— Да, конечно. Ты мне в матери годишься. И все равно дай мне сводить тебя на свидание.

— Марк. Ты живешь в Бостоне, — сказала я вместо «нет».

— Это ненадолго. А ты поступишь на медфак в Беркли…

— Меня еще не приняли.

— Брось, Джейми. Я знаю тебя так же, как ты меня. Ты поступишь на медфак в Беркли, а если я возьму академ, то, скорее всего, перееду на Западное побережье. В Область залива. Там все и происходит. И там живешь ты.

Он был все таким же упертым. Целеустремленным. Чистое, незамутненное упрямство.

От этого мне захотелось прижаться к нему. Попросить поцеловать. Поцеловать самой. Но…

— Вообще-то, у меня есть парень.

— Класс. Пусть идет в задницу.

— Марк.

— Нет, я серьезно. Как его зовут?

— Шейн.

— Пусть Шейн идет в задницу.

Я не смогла не засмеяться. И возненавидела себя за это.

— Слушай, Джейми, встречайся с нами обоими. Я переживу. А потом выберешь лучшего парня.

Я фыркнула.

— Похоже, ты совершенно уверен в том, что я выберу тебя.

— О, милая. Я и впрямь уверен. — Он наклонился ближе, и мое сердце едва не взорвалось. Я чувствовала его дыхание у себя на щеке. Его ладонь, ползущую по внутренней стороне моего бедра. Жар, лижущий мне позвоночник. — Я об этом позабочусь.

— Я… я не могу, Марк. — Мне пришлось физически вывернуться из его рук. Я сместилась к краю качелей, потому что пусть и не могла, но очень, очень этого хотела.

Долгая пауза. Глубокий, раздраженный вздох человека, который берет себя в руки. А потом Марк кивнул:

— Все равно это было бы неправильно. Это не по плану. Мне нужно его придерживаться.

Я непонимающе заморгала.

— Что за план?

— Дело в том, Джейми, что ты идеальная. Абсолютно фантастическая — всегда была. Я всегда восхищался тобой. И не думаю, что я уже дошел до нужной точки. Я хочу заслужить тебя.

— Я… не понимаю.

— Я все сделаю правильно. Создам компанию и успешно выведу технологию на рынок. — Его улыбка была полна решимости. — И как только я буду достоин, попрошу у тебя еще один шанс.

— Марк, я… Нет. Я не идеальна. Вовсе нет.

Я покачала головой, думая о глубокой депрессии, в которую провалилась в десятом классе, о том, как мне иногда бывало одиноко и тревожно, как я постоянно сомневалась, достаточно ли я хороша, чтобы стать врачом. О том, как я, проведя целую жизнь с ощущением, что меня бросили, поняла: мне почти невозможно поверить, что кто-то останется рядом. Даже с Табитой мы уже не были так близки, как раньше, и, несмотря на мои старания, наша связь слабела с каждым годом.

— Твое впечатление обо мне… Я не тот человек, на которого ты…

Я не сказала «запал». Но он понял.

И сказал:

— Все хорошо, Джейми. Я ведь тоже не тот человек, который почти всю жизнь был влюблен в тебя.

Сердце заколотилось о ребра. Я смотрела, как Марк встает. Укрывает мои колени своим краем одеяла. И добавляет тихим шепотом:

— И как бы то ни было, красивее тебя я вообще никого и ничего не видел.

Он нагнулся, чтобы оставить долгий поцелуй на моей раскрасневшейся щеке, и ушел обратно в дом.

Через четыре года Марк Эван Комптон появился на обложке Forbes.

А через пять лет все развалилось.

— Джейми, все в порядке?

Я обнимаю колени, сидя на краю дивана, как можно дальше от Марка, пытаясь игнорировать завывания вьюги, которая усилилась настолько, что мне страшно, — ветер ревет, налетая на деревья.

Я пытаюсь отвлечься, уставившись на горящую красивыми огоньками елку, украшенную в классическом стиле, который мама Марка любила еще с тех пор, как мы были детьми. Потом я замечаю вихри снега, яростно несущиеся мимо высоких окон, и мне приходится зажмуриться.

В чем-то я всегда оставалась нежным цветком. Боялась гроз. Темноты. Кошмаров. Громких звуков. Когда мы были младше, Марк меня из-за этого дразнил — но каким-то чудом оказывался рядом всякий раз, когда я начинала проявлять малейшие признаки беспокойства, и не отходил, пока я не заканчивала паниковать.

