Я завизжала, как дикая кошка, бросаясь на него и царапая ногтями его лицо. Внедорожник, который он вел, ехал слишком быстро по узкой дорожке между деревьями, но к черту его, если он думал, что это остановит меня. Я бы съехала на нем с дороги и выползла из горящих обломков, как зомби. Дьявол защитил бы меня, но этот ублюдок должен был пойти ко дну.

Он начал смеяться, сбрасывая с себя мои руки и выжимая газ с ревом двигателя. Я зарычала на него, как дикарка, борясь с ремнем безопасности, и стала рваться к нему, била кулаками и царапалась, а он отбрасывал мои руки, как будто мы дрались понарошку.

Я нанесла ему сильный удар кулаком в челюсть, и он с рычанием выбросил руку, сомкнув ее на моем горле и с силой вдавив меня обратно в кресло. О-ля-ля, мне это не должно нравиться, но мне чертовски понравилось. Блин, сосредоточься. Он жуткий. Жуткий Мистер Жутович пятый.

Его глаза оставались прикованными ко мне, пока он продолжал ускоряться как сумасшедший, и он оскалил на меня зубы.

— Нет. Плохой, Паучок, — рявкнул он, как будто отчитывал собаку.

— Меня зовут не Паучок, урод. И убери от меня свои грязные извращенские лапы. — Я вцепилась в его руку, когда татуированные пальцы сжались вокруг моей шеи, а затем я наклонилась, чтобы попытаться вонзить зубы в его плоть, но угол был чертовски неудобным.

— Я мог бы сказать тебе то же самое, lass, (Прим. Пер. Ирландский: девочка.) — рассмеялся он, а затем перевел взгляд на дорогу, поворачивая на большой скорости, так что гравитация прижала меня спиной к окну.

Мое сердце подпрыгнуло и начало колотить своими маленькими жилистыми кулачками по стенкам груди, пытаясь выбраться наружу, пока эта машина не перевернулась. Извини, приятель, ты заперт на время поездки.

Свернув с дорожки, мы выехали из деревьев к старому каменному мосту, пересекающему озеро, за которым виднелись огни какого-то дома.

Луна поблескивала на воде и давала мне достаточно света, чтобы понять, что этот дом большой и поблизости нет соседей. Это был самый настоящий дом убийств, если я видела такой когда-либо.

Я боролась изо всех сил, во мне поднималась паника. Если этот мужчина затащит меня в свой дом, он сделает со мной все, что захочет. Он был большим, намного больше меня или любого другого человека, которого я убивала раньше. И он был силен, как бык с металлическими костями.

Он отпустил мое горло, и я подняла ноги, пытаясь игнорировать ослепляющую боль от пореза, полученного от этого гребаного лома, мне нужно было освободиться, любой ценой. Смерть была бы предпочтительнее того, чего он хотел от меня. Я не могла вернуться. Я не могла снова стать той девушкой. Луна напоминала мне о той ночи, она выглядела точно так же, такой же бесполезной и насмешливой, наблюдая своим большим глазом, и ожидая, когда мой мир сгорит дотла.

— Пошел ты, кусок дерьма! — крикнула я луне, а заодно и парню.

Я ударила его ногой в грудь, а затем нацелилась в пах, мои босые ноги делали мои удары менее эффективными, но я все равно не прекращала пинать. Моя пятка врезалась в его причиндалы, и он зарычал, как зверь.

— Хочешь поиграть, ну тогда вот мой ход, — прорычал он, и когда мы проезжали по мосту, он резко вывернул руль влево, и я испуганно вскрикнула, когда внедорожник перевалился через край. Я умру, я умру, я умру…

Мы сильно ударились о воду, и подушка безопасности взорвалась у меня перед лицом, осыпав язык порошком, когда ледяная вода хлынула в машину через пространство для ног.

Я отдернула ноги от психа, который хохотал, сидя на своем месте и наблюдая за нашим падением, словно капитан «Титаника», провожающий нас в последний путь. Я нажала кнопку ремня безопасности, пытаясь отстегнуть его, но он застрял. Нет, жизнь, это уже слишком! Ты не можешь так поступить со мной сегодня, после всего того дерьма, через которое я прошла. Какая наглость с твоей стороны! Какая наааглость!

