— Мистер Штрассер, — обратился к нему крепкий парень из службы безопасности, — мы хотим задать ряд вопросов…

Мужчина нервно сглотнул…

… но впрочем, вопросы были, в общем, к месту — обычные расспросы о том, какие бумаги лежали у него в кабинете, что могло загореться, и не было ли вокруг него в последнее время незнакомых людей.

— Послушайте… — он с трудом вспомнил имя сотрудника, — Льюис. Давайте чуть позже, хорошо? Видите, мне сперва нужно успокоить супругу и детей, устроить их…

В голове — тысячи мыслей, которые нужно собрать в кучу, понять, как нужно отвечать, о чём говорить, а о чём молчать…

— Не волнуйтесь, мистер Штрассер, — приветливо улыбнулся ему Льюис, — мы уже вызвали вашей супруге и детям экипаж, сейчас их перевезут в отель — за счёт фирмы, разумеется, вы же ценный сотрудник!

— Понимаете… он доверительно взял инженера под локоть, — есть некоторые несостыковки…

Сердце Готфрида Штрассера предательски сжалось, а ноги разом ослабли.

— Видите ли… — Льюис явно не заметил момент слабости, а может быть, просто деликатно предпочёл не заметить, — нам нужно понять, какие именно документы хранились в вашем кабинете. Большую часть бумаг мы спасли, но вот что именно сгорело или пропало, нам непременно нужно прояснить. Вы же сами понимаете, мистер Штрассер, вы работаете с серьёзными чертежами, и не дай Бог, они попадут в руки конкурентов!

— Конкурентов? — тупо повторил инженер.

— Да-да! — энергично закивал сотрудник службы безопасности, — Видите ли, мистер Штрассер, ваши соседи, конечно, замечательные люди, они первыми пришли на помощь, спасая ваших близких и имущество.

— Но… — он сделал многозначительную паузу, — люди бывают разные! Всякое ведь может быть — может, кто ненароком прихватил бумаги… а может, и специально их взял, вы меня понимаете?

— О да, — выдавил мужчина, пытаясь вспомнить, хранил ли он дома что-то компрометирующее, и как, в случае чего, ему нужно вести себя, — понимаю.

— Тем более, — вкрадчиво продолжил Льюис, — если верить свидетелям, возле вашего дома незадолго до пожара крутился какой-то подозрительный мужчина. Это, конечно, то ещё… свидетели любят придумывать то, что было, и чего не было, да и времена сейчас такие, что разного рода авантюристы могут оказаться где угодно. Но вы же понимаете, мы не можем игнорировать это!

— Кстати… — он сменил тон на более деловой, — вы же не откажетесь припомнить, с кем имели дело в последнее время?

— Д-да, конечно, — выдавил из себя инженер, — всё, чем могу!

Льюис в нескольких словах описал подозрительного типа, и Штрассер сделал вид, что задумался, припоминая, но внутри аж заледенев.

— Не могу сказать, — неуверенно сказал он, и встряхнув головой, произнёс уже более решительно, — Нет, не могу! Уж простите, но это довольно расплывчатое определение, под него подходит едва ли не каждый третий. Как там… долговязый тип с нехорошим лицом, так? Сделать поправку на свидетеля, который, быть может, задним числом пытается вспомнить побольше демонических, так сказать, деталей, и получается почти безнадёжная картина.

— Понимаю, мистер Штрассер, — закивал безопасник, — и всё же попытайтесь припомнить. Не сейчас, понятное дело, а позже. Сперва с бумагами разберитесь, что там точно пропало, и что могло быть, включая, быть может, какие-то черновики. Вы ведь постоянно над важными проектами работаете, не так ли? Вы один из ведущих специалистов, а ваша супруга говорит, что ни один важный проект не проходил мимо вам, а многое, если не основное, создавалось вашими трудами.

— Ну, женщины всегда склонны преувеличивать достижения мужей, — нервно хохотнул Штрассер, — Но да, Льюис, я вас понял.

