— Думаю, ты очень даже создан для минета, — говорю я, а затем провожу зубами вверх и вниз по его напряженному члену и касаюсь языком головки. — Скажи это, Люк.

— Я создан для минета. — Его кулак крепче сжимает мои волосы, и мое тело отзывается радостью. — Создан для тебя, Иви.

Я провожу кончиком языка по щели, и по стволу, словно жидкие жемчужины, стекают белесые капли. Я ловлю их ладонью, размазывая по члену, чтобы он стал еще более скользким. В такт моим движениям дыхание Люка учащается и бедра дергаются. Его гигантское тело содрогается на диване.

— Иви, я больше не выдержу. Детка, пора заканчивать.

Я надуваю губы, и его взгляд становится остекленевшим.

— Последнее предупреждение, — рычит он.

Никогда не считала себя кокеткой, но теперь могу сказать, что определенно стану ею, если от моих заигрываний бедра у него будут вот так дрожать, губы — кривиться в болезненной гримасе, а руки цепляться за спинку дивана. Боже мой, Люк сейчас такой сексуальный. Он и раньше был сексуальным, но теперь его привлекательность возрастает раз в десять. Я так отвлекаюсь на любование им, что забываю о его предупреждении.

И внезапно, еще не добившись своего, оказываюсь навзничь опрокинутой на ковер. Люк стягивает с меня белье, раздвигает мои ноги и прижимается губами к моему лобку. Его громкий стон отдается во всем моем теле. Но, черт возьми, меня подкидывает совсем по другой причине, когда Люк двигается из стороны в сторону, вылизывая меня, и так ласкает мой клитор, словно это плод с древа жизни. Его мозолистые руки массируют и поглаживают мои колени, пока гостиную наполняют влажные звуки.

— Я хочу, чтобы ты оказался внутри меня.

— Ты еще не готова.

— Нет, готова.

Я пытаюсь сесть, наивно полагая, что смогу хотя бы сдвинуть с места этого гиганта, не говоря уже о том, чтобы перевернуть его, но тяжелая рука ложится мне на живот, не давая пошевелиться.

— Я хочу, чтобы ты кричала от удовольствия, а не от боли, милая.

Мы встречаемся взглядами, и, убедившись, что я больше не пытаюсь вывернуться, он убирает руку с живота и кладет ее мне между ног. Люк смотрит на меня, а сам несколько раз аккуратно толкается двумя пальцами, не погружая их глубоко. Затем он закусывает нижнюю губу и вводит пальцы уже полностью, продолжая растягивать меня, словно в попытке расслабить, подготовить.

— Как, черт возьми, я смогу перестать прикасаться к тебе хотя бы затем, чтобы надеть презерватив?

— Тебе он не нужен, — отзываюсь я, дрожа от возбуждения. — Я принимаю таблетки. И недавно была у врача…

Он смотрит на меня так, словно я только что открыла ему врата в рай.

— Я могу взять тебя без презерватива?

— Да. — Я вдруг кристально ясно понимаю: этот мужчина сведет меня с ума. — Пожалуйста.

— «Пожалуйста, возьми меня»?

— Да.

Люк низко, предвкушающе рычит, а затем отстраняется, чтобы встать на колени, стянуть через голову рубашку и бросить ее на пол. Его великолепные широкие плечи и мощный торс предстают передо мной во всей красе. Люк вновь накрывает меня всем телом, опираясь на левый локоть. Правой рукой он приставляет член, готовясь войти, и его дрожь желания передается и мне.

— Как называется это маленькое платье? — Люк наклоняется, ловит зубами бретельку и принимается крутить головой из стороны в сторону, пока ткань не начинает трещать. — Спусти бретельки и покажи мне грудь.

— Да, сэр, — всхлипываю я, не раздумывая, почти в бреду, совершенно околдованная этим мужчиной, хотя на самом деле его орудие вовсе не чары, а просто искренность.

Он полон желания — и желает именно меня. Если я наслаждаюсь каждым его действием, каждым словом, к чему останавливаться?

— Это комбинация, — неуверенно говорю я, стягивая бретельки вниз и обнажая грудь. — Комбинация.

Он смотрит на меня сверху вниз, сглатывая.

— Ты прекрасна и в ней, и без нее. Ты прекрасна в любом наряде.

— Спасибо, — шепчу я, подрагивая.