Вода начала прибывать быстрее, уже доходя мне до икр, обжигая этот ублюдочный порез, и ужас сжал мое сердце, а дьявол и не думал помочь мне выбраться отсюда. Эй, сатана? Твоя любимая девочка в затруднительном положении. И она покажет тебе свое «трудное положение» в ответ, если ты придешь и поможешь ей… Красный Здоровяк? Нет? Блядь.

— Итак, я Найл. А как тебя зовут? — непринужденно спросил мой похититель, и я взглянула на него, борясь со своим ублюдочным ремнем безопасности.

Вода покрыла мой живот, быстро поднимаясь, и мое дыхание стало тяжелее, поскольку мне грозила участь утонуть. Ведь даже если бы я отстегнула этот чертов ремень безопасности, я не умела плавать. Меня никогда в жизни не учили этому. Это было уделом богатых людей. А по шкале от бедных до богатых я находилась где-то в районе тех, кто однажды рассматривал возможность съесть ластик в форме хот-дога, потому что не ел два дня.

— Мне нужно имя, или ты станешь Паучком, последний шанс высказать свое мнение по этому поводу, — сказал Найл, нахмурившись, когда вода достигла приборной панели и музыка смолкла.

— Ты для этого меня купил? — Огрызнулась я. — Чтобы я сдохла в этом гребаном пруду вместе с тобой?

— Вообще-то, это озеро, и да, может быть, для этого. А может, и нет. Я еще не решил. Смерти я не нужен, lass, но, может быть, сегодня я заставлю ее забрать меня силой.

Я задрожала от холода, позволив его словам проникнуть в меня, и перестала бороться с ремнем. Мое дыхание сбилось, когда я замерла, глядя судьбе в глаза. К моему большому отвращению, слова этого подонка нашли во мне отклик. Смерть не была моим врагом. Ей нравилось бегать кругами вокруг меня, испытывать мои возможности, смотреть, что я сделаю, чтобы избежать ее. Но если сегодня день, когда мне не удастся избежать ее, то разве это самое страшное на свете? Мой рогатый будущий парень ждал меня там, в загробном мире. Я не буду одинока, когда буду с ним. Конечно, у него, вероятно, будет несколько других подружек. Но я бы потрясла его мир, и он по большей части забыл бы об их существовании. И в любом случае мне не нужно было вступать с ним в моногамные отношения. Он будет занят истязанием душ и прочим дерьмом. Так что у меня будет много свободного времени, чтобы завести друзей. Сексуальных друзей.

Я вздохнула, откидываясь на подголовник. Это было определенно лучше, чем быть изнасилованной, но я сожалела, что не смогла съесть свой любимый сэндвич здесь, чтобы встретить свои последние минуты на Земле. Сваренное вкрутую яйцо, авокадо, красный виноград — хрустящий, а не мягкий — на овсяном багете с медом, намазанном майонезом. Я ела такой всего один раз в жизни, когда украла его у мамаши футболистов, которая сказала, что вызовет полицию, если я приближусь к ее детям. Как будто я очень хотела подходить к ее отпрыскам, я просто почувствовала запах ее божественного домашнего сэндвича мечты и стащила его из ее сумочки. Еда всегда была вкуснее, если украсть ее у сучки в кроксах. Те, кто носил кроксы, не заслуживают вкусных сэндвичей. Факт.

— Ммм, — промычала я, ощутив, как сильно мне захотелось его съесть. Затем, как раз когда я уже начала привыкать к идее отправиться в ад и погреть свою замерзшую задницу на огне, этот засранец снова заговорил.

— Почему ты так притихла? — спросил он, выглядя удивленным. И у меня сложилось впечатление, что этот парень не часто удивлялся.

— Я пыталась провести свои последние минуты в покое, но какой-то тявкающий похититель только что все испортил, — огрызнулась я, бросив на него свирепый взгляд в темную глубину машины. Эх, я не могла поверить, что была куплена этим парнем только для того, чтобы присоединиться к нему в каком-то странном ритуале самоубийства.

— Ты действительно купил меня только для того, чтобы убить? Есть буквально десять тысяч вещей, которые ты мог бы сделать со мной, и ты выбрал это. — Я покачала головой, наблюдая за тем, как поднимается уровень воды, и мое сердце беспокойно затрепетало. Нет смысла паниковать, сердечко, мы не сможем выбраться. Утопление не будет приятным, или быстрым, или, ну, я избавлю тебя от необходимости слушать обо всем, чего не будет. Но скоро все закончится. Ну почти скоро.