Нью-Йоркский университет, тот же день.

— Рад вас видеть, Георг, нечасто вы нас навещаете, — с улыбкой сказал профессор Сандерсон, наливая чай, — Сливки?

— Да, благодарю, — отозвался попаданец, улыбаясь в ответ. С немолодым профессором у него самые тёплые отношения, почти дружеские.

— Решили всё-таки защититься? — поинтересовался профессор несколько минут спустя, когда они воздали должное чаю.

— Увы, — искренне вздохнул Георг, — Навалилось слишком много дел, подумываю даже взять академический отпуск.

— Понимаю, — сочувственно покивал Сандерсон, — но жаль…

— А уж мне-то как, профессор! — эмоционально отозвался Шмидт, — Но, увы, дела вынуждают ехать в действующую армию, нужно представить свои наработки непосредственно генералам, самому. Вы же знаете этих военных…

— Увы, — весело прищурил глаза профессор, — знаю!

Шуточка на грани фола, поскольку в молодости профессор отдал армии несколько лет, выйдя в отставку в чине капитана.

— Хочу представить армии ряд разработок, — продолжил попаданец, когда они отсмеялись, и протянул бумаги, — Всё, разумеется, запатентовано, но чтобы получить заказ, нужно, чтобы офицеры действующей армии увидели всё своими глазами, смогли потрогать, убедиться, что станки и оборудование надёжны.

— Да, да… — покивал Сандерсон, — Но всё ж таки не будьте так строги к армейским. Нечистых на руку дельцов, а то и откровенных мошенников хватает, а сейчас, когда идёт война, они совершенно безобразно распоясались!

— Понимаю, — скривившись, вздохнул Шмидт, — поэтому и еду в войска. Хочу представить наши разработки на полевых испытаниях в инженерных частях, непосредственно на фронте, считаю это необходимым.

— Ваша группа в Совете по коммерции и промышленности, если не ошибаюсь, подала представление губернатору? — поинтересовался Сандерс.

— Да. Меня поддержал и Джеймс Харпер, и мистер Белфорд. Они, к слову, советуют показать всё генералу Макклеллану — если смогу добраться.

— Я могу вам чем-то помочь? — без обиняков спросил профессор.

— Да, разумеется, — не стал отнекиваться попаданец, — Может, у вас есть в армии ученики или старые друзья? Мне не помешали бы рекомендательные письма.

— Есть, разумеется, — довольно кивнул Сандерсон, — Я сегодня же напишу им, а завтра отправлю вам с курьером рекомендательные письма.

— Благодарю, — Георг склонил голову, — В свою очередь…

Он сделал крохотную паузу…

— Да, пожалуй, — профессор ненадолго задумался, — Университет имеет и свои разработки, которые нам хотелось бы представить армии. Нам… хм, проще чем вам, но некоторая наглядность всё ж таки не помешает. К сожалению, сейчас, когда идёт война, многие наши преподаватели сочли своим патриотическим долгом пойти в армию. Остались… хм, несколько оторванные от реалий учёные. Не скажу, что ситуация вовсе уж печальна, но мы хотели присоединиться к вашей… хм, экспедиции. Всё ж таки у вас есть экспедиционный и военный опыт.

— О, это лучше, чем я мог бы представить! — искренне обрадовался Георг, хотя и понимая, что вешает на себя обузу, и немалую, но зато и авторитетность его действий возрастает кратно.

— Вот и замечательно, — заулыбался профессор, — Ещё чаю?

— Конечно! — отозвался попаданец, зная, что именно сейчас, за чаем, они и обсудят детали. Кажется, всё складывается очень неплохо…

Нью-Йорк, ночь. Клубная комната над бильярдной на Пятой авеню.

В комнате пахло сигарами, выделанной кожей и хорошим алкоголем. Порывы ветра, врываясь в распахнутое окно, приносят прохладу и приглушённые звуки ночного города

Лесли Грейвз, восседая в кресле в гордом одиночестве, размышлял, водя пальцем по хрустальному фужеру с вином.

