Бьют не по фактам, а по образу, поворачивая факты нужным образом, придираясь к тому, что в Union Tools Machinery’слишком много' немцев и всяких понаехавших, а не честных коренных американцев, но обходя вниманием такие моменты, как сокращённый, в сравнении с конкурентами, рабочий день, весьма прогрессивная по нынешним временам социалка, и оплата куда как выше среднего по рынку.

New York Herald ещё ничего, а вот прочие… по-разному, так что выходит образ этакого подозрительного иностранца, рвущегося к военной кормушке. Опасность «непроверенного временем» динамита, и тут же, в следующем выпуске — гневное требование сделать патент открытым, поскольку «наши парни» не должны умирать из-за жадности всяких там иностранцев.

В центре этой компании маячит фигура Фрэнка Уорда, сына старого порохового подрядчика и беспринципного дельца, напористого, даже наглого, и вместе с тем умного, цепкого… но напрочь лишённого тормозов. Но Уорд скорее публичная фигура, знамя, громоотвод, и, хотя его не назовёшь откровенной марионеткой, но за его спиной маячат совсем другие люди.

Здесь и представители политических кругов, с клубком своих интересов, распутать которые можно очень не вдруг, и британские кампании, и старая «пороховая аристократия»…

… в том числе DuPont.

С Генри Дю Пон, старшим сыном основателя DuPont, и нынешним президентом корпорации, отношения у попаданца вполне рабочие. Но это не мешает Генри, почувствовавшему угрозу семейному бизнесу, попытаться отгрызть кусок от Union Tools Machinery— больший, и сильно больший, нежели предлагал Шмидт.

Это не война в полной мере… это просто бизнес, ничего личного.

Проблема в том, что бить в ответ Георгу сложно — и в силу несопоставимости финансов, и в силу того, что DuPont в настоящее время — главный поставщик пороха для армий Союза. Поэтому прямой и жёсткий ответ политиками будет воспринят как покушение на обороноспособность Севера… со всеми вытекающими.

Приходится огрызаться в ответ, чаще бить по союзникам DuPont, по окружению, а не напрямую…

… и скорее всего, придётся договариваться, весьма значительно поступившись своими интересами в чужую пользу.

Но это — если! Вероятность того, что молодого промышленника сожрут с потрохами, сильно выше ноля.

Поэтому нужно думать… так, как никогда раньше.

— Думать… — вслух сказал Георг, отставив от себя пустую чашку кофе и прикусывая губу.

— Лиззи! Я в кабинет, не беспокоить! — крикнул он, — Скажи Джонни, пусть к Мюллеру сбегает, передаст, я сегодня дома работаю!

— Да, масса Джордж! — отозвалась служанка, выплывая из кухни, — Сейчас я этого сорванца озадачу!

— Да, — уже тише сказал попаданец, — если Джонни тебе нужен, на рынок сходить, или ещё что, он в твоём распоряжении.

— Спасибо, масса, — заулыбалась женщина, — уж я ему!

Хмыкнув, Георг прихватил газеты и скрылся в кабинет, не став влезать в иерархию слуг.

— Работать… — негромко пробормотал он, расхаживая по кабинету, — а как назло, ни одной мысли! Ладно, газеты пока перечитаю, может, что в голову и придёт.

Несколькими минутами позже, читая газету, он уже перелистнул было страницу, но, сам не зная почему, вернулся назад, снова пробежал глазами уже читаное.

— Вроде ничего, только что реклама дурацкая… Ах ты ж! — вскочил попаданец, — Ну, точно! Какого чёрта я играю по привычным для этого времени правилам⁈ Реклама, чтоб её…

Схватив тетрадь и карандаш, он устроился к кресле, записывая, пока коротко, в несколько слов, яркие рекламные образы из будущего. За годы, проведённые в девятнадцатом веке, эти образы изрядно потускнели, но, цепляясь то за одно, то за другое, он начал перелистывать память, делая пометки.

— Так… — Георг наконец отложил тетрадь, исписанную чуть ли не половину, и только сейчас ощутил, как затекли ноги.

— Однако, — присвистнул он, глянув на настенные часы, — Лиззи с обедом, наверное, вся извелась!

Вечером того же дня в кабинете при мастерской собралась верхушка Union Tools Machinery.

