А ещё то, что всё это ненадолго… Данные о противниках, о их действительных и мнимых связях с южанами и британцами, собираются, и скоро — жахнет!

Перечитав последние строки письма из Вашингтона, попаданец кривовато усмехнулся, с трудом подавив желание скомкать лист бумаги.

— Обстоятельства не позволяют, — вслух сказал он, скривившись так, будто укусил зелёный лимон, — Снова эти обстоятельства, чёрт бы их… Нет, с этим надо что-то делать, и откладывать, кажется, уже нельзя.

Заключив союз с Линкольном, он честно выполнял свои обязательства, среди которых и консультации по техническим вопросам, и политическая поддержка, и, весьма немалая, финансовая. В деньгах президент и его команда нуждаются остро, впрочем, политическая система в США выстроена таким образом, что сколько ни дай, а всё мало!

А вот в ответ, и чем дальше, тем больше… всё меньше.

Ну не считать же поддержкой уверения в совершеннейшем почтении и прочий словесный мусор? А ещё ссылки на «обстоятельства» и сожаления…

Нет, будь он мелкими предпринимателем откуда-нибудь из Айовы, одного такого письма хватило бы, чтобы вставить его в рамку, вывесить на видное место и гордиться до конца жизни, вызывая зависть и трепет у соседей. Но он-то, чёрт подери, фигура вполне сопоставимого масштаба!

— Неприятно, — вслух сказал он, небрежно и даже несколько брезгливо отбрасывая письмо на стол и встав, начал расхаживать по кабинету, пружинисто покачиваясь на носках, — Осталось только понять, это инициатива самого Линкольна, или воду мутит кто-то из его окружения, и если да, то кто и зачем?

Попаданец давно уже избавился от иллюзий… как ему казалось. Но политика Вашингтона оказалась куда более циничной, нежели он думал. Увы, но на сознание сильно давил флёр историчности, некий пиетет перед историческим персонажем, чей светлый образ растиражирован в будущем так, что куда там святым!

— Надо смотреть на месте, — решил он наконец, чуть сморщив нос.

Все ниточки, так или иначе, тянутся к Вашингтону, а заполошно бегать по Нью-Йорку, пытаясь потушить очередные возгорания, буквальные и метафорические… С этим его, кажется, переиграли.

— Искать нужно тех, кто платит поджигателям, — констатировал он, не без труда откидывая прочь сожаления о сделанном и не сделанном. Ну да, ошибся… так надо не сожалеть, а исправлять ошибки, и для начала необходимо написать письма контактам в Вашингтоне, чтобы потом, по приезду, не стучаться в запертые двери.

— Мистер Тейлор, — позвал он секретаря, — зайдите! У нас сегодня много работы!

Пороть горячку Георг не стал, и, хотя время поджимало, почти двое суток он потратил на письма и телеграммы, только потом отправившись в город, где вершится политика США.

Прямой дороги из Нью-Йорка в Вашингтон, увы, пока не проложено, так что пришлось ехать из Нью-Йорка в Филадельфию, оттуда в Балтимор, и только потом уже в Вашингтон. В нормальных условиях путь занимает 8–12 часов при удачных пересадках, но, увы, всё наложилось одно к одному, и, помимо ожидания на пересадках, не раз и не два пришлось ещё ожидать, пока проедут составы с грузами военного назначения, так что дорога заняла почти сутки, и в Вашингтон он прибыл изрядно уставший и несколько раздражённый.

— Простите, герр Шмидт, Президент Линкольн в настоящее время занят, у него важная встреча с армейским руководством, — перейдя на немецкий, с виноватым видом сообщил секретарь Джон Николей, выходец из Германии.

— Да? — неприятно удивился Георг, — Но мне же было назначено…

— Простите, сэр… — секретарь перескочил на английский, — но вы же знаете этих военных! Президент просто не смог отказать, тем более сейчас!

— Ну… хорошо, — согласился Шмидт, стараясь не показывать раздражения и не пытаясь переспрашивать, почему именно «сейчас» так важно для военных и Президента, — сообщите мистеру Президенту, что я заходил.

— Да, сэр! — закивал Николей, явно чувствуя облегчение, — В каком отеле вы остановились?

— А… да, простите, мистер Николей, Metropolitan Hotel, — отозвался Георг.

