— Костя! — Эмми бросилась ко мне, едва не сбив Светлану, — Ты как? Больно? Голова кружится? Тошнит? Показывай язык!

— Эмми, я не на медосмотре…

— Показывай язык! — настойчиво повторила она.

Я закатил глаза, но послушно высунул язык.

Эмми критически осмотрела его, потом кивнула:

— Нормальный. Не синий. Не зелёный. Хорошо.

— Рад, что мой язык тебя устраивает, — пробормотал я.

Настя подошла спокойнее. Села на край кровати. Взяла мою руку, проверила пульс на запястье.

— Сердечный ритм стабильный, — констатировала она, — Температура в норме. Зрачки реагируют. Ты выживешь.

— Все так уверены, что я выживу, — вздохнул я, — А может, я хотел героически скончаться? Чтобы меня оплакивали? Статую поставили?

— Статую поставим, когда реально помрёшь, — отрезала Настя, — А пока лежи и восстанавливайся.

Эмми плюхнулась на кровать рядом со Светланой.

— Знаешь, Костя, — задумчиво сказала она, — мы сегодня поняли кое-что важное.

— Что?

— Что ты — идиот, — добавила княжна.

— Спасибо, очень поддерживаешь.

— Но наш идиот, — добавила Настя с лёгкой улыбкой, — И мы к тебе привыкли.

— Да, — кивнула Эмми, — Если ты помрёшь, придётся искать нового учителя. А это так муторно — анкеты заполнять, собеседования проходить…

— Вы бессердечные, — ухмыльнулся я, но не смог сдержать улыбку.

Настя сжала мою руку.

— Больше так не делай, — тихо сказала она, — Эта твоя Вторая Синхронизация…

Она не закончила.

Я перевёл взгляд на неё. Потом на Эмми. Потом на Светлану.

Все трое смотрели на меня с одинаковым выражением. Облегчение. Беспокойство. И что-то ещё. Что-то, что они не говорили вслух.

— Что случилось? — спросил я прямо, — Вы все какие-то… напряжённые. Что вы мне не рассказываете?

Девушки переглянулись.

Настя первой отвела взгляд. Эмми принялась изучать свои ногти. Светлана сжала губы в тонкую линию.

— Девочки, — я попытался приподняться, но боль в рёбрах напомнила, что это плохая идея, — Говорите. Сейчас.

Молчание затянулось.

Наконец Настя вздохнула.

— Костя… просто… был тяжёлый бой. Все устали. Много стресса. Вот и всё.

Она врала. Плохо врала. Настя умела врать хорошо, когда хотела. Значит, сейчас она не особо старалась. Хотела, чтобы я понял — что-то не так, но говорить об этом она не готова.

Я посмотрел на Светлану. Она отвела взгляд.

— Ладно, — сказал я медленно, — Но когда будете готовы поговорить — я здесь.

— Знаем, — тихо ответила Эмми.

Дверь снова распахнулась.

На этот раз в неё влетела Сахаринка.

— ПАПА!

Она не тормозила. Просто взяла разгон и бросилась ко мне, как ракета с системой самонаведения.

— Сахарок, осторо… — начал я.

Слишком поздно.

Она врезалась в кровать, обняла меня всеми четырьмя руками так крепко, что мои рёбра издали тревожный хруст. Её антенны энергично постукивали меня по голове.

— Не смей! Больше! Никогда! — выдавила она между всхлипами, — Так! Пугать!

— Сахар… не могу… дышать… — прохрипел я.

— Ой!

Она немного ослабила хватку. Совсем чуть-чуть.

— Ты как? — её огромные глаза смотрели на меня с такой тревогой, что сердце сжалось, — Больно? Голова кружится? Хочешь есть? Я принесу! Всё принесу! Что хочешь!

— Сахарок, — я осторожно погладил её по голове, — я в порядке. Честно. Просто устал. Мне нужно немного отдохнуть, и всё будет хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Она уткнулась лбом мне в плечо. Её хитиновая броня тихо поскрипывала.

— Перчинка спрашивала про тебя, — пробормотала она, — Переживала. Хотела прийти, но она занималась Чёрным Солнцем. Сказала, что не может отлучиться.

Я кивнул.

— Понятно. Передай ей, что я в порядке. Скоро сам приду, поговорим.

Сахаринка подняла голову. Посмотрела на меня внимательно.

