Еще. Еще.

— Я тебе уже сказала, — выдыхаю я и, следуя безмолвным указаниям, обвиваю его пояс ногами.

Прижимаюсь сильнее, еще сильнее… С моих губ срывается тихий стон, а с его — ругательство.

— «Друзья с привилегиями» — чушь для сопляков, — заявляет Люк, припечатывая меня спиной к холодильнику и притираясь ко мне. Сперва легко, затем все настойчивее и настойчивее. — А я не мальчишка.

О да, вот уж точно. Не припомню, захватывало ли у меня хоть раз так дух от партнера? Так вот что значит «быть в горячке»? Когда крайне сложно сосредоточиться, заходится сердце, а все нервные окончания искрят?

— С-скажем так: давай время от времени встречаться по-взрослому… — Я давлюсь всхлипом, когда Люк трижды мощно толкается, и холодильник опасно дребезжит. — Или… ох… или как бы ты это назвал?

— Спать с моей женщиной, — хрипло отвечает он куда-то мне в шею. — Вот как бы я это назвал.

— Твоей женщиной я не буду. Я собственная.

— Встречное предложение, милая: если после того, как я от души с тобой покувыркаюсь, ты все еще не захочешь зваться моей женщиной, я разрешу тебе звать меня другом с привилегиями.

Хм… до смешного легко. Верно? Конечно, я не назовусь чьей-то там женщиной, мы же не в старом вестерне.

— По рукам.

— Слава богу, договорились. — Он прикусывает мочку моего уха, а сам толкается сильнее, жестче, и, божечки, похоже, я уже от одного этого могу кончить. Кончить просто оттого, что Люк трется об меня. — Только учти, Иви, придется непросто. Понимаешь, о чем я?

Да еще пять минут назад догадалась.

— Ты большой.

— Да. — Он утыкается лицом мне в шею и протяжно стонет. — Мало какие джинсы мне впору, и мало какая женщина меня выдержит.

Судя по тону, Люк основывается на собственном печальном опыте.

Что-то мне подсказывает, что у нас с ним так не будет. Проклятье, да я буквально теку всего лишь от нескольких поцелуев. Даже представить не могу, как заискрит между нами, когда мы окажемся голыми.

А я хочу оказаться с ним голой. И очень. Прямо сейчас.

— Я выдержу, — шепчу я, покусывая и целуя его подбородок. А сама тем временем шире развожу ноги, чтобы Люк мог прижаться еще плотнее. — Попробуй.

— Иви, — рычит он и вновь запечатывает мне рот поцелуем.

Мы лихорадочно избавляемся от одежды. С меня слетает футболка — и Люк, время от времени прерываясь на голодные поцелуи, с каким-то отчаянным животным стоном посасывает мои соски, пока те не твердеют. Никогда еще так не радовалась, что не стала надевать утром лифчик. Люк грубо обхватывает мои ягодицы, продолжая ласку. Его грудь тяжело вздымается, а расширившиеся зрачки перекрывают шоколадные радужки. Распаленный мужчина. И все это из-за меня.

— Да какой мужик тебя бы отпустил?

— Я… не знаю, я…

— Так что, готова принять меня целиком? Умница. — Он проводит зубами по моей шее и вдоль линии челюсти. — И насколько жестко тебя взять?

«Так жестко, как ты сам хочешь».

«Переверни мой мир навсегда».

Эти ответы — по сути капитуляция — уже готовы сорваться с моих губ, но я не успеваю. Где-то в спальне принимается плакать Сонни. Знакомый и такой родной крик пронзает меня точно кинжал.

Я совершенно забыла, что мой собственный сын спит на кровати этого мужчины. Забыла саму себя. Забыла о самом важном в своей жизни.

Это вот так Люк на меня влияет?

Если да, он опасен. Именно таких ситуаций я поклялась себе избегать.

Когда полностью растворяешься в ком-то, вместо того чтобы думать в первую очередь о себе.

И о сыне.

— Мне пора.

Люк отрывисто кивает и отпускает мои бедра. Я сползаю вниз. Он упирает руки в бока и отступает, пытаясь отдышаться.

— То, что здесь произошло, не пустой звук, Иви.

— Знаю, — с трудом отвечаю я, тоже жадно хватая ртом воздух. — Как-то не очень необязательно вышло, да?

