Светлана нахмурилась.

— Черное Солнце… — прошептала она, — Да, помню-помню… Турнир, террористы Организации, Кривотолков, огромная Черная Сфера… Такое не забудешь…

— Да, — подтвердила Настя, — Я так поняла, Костя даже использовал его силу, чтобы изгнать Черную Айсштиль через Разлом.

Светлана задумалась. Ее пальцы непроизвольно сжались на плече Кости.

— Это… это может быть одной из причин подозрений отца, — тихо сказала она, — Артефакт такой мощи в руках человека, который слишком хорошо владеет силой Бездны…

— Костя не предатель! — отрезала Сахаринка, — Он защищает Империю! Он спасает людей! Он… он мой отец!

Ее голос дрогнул на последних словах.

Светлана посмотрела на нее с сочувствием.

— Я знаю, Сахарок. Я верю тебе. Верю вам всем. Верю Косте. Но…

— Но твой отец не верит, — закончила за нее Настя.

— Да, — Света посмотрела на Сахаринку внимательно, — И уж простите, но я не доверяю Перчинке. Особенно после того, что она сделала на турнире.

Тишина.

Потом Сахаринка резко выпрямилась. В ее глазах загорелся огонек решимости.

— Тогда надо просто поговорить! — объявила она, — Серьезно! Если князь Соколов думает, что Костя что-то замышляет — надо объяснить ему, что это недоразумение! Показать доказательства! Рассказать всю правду! И Перчинку позвать! На честный разговор! Глаза в глаза!

— Сахарок… — начала Настя.

— Нет, послушайте! — Сахаринка не сдавалась, — Это же логично! Если просто сесть за стол переговоров, объяснить все по порядку, показать Черное Солнце, рассказать о задании Государя… то наверняка все образумится! Ведь так?

Она посмотрела на них с такой надеждой, что Настя не выдержала и отвела взгляд.

Эмми вздохнула:

— Сахарок, милая… политика не работает так просто. Ну и… помнишь наши разговоры про Перчинку? Она в последнее время… действительно подозрительно себя ведет.

— Почему⁈ — взорвалась мирмеция, — Почему нельзя просто быть честными? Почему нельзя просто доверять друг другу⁈

— Потому что на кону стоят жизни, — тихо ответила Светлана, — Целого рода. Может быть, целой Империи. Когда ставки так высоки… доверие становится роскошью.

Сахаринка сжала кулаки. Ее хитиновая броня заскрежетала.

— Это несправедливо.

— Нет, — согласилась Светлана, — Не справедливо. Но другого не дано.

Вдалеке послышался рев двигателей. Мирмеции приближались.

Настя поднялась с колен, отряхивая одежду.

— Ладно. Сейчас не время для философских дискуссий. Нужно эвакуировать Костю. Починить Дребезга. Доставить Черное Солнце в особняк. И потом…

— И потом разбираться с политическими интригами, — закончила Эмми мрачно. И посмотрела на Сахаринку, а потом на Свету, — Может, все на самом деле проще? Вдруг тут просто очередной князь Кривотолков мутит воду? Который просто хочет вбить клин между двумя княжескими родами?

— Всё может быть, — кивнула Света.

— Мда уж… — буркнула Сахаринка, — Обожаю политику. Особенно когда она обвиняет отца в предательстве.

Светлана осторожно поднялась, все еще держа Костю на руках. Он был удивительно легким для человека его роста. Словно Синхронизация отъела у него не только энергию, но и калории.

— Я помогу вам, — сказала она твердо, — Довезти его до особняка. Убедиться, что с ним все в порядке. А потом… — она посмотрела на девушек, — Потом поговорим с Перчинкой. И я отправлюсь к отцу. И… если ваши аргументы будут убедительными, я попытаюсь его убедить, что он ошибается.

— Спасибо, — искренне сказала Настя.

— Не благодари. Я делаю это не только для вас. Я делаю это для него, — Светлана посмотрела на лицо Кости, — Потому что, несмотря на все подозрения, все сомнения… я люблю этого идиота.

Сахаринка улыбнулась:

— Знаешь, Света… ты хорошая.

— Взаимно, Сахарок, — Светлана улыбнулась в ответ.