— Пора, пожалуй, переезжать, — негромко констатировал Шмидт, пока управленцы, со смешками, пытались рассесться в небольшом кабинете, — мы уже выросли из коротких штанишек.

— Я приглядывал помещения, — живо отозвался Штрассер, — есть несколько подходящих вариантов.

— Займись, — согласился Георг, — потом Йоханнану на проверку отдашь.

— Да, командир! — отозвался Штрассер, а Мюллер молча кивнул, сделав какие-то пометки в блокноте.

— Йоахим, — обратился попаданец к главе службы безопасности, — что у нас по протечке?

— Нашли, командир, — хищно оскалился тот, — можно брать!

— Брать… — Георг чуть помедлил, — погоди, позже подумаем вместе, может, придумаем что-нибудь более интересное.

— Куинси, что у нас по искам? — поинтересовался он у юриста, ещё молодого, но очень амбициозного мужчины. Шмидт заметил его по нескольким делам, не слишком громким, но очень нетривиальным, в которых Смит показал как умение выстраивать прямо-таки шахматные комбинации, так и очень неплохое знание прикладной психологии вкупе с бульдожьей хваткой.

— Готово, сэр, — поправив очки,спокойно отозвался тот, — как отмашку дадите, подаём в суд.

— Наши шансы? — поинтересовался Георг.

— Сложно, сэр, — Куинси не стал юлить, — де-юре наши дела почти безупречны, но де-факто проблемы будут из-за грязной работы противников, и, скажем так, некоторой ангажированности судей.

— Н-да… — Шмидт постучал пальцами по столу, обдумывая ситуацию. Не то чтобы это информация ему внове, но…

— Пожалуй, ответим им тем же, — решился он наконец, — Не мы первые начали, так что пусть пеняют на себя.

— Йоахим, что там у тебя? — поинтересовался он у безопасника, — Достаточно грязного белья нашли?

— О да, командир! — оскалился тот, — Больше, чем ожидалось.

— Больше… — попаданец прикусил губу, — хм! А… добавить сможешь? Слишком явно не надо, но, например какие-то компрометирующие слухи распустить, о…

— Как с Нэйтаном Хоуэлом? — Меркель пригнулся, как перед прыжком.

— Да, что-то вроде, — кивнул Георг, — недоброжелателей у наших противников хватает, мы не первые, кому они перешли дорогу. Найти, и… помочь немного. Ну, знаешь, в баре информацией поделиться, подав её в нужном ключе.

— Сделаем, командир, — расцвёл Меркель, которому пришлась по душе стратегия непрямых действий.

— И… — Георг чуть поколебался, — проверь как следует их окружение. Всегда есть какие-то недовольные дальние родственники, бывшие друзья, любовницы и любовники.

Меркель вопросительно приподнял брови, не понимая, почему командир повторяется.

— Алгоритмы, — пояснил Георг, — нам нужно понять их сильные и слабые стороны, предпочтения в еде, в постели, любые слабости. Ну а потом… по ситуации — может, своего человека в окружение ввести, или подтолкнуть к карточному столу.

— Ну и… — он покосился на юриста, — с Куинси советоваться не забывай. Границы закона нам всё-таки не стоит переходить, по крайней мере, не слишком ясно.

Меркель чуть скуксился, но кивнул, помня, что и сам он, и, тем более, его парни, в силу живости характера действуют иногда очень резко. До тюрьмы пока не дошло, но парочка ребят отправилась в длительную командировку на Дикий Запад, повышать, так сказать, квалификацию…

— Куинси? — поинтересовался Шмидт у юриста, — Как ты оцениваешь наши шансы в первых столкновениях?

— Сложно, сэр, — повторил тот, поправив очки, — именно в первых сложно — пока не совсем понятен состав наших противников и их союзников. Не берусь сказать точно, но боюсь, давление на судей будет достаточно серьёзным, а громкие имена среди свидетелей обвинения нам, увы, гарантированны. Потом проще будет, поймём, хотя бы, кто нам друг, а кто враг.

— Оборона? — поинтересовался Георг, сложив руки домиком.

— Нет, сэр, — Куинси Смит снова поправил очки, — одной обороной дела не выигрывают. Арьергардные бои. Отбиваемся, выигрывая время и отходя на заранее заготовленные позиции.