— Ага. — У него на скуле дергается мышца. Похоже, Люк с трудом сдерживается, чтобы снова на меня не наброситься. Где-то в глубине души мне хочется, чтобы он сдался. — Тебе решать, что между нами происходит и как быстро этому развиваться, но я приложу все усилия, чтобы перевесить чашу весов в свою пользу. Иви, черт возьми, я хочу быть рядом. В любом качестве, в котором ты мне позволишь. — От его проникновенного взгляда у меня снова заходится сердце. — Однако предупрежу сразу, для ясности: я не отделяю тебя от твоего сына, понимаю, что вы идете только вместе. И меня это не пугает. — Он кивает на мои ноги. — Отвезу вас домой. Не прощу себе, если ты по моей вине прольешь еще хоть каплю крови.

У меня перехватывает горло, в глазах мутнеет — и я понимаю, что надо срочно убраться отсюда.

Прояснить мысли, определить приоритеты.

Вспомнить, что, если отвлечешься на мужчину, ничего, кроме разочарования, это не принесет.

Следующие пятнадцать минут проходят в гробовом молчании. Люк высаживает нас с Сонни у комиссионки, наблюдает, как я отпираю дверь, ведущую в небольшую квартирку на втором этаже, и даже не скрывает голод и решительность во взгляде, когда я оборачиваюсь напоследок. И несмотря на все, что я выучила о романтике, обязательствах и мужчинах, вынуждена признать… Люк способен отвлечь меня от приоритетов.

Но уж разочарованием он точно не станет.

Не сводя глаз с комиссионного магазина на первом этаже — и квартиры на втором, где обитает моя упрямая возлюбленная, — я обхожу кузов своего пикапа, поднимаю синий брезент и смотрю на велосипед, за которым ездил за пятьдесят миль отсюда. Конечно, можно было бы достать какой-то и прямо здесь, но ни один из местных подержанных не показался мне достойным Иви. Однако теперь, когда настал момент вручить ей чертов подарок, у меня нервы на пределе.

В канун Рождества наконец-то слегка похолодало. И пусть завтра лучи техасского солнца вновь прогреют воздух, вечерняя прохлада придает празднику особую атмосферу, как и синие гирлянды, которые плавно мигают на карнизе комиссионного магазина, и яблочно-коричный аромат, доносящийся из церкви в конце квартала.

Мой взгляд падает на окно второго этажа, и я замечаю Иви. Она стоит у плиты и что-то помешивает в кастрюле, держа ложку в одной руке, а Сонни — в другой. В груди словно щемит — как и всякий раз, когда я нахожусь с ней в одном помещении.

Верил ли я на самом деле, что найду подходящие джинсы в комиссионном магазине?

Нет.

Я просто хотел взглянуть на красивую женщину за прилавком.

Всегда дружелюбную, но при этом сдержанную.

Невозможно не впечатлиться особой, которая начала жизнь с нуля в маленьком городке из-за статуи муравья и добрых воспоминаний. Той, что не поленилась дойти пешком до моей фермы, лишь бы принести джинсы и отчитать меня. Той, чье тело, губы и кожа сводят меня с ума с тех самых пор, как она позволила мне поцеловать ее.

Нет, я совершенно точно ее завоюю. Только работенка мне предстоит чертовски деликатная. Иви не желает подпускать к себе мужчину из страха, что тот испортит ей жизнь, — а такое уже случалось, судя по всему, пусть я и не знаю подробностей. Значит, придется набраться терпения. Показать ей, что, если она разрешит мне стать частью их с Сонни жизни, будет только лучше.

А затем каждый день подтверждать правильность ее решения.

Господи, жду не дождусь.

Стиснув зубы, я вытаскиваю велосипед из кузова грузовика и ставлю его на тротуар так, чтобы он был виден из окна квартиры. Поправив большой красный бант, привязанный к рулю, я закрепляю велосипед на стойке с помощью цепи и замка, а затем какое-то время расхаживаю взад-вперед, набираясь смелости, чтобы подняться по лестнице к ее двери. Скорее всего, она не обрадуется моему внезапному появлению. Но если я хочу убедить Иви дать мне шанс, мне придется самому сделать пару шагов навстречу.