— Все в порядке, — всхлипываю я, все еще переживая волны оргазма. — Все хорошо.

— Может, это тебе за то, что ты такая чертовски сладкая, а? — Он входит глубоко и жестко, шлепает меня по заднице, раз, другой, что только усиливает мое наслаждение. — Я готов пахать как проклятый. Исходить семью потами ради секунд удовольствия. Ты принимаешь меня так чертовски глубоко, детка. Черт. До самых яиц. Умница.

Я кончаю.

Волна накатывает еще раз, и я мечусь под ним. Отголоски удовольствия постепенно рассеиваются, и на смену им приходят облегчение и удивление.

После оргазма я чувствую себя опустошенной, и в то же время меня накрывает эйфорией, перед глазами все плывет, но сердце и разум полны решимости помочь Люку тоже получить удовольствие. Я хочу этого. Мне это нужно. Я цепляюсь за Люка, наслаждаясь тем, как грубо он берет меня на мягком ковре, рыча, как зверь, мне в шею. Его пот смешивается с моим, а хриплое дыхание говорит мне, что уже почти пора. Почти пора почувствовать этот жар… и, когда все происходит, когда Люк достигает пика, я как можно крепче сжимаю его бедрами, целуя в губы, чтобы заглушить стоны. Внутри меня точно растекается жидкое пламя.

— В любое время, Люк, — шепчу я ему на ухо, по-прежнему держа в объятиях. — В любое время.

— Как насчет того, чтобы остаться со мной до конца моих чертовых дней, Иви? — спрашивает он, накрывая мои губы своими и грубо целуя меня одновременно с последними головокружительными толчками. — Как тебе такое?

Люк наваливается на меня всем телом и прижимает к полу на две-три секунды, пока пытается вдохнуть полной грудью, но быстро приходит в себя и переворачивается на спину, чтобы тут же сплести наши пальцы, словно боясь разорвать только что возникшую связь. Именно этот его жест заставляет меня осознать происходящее.

«Как насчет того, чтобы остаться со мной до конца моих чертовых дней, Иви?»

Я и не заметила, как стремительно все у нас произошло. Настолько, что это уже похоже на отношения. То, что я хотела воспринимать как обоюдное удовольствие, оказалось… чем-то большим. Слова Люка больше походили на клятву, на заявление прав, чем на что-либо, что полагается «друзьям с привилегиями».

Он уложил моего сына спать.

Я уже чувствую… какую-то связь с Люком. Это ощущение подкралось ко мне незаметно.

— Иви.

— Да?

Я перевожу взгляд и вижу, что он изучает меня, всматривается в мое лицо… и, когда его губы сжимаются в тонкую линию, я понимаю, что он прочел мои мысли. Это само по себе пугает.

Люк натягивает джинсы, затем переворачивается на бок и целует меня в плечо, возвращает на место бретельки моей комбинации и аккуратно расправляет подол. Он притягивает меня к себе и прижимается лбом к моему лбу, но не целует меня. Я слишком остро это замечаю, наверное, потому, что мне не хватает ощущения его губ, шероховатости его щетины.

— Иви… — Его дыхание прерывистое. — Я никогда не забуду того, что ты мне сейчас подарила.

— Люк…

— Похоже, мне придется подождать, пока ты сама придешь ко мне, — медленно произносит он, как будто только сейчас осознает это. Отдавая наше будущее мне на откуп. Что за мужчина. — Я скорее умру, чем напугаю тебя или потребую от тебя больше, чем ты готова дать. Но я четко обозначил свою позицию. Если ты хочешь быть моей, если хочешь, чтобы я стал твоим, ты знаешь, где меня найти.

Может быть, я совершил ошибку.

Сегодня Новый год, и уже прошла неделя, а от Иви, девушки, которая вырвала из меня душу прямо на полу своей гостиной, до сих пор нет вестей. Я не шутил, когда говорил, что никогда не забуду того, что почувствовал рядом с ней. Поэтому сейчас и сижу, пялясь в никуда, хотя должен заниматься фермой.

