У меня вырывается смешок.

Завидую ли я статуе муравья? Боже, да.

Я беру тронутую ржавчиной голубую металлическую коробку, пересекаю кухню и опускаюсь на колени перед Иви. Она ахает и судорожно вцепляется в края сиденья.

Неужели так удивилась моему поступку? А как же еще мне лечить ее ногу?

В такой позе и с такого расстояния я вижу светлые мягкие волоски на ее бедрах, движение мышц под мягкой кожей. На правом колене угадывается шрам, похоже, застарелый, а вокруг него рассыпаны веснушки. Очень стараюсь не смотреть выше, но не выдерживаю — и теперь только и думаю, как обтягивает ее ноги джинсовая ткань и какой нежной кажется кожа на внутренней поверхности бедер.

Интересно, как это, когда такая женщина позволяет себя попробовать?

Зараза, да я бы просто оказался в раю.

— Прекрасный принц, — хрипло повторяю я, зубами вскрывая упаковку спиртовой салфетки. — И ты о нем мечтаешь?

— Нет. — Она даже не морщится и не шипит, когда я прочищаю ее ранку. Такая реакция многое говорит об Иви. — Мне важнее заработать на жизнь и позаботиться о сыне. Не нужен мне ни мужик, ни муравей.

Вот черт.

— Ну, с такими вещами не угадаешь. А вдруг ты кого-то встретишь, и он тебе понравится?

Иви не отвечает сразу. Просто сидит и наблюдает, как я наношу мазь с антибиотиком на пластыри и заклеиваю ими ее волдыри, разглаживая поверхность пальцами. При этом у нее почему-то мурашки бегут по коже. Неужели в доме холодно?

— Если мне кто-то приглянется, — говорит она таким хрипловатым голосом, что меня бросает в жар, — думаю, я предложу ему ни к чему не обязывающую сделку.

У меня внезапно пересыхает во рту.

— Это какую?

— Ну знаешь… — И тут она выдает три слова, которые мгновенно вызывают у меня смесь негодования и страсти: — Друзья с привилегиями.

Просто невероятно. Этот здоровяк стоит передо мной на коленях и обрабатывает мои натертые ноги.

Вблизи я улавливаю его аромат. Он пахнет… чем-то очень земным. Ветром, почвой, выдубленной кожей.

Он такой смуглый, будто солнце запекло слой самой плодородной земли прямо в его плоть. И вроде бы Люк ничего особенного не делает — ну подумаешь, заклеивает мне пятки пластырем, — однако выглядит страшно сосредоточенным. Эти поджатые губы, чуть нахмуренные брови и явно читающаяся на его лице забота пробуждают в моей душе нечто, в чем я даже самой себе не готова признаться.

Нет-нет.

Ни за что.

— Думаю, мне пора, — шепчу я.

— Я еще не померил джинсы.

— А, точно. — Я с трудом сглатываю, гоня неуместную фантазию, как его ладони скользят вверх по моим бедрам. — Ты не мог бы…

— Что именно? — рассеянно переспрашивает Люк, уставившись прямо на мои бедра. Он что, заметил мою на него реакцию?

Божечки, как же меня тянет к этому мужчине. И не только из-за его внешности — хотя как не впечатлиться парнем, который явно грузовик мог бы поднять, — но и благодаря его поведению. Сначала он просит прощения за то, что сделал обо мне поспешные выводы, затем создает для меня максимально комфортные и безопасные условия. А в итоге вообще стоит передо мной на коленях и держит мои израненные ноги.

Гордый мужчина, который готов этой самой гордостью поступиться. Это… нечто.

Нечто, способное завести нас куда дальше, чем простая интрижка.

Ой-ей. Ни за что.

— Ты не мог бы сейчас примерить джинсы?

Он распрямляется во весь свой роскошный рост и… как-то очень понимающе на меня смотрит? Уж лучше бы нет.

— Конечно, Иви.

Люк удаляется в ванную переодеться, а я тем временем устраиваю себе мысленную взбучку. Ну знаю ведь уже, какими непостоянными бывают мужчины! Непостоянными, безответственными и бесчувственными. Я приехала сюда с сыном, чтобы начать жизнь с чистого листа. Уже успела набросать примерные ее очертания и постепенно добавляю в картину красок. Если сейчас отвлечься на отношения, цвета перемешаются и получится грязь. Или вообще совершенно другой рисунок. Нет, мне такого не надо. Я к такому не готова.

