Семья. Ради которой она всё делала. Они все… отвернулись от нее.

И Перчинка поняла.

Она проиграла.

Если останется здесь… Её будут судить. Соколовы или Император — не важно. Приговор один. Отец будет её защищать. Из долга. Из любви. Из упрямства.

Сахаринка, Эмми, Настя остальные — будут против. Семья расколется. Окончательно.

Союз между родами рухнет. Война станет неизбежной.

Но если она исчезнет…

Её разум, холодный аналитический механизм, начал просчитывать варианты на бешеной скорости. Если она сбежит…

Если она сбежит, Костя сможет дистанцироваться. «Безумная дочь, действовавшая самостоятельно». У него появится время найти лечение для Светланы. Без давления Соколовых.

Семья не расколется на «за» и «против» её защиты. Альянс между Безумовыми и Соколовыми можно сохранить. «Мы не знали, она действовала тайно, мы её ищем и накажем».

И, возможно… когда-нибудь в будущем… через много-много лет… когда Света излечится, когда страсти утихнут, когда исчезнет угроза Бездны… она сможет вернуться…

Нет. Глупые надежды. Она не вернётся никогда.

Но семья выживет.

Какая же ирония! Весь этот план, все интриги, всё предательство — чтобы защитить семью. И единственный способ действительно её защитить теперь…

Уйти.

Принести себя в жертву. Настоящую жертву, не манипуляцию. Стать врагом для всех, кого любила… Дать повесить на себя всех собак.

Перчинка медленно подняла голову. Её лицо стало спокойным. Решение принято.

— Ты права, Света, — тихо произнесла она, — Твой отец… потребует справедливости. И Костя окажется между нами.

Она посмотрела на отца.

— Я не хочу ставить тебя перед этим выбором, папа.

Потом перевела взгляд на Светлану, всё ещё стоящую в цепях.

И её голос внезапно изменился. Стал чётким. Командным. Абсолютным.

— Светлана Соколова. Приказываю.

Лазурные глаза Светланы мгновенно потускнели. Зрачки сузились в точки.

— Нет! — Костя рванулся вперёд, из его руки выстрелили черные щупальца, — Перчинка, не смей!

Но было поздно. Антенны Перчинки двигались, посылая Светлане сигналы.

«Разорви путы. Возьми меня. Пробей потолок. Вынеси из особняка. Защищай от преследования любой ценой. Выполняй. СЕЙЧАС».

Эффект был мгновенным.

Лазурная аура Светланы взорвалась наружу — ослепительная, яростная волна чистой силы.

Магические путы, которыми она была скована, треснули. Заскрежетали. Руны мерцали, пытаясь удержать…

Бесполезно.

*ХРРРЯЯЯСЬ!*

Цепи разлетелись на куски. Осколки магического металла осыпались дождём.

Мирмеции ринулись вперёд. Маги начали накладывать печати.

Светлана метнулась к Перчинке — все увидели лишь размытое движение. Схватила её одной рукой, прижав к себе.

— Света, стой! — Сахаринка бросилась наперерез. Щупальца Бездны из руки Кости неслись с другой стороны.

Мирмеции вцепились в ноги Светланы, щупальца крепко обвили ее. Но Светлана просто прыгнула.

Вверх.

Её аура вспыхнула, как ракетный двигатель. Мирмеции, всё ещё державшиеся за неё, взлетели следом — крича, пытаясь удержать. Щупальца Бездны натянулись как струны, лицо Кости исказилось от боли.

— СВЕТА, НЕ НАДО! — заорала Эмми снизу.

Светлана врезалась в потолок коридора.

Камень. Армированный сталью. Усиленный магическими рунами.

На секунду показалось, что удержит.

А потом лазурное сияние достигло критической массы.

*КРРРАААХХХ!!..*

Потолок взорвался. Каменные блоки, стальные балки, куски магических печатей — всё полетело в стороны…

Светлана пробила потолок первого этажа.

Второго.

Третьего.

Крышу.

За три секунды она проделала дыру через весь особняк, словно артиллерийский снаряд.

Мирмеции, которые цеплялись за неё, отлетели на разных этажах — ударяясь о края пролома, теряя хватку, падая вниз. Разорванные щупальца втянулись в руку Кости — он был слишком ослаблен Второй Синхронизацией, чтобы остановить Истребительницу.

