— Да, сэр! — спохватился юрист, — Серьёзных данных пока нет, работаем, но за мистером Уордом стоит не только DuPont и пороховые подрядчики из США, но и британцы. Мы нашли два канала интересных канала финансирования, один — через банк в Филадельфии, но ниточки там тянутся к Британии, второй — из Южной Каролины,и это, судя по всему, конфедераты. Но доказательная база пока слабая, нужны люди и дополнительное финансирование.

— Это уже серьёзно, — веско сказал Мюллер, переглянувшись с оживившимся безопасником, — Конфедераты, если сможем доказать, это козырь! Аконтакты с британцами можно оформить как попытку срыва поставок в Армию, если не как саботаж. При том, что Британия формально нейтральна и не признала Конфедерацию, их промышленники и политики симпатизируют Югу, нуждаясь в хлопке и желая ослабить растущую мощь нашей страны. Общественность Британии на нашей стороне, а вот деловые круги, увы, скорее на стороне Конфедерации.

— Отлично, — согласился Шмидт, — соглашусь и принимаю. Мистер Смит, мистер Мюллер, после совещания задержитесь, поговорим об этом подробнее, обсудим стратегию работы в Британии — мне кажется, нам нужно плотнее работать с тамошней прессой, и, пожалуй, Палатой Общин. Вообще по прессе — мы, как уже понятно, недорабатываем с ней, здесь моя вина, упустил.

— Миссис Линдгрен, — обратился он к молоденькой стенографистке, заменяющей Ларри, не вовремя свалившегося с жестокой простудой, — Займитесь подборкой материалов о наших условиях работы, заработной платы и прочем, и, аналогично, у наших противников. Да! Вы, если я не ошибаюсь, в газетах публиковались раньше?

— В Миннесоте! — пискнула девушка, отчаянно покраснев, — С-стихи и статьи о природе, сэр!

— Неплохо, — Георг, да и все присутствующие, постарались не заметить смущение, — В таком случае, оформите ваши изыскания в двух… хотя нет, в трёх вариантах! Сухая статистика — только цифры и факты в столбцах, в формате статьи и в виде графиков и диаграмм.

— С-сэр? — Эльса застеснялась вовсе уж отчаянно, но всё ж таки переборола себя, — А графики и диаграммы, это что? Простите, я получила домашнее образование, и многого не знаю…

— Да и я не понял, — озадаченно сказал Куинси Смит, — Хотя Гарвард окончил. Нет, я знаю, сэр, что это что-то из математики, но как её можно применить в нашей ситуации, даже догадываться не могу.

— Действительно? — удивился Георг и задумался.

' — А кажется, сейчас никто такое не делает, — озарило его'

— Хм… — он ухмыльнулся, поняв, что это может стать козырем, да ещё каким!

Подойдя к грифельной доске, он нарисовал несколько графиков и диаграмм, поясняя по ходу дела.

— Так никто не делает, — задумчиво констатировал Куинси, и, уже решительней, — Сэр! Позвольте, мы пока придержим это? Первую атаку мы отобьём, хотя и не без некоторых репутационных потерь, а вот после, для решающих боёв, эти графики будут как нельзя кстати, сэр! Не знаю, как их оценят судьи, но вот пресса вцепится точно. Очень уж наглядно! Поработаем с графиками и диаграммами, попробуем понять получше, и только потом пустим их в ход.

— Ну… хорошо, Куинси, — согласился попаданец, — здесь тебе все карты в руки. Действуй!

— А я… — он скривился, — нанесу несколько визитов в дома, где есть девицы на выданье.

— А с рекламой, — сказал Георг, не совсем понятно для присутствующих, — погожу… Нужно переварить информацию, а то очень уж образы получаются яркие, как бы не перестараться!

Нью-Йорк. Окружной суд. Через несколько дней.

Здание суда на Фоли-стрит гудит, как пчелиный улей. На ступеньках толпа, в которой и журналисты, и адвокаты, и политики всех мастей, и дельцы, и просто любопытствующие бездельники, жаждущие острых эмоций, желательно с оттенком скандала.

Внутри, в большом зале, обставленном со вкусом, но с некоторым, почти неуловимым, бюрократическим оттенком, царит тишина. Лишь часы, висящие на стене, отсчитывают последние минуты перед заседанием.

