— Кстати! — оживился Миггс, — Георг, а вы не хотели бы…

— Нет уж! — перебив его, неожиданно громко рявкнул Кэмерон, — Простите, господа… Монтгомери, я понимаю ваше желание работать с проверенными поставщиками, но Георг не занимается поставками продовольствия, а чтобы начать новое дело, нужно слишком много времени и усилий.

— Соглашусь с вами, министр, — с сожалением кивнул Георг, — и, простите, Монтгомери, новое дело я сейчас не потяну. Все силы и резервы брошены на поставки станков, оборудования и динамита.

— Да, — несколько вяло отозвался министр, пожевав губами, — динамит…

В гостиницу на Лафайет-сквер Георг вернулся не в самом лучшем расположении духа. Какие уж там соображения у военного министра, Бог весть, но, несмотря на результаты испытаний и восторженные отзывы в войсках, дело топчется на месте.

В холле гостиницы его ждал Мюллер, главный инженер Union Tools Machinery, с таким невозмутимо-каменным лицом, что настроение Шмидта рухнуло ещё ниже. Сняв на ходу перчатки, он поздоровался, и, едва уловимо дёрнув подбородком, приказал Йоханну следовать за собой в номер.

— Тупик, — уронил Георг, раздражённо падая в кресло и жестом приглашая Мюллера присесть напротив, — как в стену головой. Отзывы из действующих войск о динамите исключительно комплиментарные, но Кэмерон, чтоб его, сопли жуёт!

Прерывисто вздохнув, он помолчал, встал, и налил себе виски с содовой, плеснув заодно и молчащему Мюллеру.

— Где здесь здоровый консерватизм, — продолжил Георг, — а где — лоббирование интересов производителей пороха, понять сложно.

— Я… — он поморщился, — неплохо вложился в министра, но пока — глухо. Одни только намёки, что Кэмерон, дескать, вынужден учитывать интересы влиятельных людей и действовать с оглядкой.

— Нет… — попаданец замолк, пригубив виски, — я понимаю, что фигура он не вполне самостоятельная, и дело, быть может, не только в финансовых интересах министра, но и в необходимости учитывать политические и финансовые интересы влиятельных кланов. Которые, быть может, разобидевшись, могут не только сместить министра, но и устроить проблемы со снабжением на фронте.

— Но… чёрт! — сжав стакан, он с трудом удержался от того, чтобы не швырнуть его в стену.

— Есть новости, — разомкнул губы Мюллер.

— Говори, — не сразу отозвался Шмидт.

Йоаханнан кинул на стол тонкий пакет, и, переплетя пальцы, захрустел ими, кусая губу.

— Здесь, — продолжил наконец Мюллер, — копии писем, денежные переводы, и… ну, прочее. Кто-то из работников сливает планы, и…

Он сделал паузу, задышав, как перед прыжком в холодную воду.

— … мы пока не можем вычислить, кто.

— Та-ак… — медленно протянул Шмидт.

— Знаем — кому, — зачастил Мюллер, — хотя и не всех… Через третьи руки, в Ливерпуль, один из которых — агент «Curtis Blake Engineering».

— Они? Чёрт… я же отказал им полгода назад, — подобрался попаданец.

— Они с этим не согласились, — сухо констатировал Мюллер, — и не только они. «Granger Metals» уже готовят подать заявку на патент на фрезерный станок, вот только в патенте — наша схема. Ну… старая, помнишь? Потом Майк с Лесли доработали как следует, а старая — в ' Granger Metals', так вот, командир.

Георг замолчал, осмысливая информацию. Неприятно… люди, казалось бы, подобраны один к одному, хотя…

… какого чёрта? Один к одному они были подобраны, когда в мастерской было не больше полусотни человек, включая охрану. А сейчас это уже не мастерская, а вполне солидная корпорация Union Tools Machinery (UTM)разросшаяся до нескольких тысяч работников, с филиалами нескольких городах.

Да и не обязательно подкупать ведущих специалистов, достаточно купить, к примеру, уборщицу.

— Значит, война, — Георг разомкнул плотно сжатые губы, — Не ко времени… но впрочем, пусть!

— Надо подавать иски в суд, — поддержал его Мюллер.

— В суд, — решительно кивнул Шмидт, — обязательно… и не только в суд.

