенные руки на мое колено. Я не хотела двигаться, чтобы не потревожить его огромный член, но между моих бедер разлился жар, а голова начала кружиться. Возможно, медсестры в психиатрической больнице «Иден-Хайтс» были правы. Возможно, я действительно была сумасшедшей. Потому что сейчас это грозное существо под мной не просто прикасалось ко мне так, как мне хотелось, оно еще и возбуждало меня. И я хотела окунуться в безумие, бушующее внутри меня, и увидеть, насколько безрассудно безумной я действительно могла бы стать с ним.

Я начинала нервничать, и когда это происходило, я начинала говорить. Словесный «понос» приближался, и я не могла его остановиться, потому что у меня были вопросы. Много-много вопросов.

— Тебе приятно, когда твой член становится таким твердым? — Он приподнял бровь с едва заметной ухмылкой, но промолчал, поэтому я поспешила продолжить. — Или тебе больно, и ты должен потрогать его или попросить кого-то другого потрогать его. Или полизать его. Лизать его — это странно? — Я поерзала у него на коленях, и он похотливо застонал. — Это было не приглашение, — испуганно пояснила я. — Я просто подумала, что, может, ему это нужно. Или ему просто нужна узкая дырочка? Любая узкая дырочка? Или это должна быть вагина или задница? И он твердый, потому что хочет мою вагину или задницу? И под «он» я имею в виду тебя и… Черт, не отвечай на этот вопрос. Я не хочу знать. Нет, постой, я действительно хочу знать. Я тебе нравлюсь, или это просто потому, что ты застрял здесь один на целое столетие? А если бы я была старой-престарой бабушкой, ты бы все равно хотел меня? Члены гниют, если их слишком долго не используют? И существуют ли синие яйца? Они на самом деле синие? Можно мне посмотреть? Нет, постой, я не хочу смотреть. Ничто из этого не является приглашением.