Первый монстромобиль с мирмециями подъехал к ним. Из него выскочили медики и техники.

Началась суета эвакуации.

Но в этой суете, среди шума двигателей и выкриков команд, четыре девушки обменялись взглядами.

Они были разными. С разными силами и характерами. И одна даже относилась к иному виду.

Но сейчас их объединяло одно.

Они все любили этого упрямого, безрассудного, героического идиота, который лежал без сознания, выжатый до последней капли.

И они все сделают, чтобы защитить его.

Даже от обвинений в предательстве.

Даже от всего мира, если потребуется.

Тихий жужжащий звук прорезал воздух. Едва слышный, почти неразличимый среди шума подъезжающих автомобилей.

Беспилотник.

Небольшой, размером с кулак, он завис над местом битвы на высоте метров тридцать. Его матово-черный корпус почти сливался с сумеречным небом. Четыре миниатюрных винта вращались с тихим стрекотанием, удерживая его на месте. Линза камеры в центре корпуса бесшумно вращалась, фокусируясь то на бессознательном Косте, то на девушках, то на разрушениях вокруг.

Это была модель разведки последнего поколения. Бесшумная, почти невидимая, с продвинутой системой скрытия от магических сканеров. Созданная специально для наблюдения за полем боя. Или для шпионажа — в зависимости от точки зрения.

В особняке Безумовых, в одной из гостевых комнат, Перчинка лежала на диване в расслабленной позе. Её глаза смотрели в экран планшета. Всё выглядело так, словно она смотрела некое развлекательное шоу.

Но на самом деле… через объектив беспилотника она видела все. Конец боя с Черной Айсштиль. Перевернутый Дребезг. Измученных девушек. Светлану, держащую на руках Костю. Разрушения вокруг — кратеры, расплавленный асфальт, обломки зданий.

Ее кулаки сжались на подлокотниках кресла. Хитиновая броня на костяшках заскрежетала.

— Папа… — прошептала она, — Как же все это не вовремя…

Перчинка запустила беспилотник, как только почувствовала всплески энергии в том районе. Ее инстинкты подсказали — что-то не так. Что-то пошло очень-очень не так.

И она не ошиблась.

Битва была чудовищной. Перчинка успела увидеть только финал — как Костя и Светлана вышвырнули Черную в Разлом. Как отец упал без сознания.

Сердце сжалось от страха. От беспомощности. Она была здесь, за километры, и не могла ничего сделать. Только смотреть.

Но сейчас он был жив. В безопасности. Светлана держала его. Девушки были рядом. Мирмеции уже прибыли.

Перчинка выдохнула, чувствуя, как напряжение медленно уходит.

— Хорошо, — пробормотала она себе под нос, — Все хорошо. Они справились. Папа в порядке. Девочки целы. Дребезг помят, но починим…

Она уже собиралась отозвать беспилотник, когда услышала голос Светланы.

Система звукозаписи беспилотника была превосходной. Каждое слово доносилось четко, несмотря на расстояние.

«У Соколовых появились подозрения. Относительно Кости».

Перчинка замерла.

«Есть… информация. Что он и Перчинка, возможно, ведут двойную игру против нашего рода…»

Мир словно остановился.

Перчинка медленно откинулась на спинку кресла. Ее глаза не отрывались от экрана, где Светлана говорила с девушками.

Подозрения. Двойная игра. Угроза роду Соколовых.

Слова эхом отдавались в ее голове.

Но как? Как Соколовы могли что-то заподозрить? Она же идеально замела все следы… внутренняя утечка? Невозможно, она идеально контролирует всех своих людей при помощи нектара!

Она слушала дальше. Слышала возмущение Эмми. Решительность Сахаринки. Спокойствие Насти. И искренность Светланы — ее любовь к Косте, смешанную с долгом перед семьей.

Перчинка не шевелилась. Только смотрела. Слушала. Анализировала.

Когда разговор закончился и началась суета эвакуации, она отключила звук.

Тишина заполнила комнату.

Перчинка сидела неподвижно. Ее лицо было нечитаемым, оно почти не выдавало эмоций. Но глаза… в глазах читалось нечто глубокое. Тревожное.