— Джейми.

Когда я открываю глаза, Марк уже рядом, на коленях рядом со мной, и его серый взгляд омрачен тревогой.

Если честно, он прав. Оказаться снаружи было бы опасно, и оставаться здесь — это лучший вариант. Даже если для меня быть здесь с ним — настоящее мучение с крохотной доли радости.

«Наверняка для него это настоящее мучение, — напоминает мне язвительный голосок. — Учитывая, как ты с ним обошлась в прошлый раз. Учитывая его реакцию на твое извинение — вернее, ее отсутствие».

— Я видела тебя по телику в прошлом месяце, — выпаливаю я. Ни с того ни с сего, но это вполне себе нейтральная тема для разговора.

— Да? — Марк улыбается, как будто чувствуя облегчение оттого, что я наконец-то с ним говорю. — В «Выходных данных»?

— Конечно.

— Проклятье.

— Нет, погоди… Кажется, в «Поймать хищника».

— Ой, да ладно.

— Ну хорошо. Это были твои показания перед Конгрессом. Особое слушание по поводу… Кремниевой долины?

— Не думал, что ты из тех людей, кто запоем смотрит передачи юридического комитета по C-SPAN[1].

— Прошу прощения? Я живу ради широкого освещения Конгресса США.

— Ну да. Как я мог забыть. — Марк смотрит на меня долгим ласковым взглядом.

Не понимаю.

— Честно? — продолжаю я, чтобы перебить паузу. — Я наткнулась на репортаж, пока искала мультики для одного из пациентов.

— А. Тогда все сходится. Ты и правда всегда работаешь.

Что-то звучит в его голосе — как будто он идет по тонкой линии между смехом вместе со мной и надо мной, подзуживая меня вспомнить наш прошлый разговор.

«Ты и правда слишком занята, Джейми? Или ты просто в гребаном ужасе?»

Вот вам и безопасные темы.

— Прикольно было? Давать показания?

— Объяснять, почему крипта — это плохо, девяностолетнему сенатору, который не представляет, как работает интернет… тут и впрямь есть свои нюансы.

Я хмыкаю.

— Наверняка. А как там… — Я неопределенно машу рукой. — Акции?

— Которые?

— Э… твои?

Марк выпрямляется, явно развеселившись. Его лицо напоминает мне фотографию с какого-то интервью или конвента, которую я видела в Сети несколько месяцев назад. Он выглядел так хорошо, что я подумала: это фотошоп.

Очевидно, я была неправа.

— Хочешь знать, какой была их рыночная стоимость при последнем закрытии биржи?

— Э, да. Конечно. Хотя я точно не знаю, как работают акции, так что хватит простого «хорошо» или «плохо».

— Хорошо. — Он сжимает губы, ему явно любопытно. — Ты так ничего и не обналичила, Джейми.

— А?

— Когда я только основал компанию, ты настояла на инвестициях. А потом так и не продала свои акции, хотя они могли многое тебе принести.

— Ну да. — Я ерзаю на диванной подушке. — Знаю. Я так и не собралась, но думала об этом.

— Правда?

Нет. Не думала — ни разу. Потому что, пусть даже я облажалась, пусть даже я не могу быть с Марком, мне нравится мысль о том, что нас что-то связывает. И если это акции его компании — так тому и быть.

— Ты не очень хорошо выглядишь, Джейми, — говорит Марк после долгой паузы, так тихо, что я едва его слышу за свистом ветра.

— Ты только что сказал, что я выгляжу плохо? Мы возвращаемся к дням Туалетки?

— Ты не выглядишь плохо, — поправляет он. — Не думаю, что ты на это способна. Но ты выглядишь уставшей как никогда раньше. У тебя все в порядке?

— Да. Да, Марк, просто… — Я беспечно пожимаю плечами, как будто это не имеет значения. — Просто иногда мне тяжело. Я думала, что будет проще, но чем дольше я занимаюсь ординатурой… Смены долгие, мои пациенты очень юные, и иногда они не… Иногда я мало могу для них сделать. А потом я прихожу домой измотанная, но не могу заснуть, потому что не могу думать ни о чем другом, и я не хочу оставаться наедине со своим взбудораженным мозгом, так что я иду в спортзал, а когда возвращаюсь, понимаю, что слишком устала, чтобы спать, и… — Я снова пожимаю плечами. Возможно, это перебор. — Ух. Можешь забыть обо всем, что я сейчас сказала? А то тебе наверняка покажется, что я полная неудачница.