Вот только когда Люк показывается из ванной в одних только джинсах и без рубашки, мои гормоны набрасывают новую картинку, где я нахожу няню и время от времени расслабляюсь с этим огромным застенчивым фермером. Ну правда, что тут плохого? Если все делать правильно и предохраняться, секс вообще полезен для здоровья!

— Иви… — начинает он, потирая шею. — Мне прежде ни разу не удавалось найти штаны по размеру. Ну так чтобы в самый раз. А эти будто на меня пошиты.

Звучащая в его голосе благодарность отвлекает меня от созерцания мускулистых бедер.

— Так ведь они и правда на тебя пошиты.

Он кивает, хочет что-то сказать, но осекается и замолкает. Люк настолько растроган моим рождественским подарком, что мне становится ужасно неловко за свое прежнее поведение. Пришла к бедняге и практически швырнула ему штаны в лицо. А теперь хочется ему еще десять пар пошить. Может, так и сделаю.

— Спасибо, — наконец говорит он. — Прошу, назови цену.

— Не в этот раз, — качаю я головой. — Это подарок.

И прямо как в тот раз, когда я предложила ему заплатить всего пять долларов за порванные джинсы, в глазах Люка появляется упрямый огонек. Впрочем, он не выглядит отталкивающе. Все-таки его настойчивость проистекает из желания отплатить добром за добро. Мне такая черта кажется… привлекательной. Слишком привлекательной.

— Боюсь, я не могу принять подарок, ничего не дав взамен, — говорит Люк. — Я буквально вырастил своих братьев и сестер, параллельно готовясь принять ферму от родителей. Я хорошо умею давать, а не брать.

Я встаю, пересекаю комнату и обхожу Люка по кругу, потягивая пояс штанов то здесь, то там, проверяя, насколько хорошо они сидят.

— И что, ты не можешь принять даже пару джинсов?

— Нет.

Теперь я стою прямо перед ним; чувствую тепло, исходящее от его крепкого тела, дыхание, что овевает мою макушку.

— Предупреждаю: если не возьмешь с меня деньги, я поблагодарю тебя иначе. Даже не представляешь как.

— Ой, боюсь-боюсь, — тяну я, запрокидывая голову и картинно ежась от страха.

Впрочем, мурашки и правда бегут по моей коже, когда я ловлю взгляд Люка: он смотрит на мои губы, как голодающий на шоколадный десерт.

— Думаю, я готова рискнуть, Люк Уорд.

Он тяжело сглатывает:

— Мне кажется, или ты хочешь, чтобы тебя поцеловали?

Я чуть прижимаюсь грудью к его торсу, и Люк издает хриплый стон.

— Попробуй и узнаешь.

— Проклятье, — восторженно выдыхает он, но не успевает отзвучать последний слог, как губы Люка накрывают мои.

Его напор едва не сшибает меня с ног. Да уж, нелегко бедняге пришлось. Я ощущаю его желание и завожусь в ответ, потому что тоже долго сдерживалась. От первого же поцелуя голова идет кругом. Впрочем, к чему себя обманывать — меня потянуло к Люку в тот же день, в который он переступил порог нашей комиссионки и не нашел ничего подходящего.

— Боже, какая ты красавица. Боже. — Пальцы его правой руки перебирают мои волосы, а затем лихорадочно скользят вниз по спине, и Люк притягивает меня ближе. Я чувствую, как его член упирается мне в бедро. — Мне нравится, как ты смотришься в моем доме, Иви.

Мое подсознание сигналит об опасности. Не такой, чтобы окончательно прервать этот восхитительный поцелуй, однако я считаю важным предупредить:

— Серьезные отношения меня не интересуют.

Люк сзади захватывает в кулак пояс моих джинсовых шортов и тянет вверх, вынуждая меня практически встать на цыпочки. Деним врезается мне между ног, и я невольно хнычу. Боже. Вот это да.

— А что же тебя интересует? — спрашивает Люк, глядя мне в глаза и продолжая тянуть.