Нужно починить забор, вспахать поле, а я борюсь с диким страхом, от которого у меня сводит желудок, и мне трудно заставить себя собраться. Сдвинуться с места. Сделать что-то, а не сидеть здесь, на крыльце, в деревянном кресле, которое смастерил еще мой дедушка, и гадать, где бы я мог поступить по-другому.

Для начала мне не следовало уходить. В тот момент, когда Иви замкнулась в себе и запаниковала, это показалось мне единственным адекватным решением. Дать ей свободу. Но, возможно, тогда, заявив, что хочу быть с ней всегда и тут же уйдя, я показался ей ненадежным. Неуверенным в себе. Хотя когда дело касается Иви, о неуверенности и речи нет. Я точно знаю, чего хочу.

Я хочу ее.

Нет, она мне нужна.

Мне нужно просыпаться каждое утро, уткнувшись носом в ее рыжие волосы.

Мне нужно, чтобы эти умные глаза блестели, когда я говорю что-то смешное.

Мне нужно надрываться на работе, зная, что дома меня ждет она.

Но больше всего, пожалуй, мне нужно, чтобы Иви мне доверяла. Я не из тех, кто бросает дело на полпути. Если уж беру на себя обязательства, то выполняю их. И если Иви каким-то образом решит быть со мной, я буду верен ей и Сонни.

Черт, для меня будет честью дать этому ребенку место, где он будет бегать и расти. Быть счастливым малышом.

Я наклоняюсь вперед, упираюсь локтями в колени и складываю руки. Роняю голову, и из груди вырывается глубокий вздох. Я долго не выдержу, скоро сам пойду к Иви и попробую еще раз. Я слишком давил на нее, слишком торопил события, не так ли? Навязал ей ферму. Принялся расписывать, что моя земля и дом могут дать ей и Сонни.

Прямо как с родными.

Вдобавок ко всему я занимался с ней любовью как животное, но, черт возьми, за все свои тридцать три года я никогда не чувствовал ничего подобного.

Никогда не слышал более сладких звуков, чем ее всхлипывания. Никогда не чувствовал, чтобы мое сердце, мысли и желания так идеально совпадали с чужими, чтобы все внутри меня кричало: «Это твой дом».

Она твой дом.

Неужели я сейчас сказал себе то, что так мечтал услышать?

Похоже, да…

Я поднимаю голову, услышав незнакомый звук. Он похож на шум ветра, поэтому я автоматически смотрю через поле на турбину — вдруг она вышла из строя, — но нет. Турбина лениво вращается на ветру. Что же это за звук, черт возьми? Возможно, в доме какой-то предмет издает этот свист? Я встаю, решив пойти и проверить. И тут замечаю что-то на дороге, ведущей к дому.

Когда я понимаю, что вижу, мое сердце падает куда-то в пятки, а затем подскакивает прямо к горлу. Я откуда-то знаю, что этот образ будет со мной до последнего вздоха.

Иви на велосипеде катит к моему дому, а Сонни лежит сзади в люльке.

Я стою как вкопанный, хотя разум подсказывает мне, что нужно встретить ее на полпути. Или, по крайней мере, перед домом. «Не тупи, не пялься на нее, как зомби». Однако я не могу заставить себя пошевелиться, пока Иви не оказывается примерно в пятидесяти ярдах от крыльца. Она плавно останавливается, ее рыжие волосы развеваются на ветру, а Сонни пытается поймать их своими маленькими пальчиками.

Лишь мгновение спустя я обретаю дар речи, в основном потому, что Иви чертовски хороша в голубом сарафане с завязками на шее и улыбается мне.

— Я уже начал думать, что ты никогда не придешь, — выдавливаю я.

Она перестает улыбаться, и мы несколько секунд молча смотрим друг на друга. Тишину нарушают только дуновение ветра и агуканье Сонни. Клянусь, я чувствую, как годы, которые ждут нас впереди, выстраиваются друг за другом, создавая там, где раньше была лишь пустота, новую жизнь. Жизнь для нас обоих.

— Ну вот, я пришла, — наконец бормочет она. — А еще кое-что для тебя сделала.

— Правда?

Иви кивает и нервно теребит руль.

— Да, что-то накатило. В тот момент показалось хорошей мыслью, но… — У нее вырывается смешок. — Может, стоит повременить с этим подарком…