— И… — попаданец, будто бы собравшийся уходить, снова привлёк внимание секретаря, — мистер Николей, если я смогу встретиться с президентом в кратчайшие сроки, я буду вам очень признателен.

— Понимаю, сэр, — чуть прикрыл веки секретарь, нисколько не смущённый предложением взятки… потому что в США это называется «лоббирование» и не считается чем-то предосудительным, — всего хорошего, мистер Шмидт.

— Всего хорошего, мистер Николей.

В Вашингтоне Георг провёл два дня, но так и не смог встретиться с Линкольном…

… и не только с ним. Старые знакомые, ещё недавно радовавшиеся при виде предпринимателя, сейчас, все как один, очень сожалеют, но…

Не все, разумеется, далеко не все! Но именно ключевые фигуры, близкие к Линкольну, к которым попаданец, не без оснований, относил и себя, если не списали его, то, как минимум, приняли выжидательную позицию.

' — Вы понимаете, мистер Шмидт, решительно нет времени! Давайте встретимся как-нибудь после Рождества?'

Попаданец кивал, улыбался, бил головой в метафорические стены… и так ничего толком не добился. Лишь Сьюард, задержав его руку при короткой встрече, обронил несколько фраз, которые можно было трактовать как поддержку и предупреждение.

Перед отъездом в Нью-Йорк он ещё раз зашёл в Белый Дом.

— Господин Президент уехал в войска, — чопорно сообщил ему молодой юрист Джон Хэй, другой секретарь Линкольна.

— Понимаю… — склонил голову Георг, — передайте ему, что я ценю его время.

В Нью-Йорк Шмидт приехал злой и собранный. Сразу после приезда он собрал руководствоUnion Tools Machinery, и сообщил им о результатах поездки.

— Оно и к лучшему, — закурив, философски заметил Штрассер, пуская дым кольцами, — теперь мы не будем питать иллюзий.

— Сьюард? — выцепил нужное Мюллер.

— Да, — кивнул Георг, — Государственный Секретарь с нами, и это внушает оптимизм, хотя и осторожный. А Линкольн…

Он поморщился.

— … господин Президент, судя по всему, не хочет ссориться с E. I. du Pont de Nemours and Company. Винить его в этом я не могу, но…

Повисло тяжёлое молчание, информацию такого рода следовало переварить.

— Итак, — прервал молчание Меркель, — Линкольн не хочет ссориться с крупнейшими, и что немаловажно, лояльными поставщиками пороха в Армию Союза, это можно понять. Но если верить Сьюарду, то…

Он замолк, подбирая слова.

— George Peabody Coi, — подхватил Мюллер, — связующее звено между США и Британией.

— И Brown Brothers Co, — усмехнулся Шмидт, — один из старейших и респектабельнейших банков Нью-Йорка, при этом прямо связанный с британскими капиталами, так как родственные связи семейства Браун тянутся в Лондон и Ливерпуль. А ещё — Baring Brothers Co, и это уже настоящая Британия. Влияние через корреспондентские связи, у них сильнейшее.

— Очень интересно… — сделав паузу, Меркель почесал нос, — насколько я помню, DuPont работали с банком Jay Cooke Companyii, и мне интересно, в Jay Cooke знают, что DuPont работает не только с ними?

— Не уверен, — прищурившись, отозвался Георг, поняв мысль подчинённого, — или, по крайней мере, знают не в полной мере. Знаешь… попробуй порыться в этом направлении, и я, пожалуй, тоже подключу свои источники!

— И… — он чуть помедлил, — полный приоритет, господа, но прошу вас, будьте осторожны. На кону стоит слишком много, и я не хочу терять никого из вас.

City Hall, соборное здание на Broadway и Chambers Street, где проходит заседания суда высшего уровня, забито до отказа. Здание большое, очень торжественное, с колоннами, высокими потолками и залами заседаний, так что складывается впечатление не суда, а Рождественской Службы.

Впрочем…

… публика не та, и торжественное, храмовое настроение пропадает, стоит только глянуть десятки, если не сотни репортёров, устроившихся с блокнотами на галерке. Очень много юристов, большая часть которых не имеет никакого отношения к противоборствующим сторонам, но как они могут пропустить Процесс Года⁈ Политики разного масштаба, предприниматели…