Запускаю пальцы в его волосы, царапая ногтями кожу головы, и теснее стискиваю его бедра своими, прижимаясь. И Люку это нравится, нравятся такой тесный контакт, мои прикосновения. Ему это нравится так же сильно, как и мне.

— Боже, Иви, мне стыдно за то, как сильно я хочу трахнуть что-то настолько прекрасное, но ты мне слишком нужна, — неровно выдыхает он мне в шею. Его правая рука движется, словно сама по себе, придавливает мое колено к полу, и он начинает входить в меня, восхитительно растягивая, вызывая медленно осознаваемое состояние наполненности. Такой наполненности, что я едва могу вынести эту смесь удовольствия и боли. — Я мечтал оказаться между этих ног с тех пор, как увидел тебя.

— Я тоже о тебе мечтала. Так сильно, — признаюсь я.

У меня наворачиваются слезы, а ведь он вошел в меня лишь наполовину. Инстинктивно хочется попросить Люка не торопиться, дать мне привыкнуть, но еще сильнее тянет почувствовать его целиком, ощутить самое невероятное удовольствие в моей жизни — и я доверяю этому желанию. Доверяю Люку. Доверяю тому, что чувствую между нами.

— Я хотела тебя.

— Правда?

Тяжело дыша, Люк притормаживает, поднимает голову и смотрит на меня остекленевшими от желания карими глазами. Искра уязвимости среди океана голода.

Невероятно, что этот впечатляющий мужчина нуждается в уверенности, но я готова ее ему дать. Притягивая Люка к себе для поцелуя, я нежно провожу ногтями по его спине и вонзаю их в ягодицы, сжимаясь так тесно, что он стискивает зубы и вздрагивает.

— Разве ты не знаешь, как сексуален? — Я наклоняюсь и прикусываю его мочку уха, приподнимаю бедра и сжимаю их. — Ничто не сравнится по вкусу с твоими поцелуями. — Мой голос понижается до шепота. — Разве что твой член.

— Твою мать, Иви.

— Дай мне все.

— О, черт, — выдыхает он, с резким стоном подаваясь бедрами вперед.

Я вскрикиваю, не разжимая губ, и мои ногти наверняка оставляют алые полосы на его спине… но через секунду я понимаю, что была права.

Удовольствие почти невыносимо, но оно восхитительно. Это полное слияние. Оно стирает все границы, о которых я даже не подозревала, и мне хочется больше.

Больше. Я тяну Люка за бедра, бормоча какую-то ерунду, которую, как я почему-то знаю, он поймет.

— Иви.

— Двигайся. Пожалуйста, двигайся.

— Все в порядке? Не слишком глубоко?

— Да. Да.

У меня на глазах удивление на его лице сменяется бесконечным желанием, облегчением, благодарностью, и он толкается глубже. Половицы под нами стонут, Люк просовывает руку мне под поясницу, чтобы удержать на месте, пока сам вбивается в меня с каким-то отчаянным исступлением. Он роскошен в своей мощи и совершенен в своей открытости, сила его жажды очевидна.

— Ну же, детка, прими мой член, — с трудом произносит он. — Заявилась тут в мой город и завела меня, наклонившись над прилавком, чтобы показать мне свои прекрасные формы. Я их увидел, детка. Теперь они мои.

— Они твои. Да.

Проклятье, ох, черт возьми, я так возбуждена, что это кажется почти неправильным. Я шире раздвигаю бедра, выгибаю спину, чтобы он видел, как моя грудь двигается в такт его толчкам. Люк на грани, но единственный способ снять напряжение — трахнуть меня на полу в гостиной, и эта бесстыдная правда сводит нас обоих с ума. Поэтому я шепчу в темноте глупости, которых никогда бы не сказала при свете дня. Сейчас они звучат потрясающе, но утром я буду от них краснеть. Я говорю ему какие-то грязные словечки, как мне приятно так глубоко принимать его член, что никогда в жизни я не испытывала ничего настолько потрясающего, что мне бесконечно хорошо, — и это все чистая правда. Настолько чистая, что мой оргазм подобен резкой пощечине, глотку свежего воздуха в вакууме. Он обрушивается на меня с удвоенной силой, сотрясая все мое тело и вырывая из моей груди бессвязные крики, пока Люк продолжает двигаться во мне, совершенно утратив контроль.

Вот и отлично.

— Не собирался брать тебя на полу, — хрипло признается он.