— Папа… ты точно в порядке? Не скрываешь что-то страшное, типа «на самом деле я умираю, но не хочу вас расстраивать»?

— Точно не умираю, — заверил я, — Максимум — чувствую себя как побитая мебель. Но это пройдёт.

Она недоверчиво прищурилась, но кивнула.

— Ладно. Но я буду проверять. Каждый час. Если что-то не так — сразу говори.

— Обещаю, мой маленький параноик.

Она фыркнула и наконец отпустила меня.

Все девушки теперь сидели или стояли вокруг кровати. Смотрели на меня. Молчали.

Я посмотрел на каждую из них.

Светлана — моя невеста по договору и бывшая соперница, которая стала чем-то большим. Настя — умница-стратег с острым языком и ещё более острым умом. Эмми — огненная фурия с сердцем из чистого золота. Сахаринка — моя старшая дочь, которая любила меня безоговорочно, несмотря на все мои косяки.

И где-то в особняке — Перчинка. Моя средняя дочь, которая всегда держалась особняком.

Моя семья. Странная. Хаотичная. Но моя.

— Знаете, что самое смешное? — сказал я вдруг.

— Что? — спросила Эмми.

— Когда я открывал глаза после боя с Чёрной… первая мысль была не: «Жив ли я?» или «Как сильно болит». Первая мысль была: «Все ли в порядке? Все ли живы?»

Я усмехнулся.

— Раньше я никогда так не думал. Раньше я был… один. Сам за себя. Выживал как мог. А теперь…

Я посмотрел на них.

— Теперь у меня есть вы. И это… страшно. Потому что я могу вас потерять. Но это и прекрасно. Потому что у меня есть ради кого жить.

Я виновато улыбнулся.

— Извините, если это прозвучало слишком пафосно…

Тишина.

Потом Эмми шмыгнула носом.

— Костя, прекрати, — всхлипнула она, — Я же только макияж подправила…

Настя отвернулась, но я увидел, как она смахнула слезу.

Сахаринка снова меня обняла. Теперь аккуратно.

Светлана взяла мою руку и крепко сжала.

— Идиот, — прошептала она, — Сентиментальный идиот.

— Эй, хватит уже обзываться! — возмутилась Сахаринка.

— Знаю, Свет, — улыбнулся я, — Но ты же меня за это любишь.

Она не ответила. Просто прижалась лбом к моему плечу.

Мы сидели так несколько минут. В тишине. В тепле. В безопасности.

Я знал, что скоро снова начнутся проблемы. Бездна не отступит. Враги не исчезнут. Проблемы не разрешатся сами собой.

Но сейчас, в этот момент, всё было хорошо.

Я был жив. Мои близкие были живы.

И этого было достаточно.

Пока что.

Потом девушки начали расходиться. Настя и Эмми ушли первыми — им нужно было заниматься плановой тренировкой. Сахаринка ушла следом. Но не раньше, чем ещё раз крепко меня обняла и пообещала принести мёда.

Осталась только Светлана.

Она села на край кровати. Смотрела на меня долго. Молча.

— Что? — спросил я, — У меня что-то на лице? Помимо коварной улыбки Безумного бога?

— Костя, — тихо сказала она, — Нам нужно поговорить.

Тон был серьёзным. Очень серьёзным.

Я приподнялся на локтях, игнорируя протест мышц.

— Я слушаю.

Она глубоко вдохнула.

— Во время боя… я поймала беспилотник.

Я нахмурился.

— Какой беспилотник?

— Разведывательный. Он следил за вами. За конвоем. За Чёрным Солнцем, — Она посмотрела мне в глаза, — Кто-то наблюдал за вами. Профессионально. С военной техникой.

Холодок пробежал по спине.

— Ты смогла отследить источник?

— Нет. Беспилотник самоликвидировался, когда я его поймала.

— Значит, за нами наблюдают, — заключил я, — Профессионально. Кто-то очень хочет знать, что мы делаем. И у него есть ресурсы.

Те самые фанатики Бездны? Англичане? Или кто-то ещё?

Светлана тяжело вздохнула, и в этом вздохе было столько усталости, что я понял — это не всё.

— И это, Костя, даже не самая плохая новость, — произнесла она, отводя взгляд.

Я напрягся.

— Что может быть хуже профессиональных шпионов с военной техникой у нас под носом?

Она снова посмотрела на меня, и в её лазурных глазах плескалась боль.