И вот Светлана вырвалась наружу.

В ночное небо над особняком Безумовых.

Лазурное сияние озарило окрестности, как второе солнце. Её волосы развевались на ветру. Лицо — абсолютно безэмоциональное.

В руках она крепко держала Перчинку.

Перчинка обернулась, глядя вниз.

Через пробитую дыру она видела их всех:

Костю, смотрящего вверх с отчаянием на лице. Сахаринку, только что выбравшуюся из-под обломков. Эмми, кричащую что-то неразборчивое. Никталию, прикрывающую рот ладонями. Лилию, воющую протяжно и скорбно.

Семью.

Которую она оставляет.

— Прости, папа, — прошептала Перчинка, зная, что он не услышит, — Так будет лучше для всех.

Она повернулась к Светлане.

— Лети. В Дикие Земли. Максимальная скорость. Не останавливайся, пока не пролетим сотню километров.

Светлана кивнула — механически, как автомат.

И рванула вперёд.

Лазурный след прочертил ночное небо — яркий, как падающая звезда.

Через секунду они исчезли за горизонтом.

Я стоял посреди разрушенного коридора, под открытым ночным небом. Холодный ветер трепал волосы. Каменная пыль оседала на плечах. Я смотрел в ту сторону, куда улетела Светлана с Перчинкой.

Молчал.

— Папа… — Сахаринка подошла, хромая. Её хитиновая броня была покрыта трещинами, — Мы… мы должны догнать их. Вернуть Свету. Остановить Перчинку…

— Нет, — тихо произнёс я.

— Но…

— Не догоним, — я покачал головой, — Света слишком быстрая.

Горечь потери накатила волной. Я потерял дочь… Потому что был плохим отцом. Потому что не заметил, как она скатывается. Потому что был слишком занят спасением мира… чтобы спасти собственного ребёнка.

Сахаринка обняла меня всеми четырьмя руками.

Ее молчаливая поддержка словно прорвала плотину. Настя (которая прибежала под самый конец этой драмы) и Эмми подошли с двух сторон, их лица были мокрыми от слёз. Настя положила голову мне на плечо, Эмми просто взяла мою руку и крепко сжала. Даже Никталия, отбросив свою обычную дерзость, подошла и молча положила руку мне на спину, ее прикосновение было неожиданно тёплым и успокаивающим. Безумная Лилия подошла сзади, осторожно, как зверь, и ткнулась мокрой от слёз щекой мне в ладонь, тихо заскулив. Из-за обломков, из коридоров начали собираться мирмеции — побитые, оглушённые, но верные. Они окружили нас плотным кольцом, их антенны плавно шевелились. Хитиновые ручки осторожно касались моей одежды, ног, спины, словно пытаясь передать свою силу и преданность.

Мы стояли так, под звёздным небом, видимым через пробитую крышу.

Семья, которая только что потеряла одного из своих…

…где-то далеко на востоке, Светлана Соколова несла Перчинку прочь от дома.

Обе — пленницы.

Одна — чужого приказа.

Другая — собственных решений.

И обе летели навстречу неизвестному будущему.

Воздух Диких Земель пах озоном, пылью и чем-то неуловимо чужим — запахом аномалий, которые сочились сквозь истончившуюся ткань реальности.

Лазурный след в небе давно погас. Перчинка стояла на вершине скалистого холма и глядела на простирающуюся до горизонта выжженную равнину. Рядом, скрестив руки на груди, стояла Светлана. Ее лицо было непроницаемым, но в глубине лазурных глаз плескался холодный, сдерживаемый гнев.

Ветер трепал волосы обеих. Они молчали уже минут десять. Просто стояли и смотрели на пустынный пейзаж.

Наконец Перчинка нарушила тишину:

— Прежде чем мы куда-то пойдем, нужно поменять лица. Слишком узнаваемы.

— О, как заботливо, — протянула Светлана, — Волнуешься, что меня узнают? Или себя? Боишься, что твой папочка отправит погоню?

Перчинка не ответила. Она взмахнула рукой. Из ее ладони вырвалось облако мерцающих изумрудных наночастиц. Они окутали Светлану, как рой светлячков.