' — Нейтан Хейвуд… хорошая цель, даже слишком. Если бы мне его предложил не Шмидт, а кто-то другой, я бы сто раз подумал. Но Георг не подводил меня ни разу, а ведь мы знакомы с ним почти четыре года. Георг не из тех, кто действует без разведки, в лоб. Но уж если атакует, то…'

… Лесли поёжился, вспомнив былое. Неприятная была ситуация, более чем…

Не просто попался, но и… хм, со всеми доказательствами, и если бы Георг выложил их тогда, то его репутации пришёл бы конец, да и репутация семьи пострадала бы очень и очень сильно.

Переиграл… благо, Шмид понял, что карты для него это так… азарт, а не заработок! Он авантюрист, а не шулер, для него вся жизнь — Игра!

Сложный был разговор… но потом Георг дал ему информацию, а потом ещё, и ещё…

… и он понял, что Шмидт — такой же игрок, просто играет не в карты, а в людей! А наблюдая за ним, направляя временами, он испытывает ничуть не меньший азарт.

Не друзья, но, пожалуй, хорошие приятели.

— Хоуэлл, — произнёс Грейвз, запив это имя вином и снова задумываясь. С Нейтаном Хоуэлллом он сталкивался за карточным столом, но, говорят…

… и он знает, у кого спрашивать! Нейтан только кажется невозмутимой ледяной глыбой, а эмоции там — как в вулкане. Страсти, и страстишки, и… он это, пожалуй, раскопает! Всё…

С Хоуэллами у Грейвзов не то чтобы вражда, но отношения прохладные, и если он начнёт играть против Нейтана, играть не только за карточным столом, но и в жизни, то семья его, пожалуй, поддержит! Особенно если придти с готовым планом.

— Выскочка, — уронил Лесли, вспоминая, как Нейтан вился вокруг влиятельных людей и пытался войти в круг, к которому не принадлежал.

Шмидт же, пусть он и иммигрант, но — свой, в этом нет никаких сомнений! Образование, манеры, холодная уверенность в глазах… длинная череда предков, привыкших повелевать.

— Георг либо сломает себе шею, карабкаясь на вершину, либо взберётся на неё, — постановил Лесли, допивая вино, — А ещё он никогда не забывает ни друзей, ни врагов…

Налив себе ещё вина, Грейвз поднял бокал, будто салютуя Георгу, и сделал глоток, чувствуя приятное тепло.

— Большая Игра началась, — прошептал он, хищно сощурившись, и, подняв руку так, будто держал в ней пистолет, прицелился и нажал на невидимый курок.

iОграниченные акции, они же RSU (Restricted Stock Units, ограниченные акции/единицы) — акции, которые работники получают после Вестинга (Vesting) — график, по которому сотрудник получает право на акции. Если сотрудник увольняется до окончания вестинга, невестированные акции аннулируются

Задыхаясь, туберкулёзно кашляя перегретым паром и отплёвываясь угольными крошками, старый паровоз с тяжёлым стоном остановился у деревянной платформы станции Лоудон, расположенной далеко к югу от Нью-Йорка. Примерно в пятнадцати милях отсюда проходят позиции южан, и, с учётом довольно-таки рыхлых порядков северян, назвать глубоким тылом это может только человек, совершенно не понимающий военных реалий. Воздух здесь дрожит не только от жары, но и от напряжения.

Стоя на подножке вагона, Шмидт мельком посмотрел, как из-под металлических колёс выползли последние клубы пара, пахнущего углём и железом, и легко спрыгнул на деревянный перрон.

— Разгружаем, — коротко бросил он подчинённым, — быстро, но аккуратно!

На платформу один за другим принялись выгружаться ящики и брезентованные тюки. Застоявшиеся лошади в вагонах для скота заволновались, заржали, забили копытами, желая побыстрее сойти на землю.

— Осторожней с тем ящиком! — предупредил Георг, отойдя в сторонку, чтобы не мешать конюхам выводить лошадей, — Призматические линзы стоят больше, чем вся эта чёртова станция!

Профессор Лоули, седой, но ещё крепкий старик с прямой спиной, стоя в стороне, промокал потный лоб платком, командуя университетской братией. Он прекрасный инженер, но последние лет сорок он почти не покидал Нью-Йорк, так что на главенство Шмидта в экспедиции согласился с нескрываемым облегчением.

Главенство, впрочем, достаточно условное, Георг безоговорочный командир во время переездов, благо, экспедиционный и военный опыт в избытке. Ещё он отчасти представляет интересы университета, но только как делец и практик, способный более здраво оценить некоторые вещи.