Арьергард тащился из последних сил, отбиваясь, цепляясь за каждый холм, каждую рощицу, но армия Конфедерации вцепилась в часть, как бультерьеры, раз за разом отыгрывая тактическое преимущество, откусывая ярд за ярдом, жизнь за жизнью…

Всё, кажется, пропахло гарью и порохом, кровью и безнадёжностью. Солдаты, грязные, оборванные, в большинстве своём раненые, совершенно обессилевшие, держатся только на упрямстве и чувстве долга. Добровольцы…

— Чёртова ярмарка смерти, — пробормотал капитан О,Нил, — мы не арьергард, а кладбище на марше.

Один из обессилевших солдат неподалёку, упал, и бочонок порохом, уже почти опустевший, с грохотом прокатился по камням.

— Если бы у нас был динамит, который тот немец показывал на испытаниях в Вирджинии… — выдохнул майор Спенсер, — Да хотя бы порох не отсыревал то и дело, всё могло бы сложиться иначе!

— Да, сэр, — подхватил немолодой сержант с перебинтованной головой, — я помню, как было на испытаниях! Один чёртов заряд, и сарай — в щепки! А мы с этим порохом будто горох в стену кидаем!

— Да, динамит… — вздохнул О,Нил, — Нитроглицерин, чёрт бы его побрал, сойдёт для горных работ, но здесь, на войне, он опасней для нас, а не для противника.

— Да! — сорвался майор, — С десяток повозок динамита, и укрепления были бы построены намного быстрей! А мины? Чёрта с два бы южане так легко прорвали наши укрепления!

Едва не наступив на труп с оторванной головой, Спенсер осёкся и угрюмо замолчал, сберегая дыхание.

— Мы бы… — выдохнул он еле слышно — для себя, а не для других, — хотя бы не шли сейчас, как бараны на бойню…

Нью-Йорк, сентябрь 1862 года

Завтрак классический, в английском стиле — яичница с беконом, две жареных колбаски, бобы, тосты и немного свежей зелени, а потом — кофе со сливками, и…

— Лиззи! — окликнул Георг возящуюся на кухню служанку, — Где газеты?

В ответ та зашуршала с удвоенной силой, не отзываясь.

— Лиззи! — попаданец начал терять терпение.

— Да зачем вам с утра газеты, масса Джордж, — служанка выплыла наконец из кухни и остановилась в дверном проёме, нервно вытирая руки перекинутым через плечо полотенцем, — Вы ж знаете, там постоянно всякую ерунду пишут, зачем вам аппетит себе портить?

— Лиззи…

— Ох, масса, — вздохнула женщина, недовольно поджав губы и уходя на кухню, чтобы вернуться с кипой газет несколько секунд спустя, — Вот сейчас опять прочитаете, и никакого аппетита, а я оладушки вот пеку.

— Оладушки? — оживился Георг, — Давай! А газеты…

Он взял New York Herald и развернул, пробегая глазами по заголовкам. Позицию газета занимает двусмысленную, хотя и с креном в сторону республиканцев и Линкольна, безусловно поддерживая единство страны и осуждая сецессиюi, но часто критикуя лично президента, медлительность администрации, едко проходясь по высшему командованию и проблемами на фронтах. Спорных моментов и пристрастности много, но в целом весьма информативно, много эксклюзива, да и пишут, как правило, неплохо.

— Оладушки, масса Георг, — Лиззи весьма бесцеремонно отодвинула газету, поставив перед ним миску, — бросьте вы свои газеты!

«Иностранный инженер и подряды военного ведомства: коррупция или прогресс?» — прочитал Шмидт заголовок одной из статей, и, вздохнув, отложил газету.

— Действительно, Лиззи, — примирительно сказал он служанке, — не за завтраком такое читать.

Оладушки с кленовым сиропом и сгущённым молоком несколько исправили пошатнувшееся было настроение, а вторая чашка кофе — не слишком крепкого, заботами Лиззи, зато с избытком сливок, ванили и чего-то ещё, неуловимого и секретного, составляющего предмет гордости чернокожей служанки, примирила его с действительностью.

Ну да, пишут… и о нём, и он… Сейчас разворачивается настоящая газетная война, с броскими заголовками и обвинениями — так, чтобы суду за них было сложно зацепиться, а вот репутацию они царапают, да ещё как…