На возвышении судья Джон Макканнон, известный своими тесными связями с Tammany Hallii,и редкой, даже для этого времени,продажностью и беспринципностью. Когда Куинси Смит узнал о составе суда, он хотел было заявить протест, но чуть погодя, посовещавшись с командой и выработав стратегию, решил не делать этого.

Сейчас, на начальном этапе, одиозная фигура неправедного судьи, невыгодна. Но позже, когда они перейдут в наступление, это может сыграть в плюс…

… а может быть, и нет!

Судья вглядывается сквозь очки в лежащие перед ним бумаги, время от времени вскидывая глаза в зал, мельком, но очень цепко, задерживаясь на ключевых фигурах заседания.

Фрэнк Уорд сияет, как начищенный медный чайник, бросая в сторону Шмидта самодовольные взгляды. За его спиной целая команда юристов и прикормленных репортёров, свидетели, помощники сенаторов и конгрессменов, представители деловых кругов.

Впрочем, на стороне Шмидта и Union Tools Machinery компания ничуть не менее представительная…

Наконец, звучит долгожданное:

— Встать! Суд идёт!

— … мы обвиняем мистера Шмидта и компанию Union Tools Machinery в злоупотреблении доверием государственных структур, в монополизации поставок и угрозе безопасности армии, а также в подлогах! Его продукция не прошла надлежащую проверку, нестабильна и опасна, и, по нашим данным, основана на иностранных технологиях, — с напором сказал Уорд.

— А это… — он театрально потряс толстой кипой бумаг, — иски к патенту мистера… или лучше сказать, герра Шмидта! Ваша честь, прошу приобщить их к делу!

— Возражаю, ваша честь! — вклинился Смит, — Эти бумаги не имеют ничего общего с рассматриваемым делом, и мы рассматриваем заявление мистера Уорда как попытку оказать давление на членов суда, заваливая их косвенной, а то и просто бессмысленной информацией, в желании раздуть дело.

— Ваша честь! — вскинулся адвокат Уорда, — Это, несомненно…

Завязался спор, полный отсылок к Закону, давления на эмоции и…

… отсылками на Библию. В США девятнадцатого века такие ремарки воспринимаются как нечто вполне естественное и даже логичное при любых спорах, так что юристы, политики и общественные деятели, как правило, неплохо подкованы в богословии.

В зале начался гул, и Джон Макканнон застучал молотком.

— Джентльмены, соблюдайте тишину! — властно приказал он, — Не превращайте заседание суда в ссору торговцев на рынке!

— … так же мы располагаем неопровержимой информацией — письмом, в котором мистер Шмидт лично указывает своим представителям в Вашингтоне, действовать через третьих лиц, дабы оказать давление на членов контрактного комитета! — с пафосом сообщил Генри Адамс, адвокат, представляющий Уорда, — Ваша честь, прошу приобщить это письмо к делу!

Шмидт на это заявление вскинул бровь, и, переглянувшись с Куинси, рассмеялся негромко.

— Какой цинизм! — воскликнул Уорд, — Ваша честь, уважаемые члены суда, прошу обратить внимание на неподражаемую наглость герра Шмидта!

— Одну минуточку, ваша честь… вы позволите? — попросил судью Георг, и, наклонившись к Куинси, зашептал, косясь в сторону Уорда.

Хохотнув, Смит вырвал листок из блокнота, написал несколько слов и передал судье.

— Ваша честь… — сделав паузу, он повернулся в сторону Уорда и издевательски поклонился, — прошу приобщить эту записку к делу. Она настолько же достоверна, как и письмо мистера Шмидта.

Секретарь суда, взявший записку, начал читать её вслух, и брови его с каждым словом заползали ко лбу.

— Я, Фрэнк Уорд, всем сердцем поддерживая Конфедерацию, обязуюсь работать на её благо!

— Что за чушь! — вскочил Адамс, — Ваша честь, это издевательство над правосудием!

— Неужели? — перебил его Смит, — Коллега, вы уж определитесь!

В зале послышались смешки, кое-где переросшие в откровенный хохот. Соль истории уловили все, и симпатии пусть не суда, но как минимум общественности, качнулись в сторону Шмидта.