Взяв чистый лист, он написал:

«МЕДИЦИНА. ПЕРВИЧНОЕ.»

1. Стерилизация.

Паровые стерилизаторы. Малые и средние. Автоклавы на основе паровых котлов и запорных клапанов.

— Даже чайник под давлением — лучше, чем ничего, — вздохнул он, отбрасывая мысли взяться за инженерную работу и набросать, пусть даже начерно, какие-то простенькие модели. Это всё потом… и может быть, даже не сам. В конце-концов, на него работают вполне толковые специалисты, способные вцепиться в наброски, в идею, и развить это в полноценный проект. Им за это деньги платят…

2. Перевязочные материалы.

Марля. Нормальная, не из мешковины. Обработка кипячением. Организовать поставки. Рулоны. Пакеты. Подписать договор с текстильной фабрикой.

3. Антисептики.

Прикусив губу, он задумался, пытаясь вспомнить химические формулы или хотя бы названия, но, вздохнув, отложил это на потом… если это «потом» когда-нибудь вообще настанет.

Растворы фенола (карболки), спирт, уксус, простейшие настойки на спирту. Йод ещё не открыли — но можно разработать простейшие дезинфектанты на основе спиртов и солей меди. Такое себе… но за неимением гербовой пишут на туалетной!

4. Инструменты.

Стандартизированные хирургические наборы: пинцеты, скальпели, зажимы. Из нержавеющей стали (если сможем её наладить). В крайнем случае — латунь с покрытием.

— Главное — стерилизуемые, — постановил он, записав это, и трижды подчеркнув.

5. Шины и носилки.

— Стоит ли вообще браться? — задумался попаданец, — хотя…

Складные, деревянные, с полотном, — записал Георг, — Можно сделать «полевой стандарт».

6. Простые устройства:

Портативный отсос — механический, с резиновой грушей.

Система капельного вливания -бутыль, игла, клапан.

— На безрыбье, — вздохнул он, и снова склонился над бумагой.

Пульсовые тонометры на манжете — е сли получится собрать точные мембраны.

Ручной аспиратор для санации ран

7. Учёт раненых.

Карточки. Регистратура. Система категорий: «срочный», «транспортируемый», «неперспективный». Жёстко — но нужно.

8. Подвижные госпитали.

Фургоны на 2–3 койки. Полевые палатки. Складные койки. Печь, освещение.

— Всё это — поле непаханое, — пробормотал Шмидт, — Но если внедрить хоть треть — смертность упадёт, и как бы не в разы.

Несколько дней спустя. Больница «Armory Square Hospital», Вашингтон.

В больничных коридорах стоиттонкий, въедливый запах крови, гноя и нечистот. Не столь сильный, как в Севастополе, но…

… прибавить к нему хрипы раненых, мольбы, молитвы, лязг металлических инструментов, и у попаданца, очень некстати, всплыли в памяти воспоминания.

— Мистер Шмидт, я полагаю? — поинтересовался энергичный медик, вышедший из кабинета в сопровождении свиты.

— Совершенно верно… — Георг сделал паузу.

— Доктор Уильям Хаммонд, главный хирург Армии США,- представился мужчина, протягивая руку, — Не вполне понимаю, чем инженер может помочь медицине, но… Впрочем, пройдёмте ко мне в кабинет, мне вас порекомендовали как человека дельного.

— Интересно, — рассеянно сказал Хаммонд несколько минут спустя, просматривая предоставленные Шмидтом документы, — А это… а, понял. Ясно.

— Вы не медик, — отложив наконец бумаги, констатировал Хаммонд, — но добрая половина ваших идей как минимум… хм, логична, а некоторые даже, не побоюсь этого слова, гениальны. Да и остальные достаточно интересны, хотя и спорны, н-да…

— Вы верно сказали, яинженер, — отозвался Георг, стараясь сохранять спокойствие, — я не лечу людей и мало что понимаю в медицине. Но я хороший инженер, и здесь, по большей части, инженерные решения.

Покивав, Хаммонд задумался, не отвечая.