— Максимально подробно, мистер Штрассер, — с нажимом произнёс безопасник, — Опишите, по возможности, ваши действия по минутам — куда ездили, с кем были, кого видели… Может, какие-то подозрительные люди или необычные ситуации? Если уж…

Спохватившись, он закончил разговор и распрощался, а Штрассер, проводив мужчину глазами, понял, что пока похищение Шмидта по каким-то причинам скрывают…

… и никак не мог понять, к худу это, или к добру?

Дочитав многостраничный отчёт, испещрённый многочисленными пометками, Шмидт усмехнулся недобро и откинулся на спинку кресла.

— Компаньоном я его, оказывается, сделать планировал? Интересно… Информация точная?

— Совершенно точная, — уверенно кивнул Меркель, — сразу из нескольких источников пришла, проверили.

— Первое, — он начал загибать пальцы, — разговоры в его окружении, притом, что характерно, нам удалось проследить, это началось буквально две-три недели назад. Второе — наши контрагенты и деловые партнёры, примерно в это же время начали получать информацию в том же ключе, но более осторожно и размыто.

— Ну и наконец… — он чуть помедлил, — Готфрид последние месяцы начал искать подходы к DuPont, и не только к ним, есть очень интересные контакты.

— Занятно, — сухо констатировал попаданец, — есть ещё что-то, чего я не знаю?

Меркель чуть поёжился, принимая упрёк, но спорить не стал. Действительно, это его недоработка…

— Есть, — сказал он, чуть помедлив, — оформить как следует мы пока не успели, информация прямо-таки горячая, меньше суток, но Штрассер начал брать кредиты и раздавать обещания, и щедро, очень щедро. Судя по всему, он поверил в наш вброс, согласно которому наёмник захотел больше, чем ему уже заплатили, и начал свою игру.

— Очень интересно, — недобро оживился Шмидт, — сработало, значит! Хм… а о DuPont и прочих надо дальше копать. Не угомонились, значит…

Он недобро прищурился и скрестил длинные ноги, а Меркель понятливо замолчал, видя, что шеф погрузился в размышления.

— Хорошо, — постановил наконец Шмидт, — игру со Штрассером продолжаем. Ситуацию нужно подвести к пику, собрав предварительно всю информацию о том, кто за ним стоит, и кто поддерживает — прямо или косвенно. Да, косвенные данные не отбрасывайте — потом, после завершения дела со Штрассером, нужно будет найти все ниточки в этом запутанном клубке.

Отпустив Меркеля, Георг закрыл за ним дверь и уселся в кресло, глубоко задумавшись.

" — С DuPont нужно что-то решать, и пожалуй, кардинально, — мрачно думал он, — Конвенционных методов, как показала практика, они придерживаются весьма вольно, а Линкольн очень ненадёжный союзник. Вряд ли президент, даже если донести до него всю информацию, надавит на это семейство всерьёз. Даже если отпустить финансовую составляющую, DuPont едва ли не основной производитель пороха, и слишком важен во время войны. Любая проблема корпорации может обернуться проблемами с поставками, в том числе искусственными, со стороны самой же корпорации. А это значит, что президент, скорее всего, ограничится выговором, и может быть, представители семьи после этого отправят в фонды его партии перевод с пятью нулями, и этим, вернее, всего, дело и ограничится."

Настроение, и без того не безоблачное, рухнуло вниз. Выходит так, что его борьба с DuPont может обернутся проблемами на фронтах, а это… скверно. Не то чтобы он так уж боится крови, своей или чужой, но разменивать жизни солдат на свои интересы, как ни крути, но затея сомнительная.

— С другой стороны… — сказал он вслух, и тут же замолчал, вспомнив о том, что он в гостях, а уши у этих стен наверняка есть. Разговор о Штрассере — иное дело, да и то… недоговорок и иносказаний в беседе было более чем достаточно.

" — С другой стороны, DuPont ничуть не стесняется разменивать кровь солдат на свои интересы! — меланхолично подумал он, — Давление на более мелких производителей пороха, в том числе и откровенно криминального характера, это их давний, проверенный метод ведения бизнеса! Да и динамит… Быть может, он не имеет столь большого военного значения, как порох, но в общем, это вполне сравнимые величины! Сапёрные и строительные работы с динамитом дешевле и много быстрее, чем с порохом, а тем более вручную, а ведь именно DuPont тормозит его широкое внедрение в армию."