— Простите, мистер Шмидт! — вцепился в него лейтенант Джонатан Леттерман, молодой, решительный человек, только начавший организовывать медицинскую службу фронта, — А это что?

Он поднял схему полевой санитарной повозки с подвесом на ремнях.

— Демпфирующая платформа для тяжелораненых, — отозвался попаданец, — меньше тряски, больше выживаемость.

— Но это, — педантично поправился он, — пока, разумеется, только в теории, нужна проверка.

— Понял, — энергично кивнул Леттерман, — а это?

— Печатные карточки для учёта ранений и эвакуации, — пояснил Георг, — с нумерацией и цветными метками, чтобы избежать путаницы и ускорить время регистрации.

— Это… — Леттерман прищурился, глядя в сторону и явно видя перед собой кого-то другого, — будет скандал. Но, чёрт подери, полезный скандал!

Георг, не зная контекст, мало что понял, но склонил голову, соглашаясь с лейтенантом.

— Так… — наконец разморозился Хаммонд, — Это всё, я понимаю, запатентовано?

— Разумеется, мистер Хаммонд, — вежливо кивнул Шмидт, — Запатентовано, и технологии уже налажены, так что если вы заинтересованы, приступить к работе мы сможем сразу после подписания контракта.

— Хм… — главный хирург схватил себя за бороду, на его лице отразилась работа мысли.

— Мы подпишем с сами договор о намерениях, — наконец постановил он, — Оборудование, перевязочные материалы, подвижные носилки, возможно — антисептики. Нам нужны пробные партии для испытаний.

— Этого достаточно, — уверенно сказал Георг, — главное запустить, а потом — система сделает своё.

Май 1862 года. Вашингтон. Жаркий полдень, библиотека Сената.

Работа в Advisory Subcommittee on Mechanical Applications and Civil Preparedness— Консультативном подкомитете по механическим приложениям и гражданской готовности, снова привела Шмидта в Вашингтон.

Для выступления в Конгрессе нашлись более заслуженные, хотя и, как это нередко бывает, менее компетентные специалисты, но и Георгу хватило хлопот, да впрочем, он и не рвался на передний край.

Он полезен Комитету, а Комитет — ему, а кто там какую должность занимает формально, не суть. Собственного веса у него достаточно, а заказов от Армии столько, что ещё чуть, и Union Tools Machinery (UTM),детище Шмидта, разросшееся до весьма приличных размеров, станет рыхлым и не слишком поворотливым.

Нет, он не жалуется… вот только приходится делиться второстепенными направлениями, искать людей, контролировать, и так — по крайней мере до конца войны, и может, чуть дольше. Потом можно будет чуть выдохнуть…

Главное — не разбежаться слишком сильно, не влезть обеими ногами в армейские, и только в армейские подряды, что сулит хороший куш в ближней перспективе, но сильно урезает возможности для манёвров. Впрочем, это решаемо.

Вашингтон стал для него вторым домом, здесь он бывает так часто, что подумывает о строительстве особняка, а пока, через третьи руки, купил несколько участков. Хотя в Нью-Йорке он продолжает жить по старому адресу… но и там потихонечку скупает участки.

После войны, он знает… а вернее, помнит это точно, рабочие руки сильно подешевеют, да и ситуация со снабжением и логистикой улучшится. А пока, пользуясь биржевыми колебаниями и паникой обывателей после каких-то, не слишком удачных для Севера, событий на фронте, можно тихой сапой прикупать землю.

В библиотеке Сената относительно прохладно и тихо, слышно лишь шуршание газетных страниц, хруст льда в графинах, да изредка, на грани слышимости, торопливые шаги вестовых. Редкие, ленивые сквозняки едва заметно колышут тяжёлые портьеры, принося с улиц запахи пыли, конского пота и навоза.

Коротая время межу заседаниями, Георг листает свежий номер New-York Tribune, занимаемый мыслями о расширении производства и лоббировании — кому, сколько, через кого, как…

Статья с коротким заголовком’Signed: Homestead Act' привлекла внимание, и Георг, отложив в сторону мыли о бизнесе, вчитался, вычленяя суть.