— Тейлор не выдержит, — уверенно сказал Шмидт, просматривая свежие телеграммы, — его ошибка в том, что он думает, что контролирует ситуацию, — Но сейчас…

Он хищно улыбнулся.

— … в утренних газетах выходят статьи о бедственном положении City Bank of New York, о нехватке у них наличности.

— К полудню вкладчики начнут штурмовать отделения банка, — усмехнулся Майвезер, весело переглядываясь с миссис Линдгрен, на пару с которой они и организовали эту кампанию, — ставлю доллар!

… и он проиграл, потому что вкладчики начали штурм City Bank of New York значительно раньше. Первые вкладчики начали собираться перед отделениями банка уже к восьми утра, ещё до того, как банкиры выпили кофе и пробежали глазами по статьям в газетах.

Сперва их было немного, но нервничающие, переполненные тревогами и томительным ожиданием, они подогревали друг друга, и новые вкладчики, подходя, сходу оказывались в крайне нервной, наэлектризованной атмосфере…

… а дальше пошла цепная реакция. Это, в конце концов, далеко не первый банк, разорившийся с началом войны!

Очередь постепенно превращалась в толпу, народ стекался, как вода в низину. Не только вкладчики, но и просто любопытствующие зеваки, неизбежные в таких случаях, репортёры и подтянувшаяся полиция, и к моменту открытия банка люди были готовы штурмовать его.

— Недостаточно наличных средств! — передавалось по цепочке, и эти слова пугали… а ну как они не смогут вернуть свои деньги⁈

— Джентльмены, джентльмены! — безуспешно выкрикивал с крыльца клерк, — Соблюдайте спокойствие!

Но вид самого клерка, вынужденно перекрикивать толпу, вспотевшего от волнения, к спокойствию не располагал. Толпа начала затекать в отделение банка, и первые счастливчики, выскочившие через несколько минут, только добавили повод для паники.

— Они выдали только часть наличных! — заорал красномордый молодчик, размахивая жидкой пачкой банкнот, — Остальное обещают завтра!

— Они думают, мы дураки⁈ — взвился над толпой голос немолодой сухопарой дамы, — Завтра? Завтра они просто закроются! У меня муж на войне, все наши сбережения в банке, и они хотят оставить нас нищими⁈

Её голос прозвучал, как голос народа, и толпа, уже не сдерживаясь, ринулась в банк. Жертв удалось избежать только чудом…

Клерки, обычно вальяжные, неторопливые, не успевали обслуживать клиентов, которые, получив часть денег, не спешили уходить, а давились у касс, переспрашивая, требуя и ругаясь с кассирами и друг с другом.

Часом позже кассы закрылись «До выяснения», а ещё через час закрылись все отделения City Bank of New York, а у дверей встала вооружённая охрана и полиция.

Весь этот хаос и боязнь разориться разгорались быстро, как лесной пожар в засуху, разрушая репутацию City Bank of New York.

— Пора, — оскалился Шмидт, — прочитав очередную телеграмму, и повернулся к друзьям, — Нас, джентльмены, просит о встрече совет директоров и правление банка.

— Капитуляция? — бледно осведомился Майвезер, перегоревший за эти часы.

— Капитуляция, — подтвердил Уинтроп, прочитав телеграммы и расстёгивая верхние пуговицы сюртука, — Что ж, джентльмены…

— Победа, — выдохнул Шмидт, — наша победа!

Совет директоров и правление City Bank of New York собрались в экстренном порядке. В большом зале, центральное место которого занимает старинный длинный стол из английского дуба, расселись банкиры и основные акционеры. Не все, кто-то сейчас в Вашингтоне, кто-то, по разным причинам, в других городах или загородных поместьях, но для кворума более чем достаточно.

Атмосфера самая нервная, в зале стоит стойкий запах табака, алкоголя, крепкого кофе и пота, а лица некоторых мужчин несколько излишне красны, и появись здесь хоть один медик, он бы, пожалуй, забил тревогу…

… но вместо медиков появились Шмид, Шерменхорст, Фиппс, Майвезер, Уинтроп, и разумеется, сопровождающие их юристы.

— Стервятники, — донеслось от дальнего края стола, где сидел тучный, обильно потеющий краснолицый старик, окутанный облаком дыма, — как знал… Шерменхорсты, ну конечно же! Никак не могут забыть, как я в восемьсот двенадцатом ту сделку перехватил!

— Джентльмены, — обронил Шмидт, не обращая внимания на реплику, да и зачем? Юристы всё запомнят, запишут и предъявят, по мере необходимости.

— Волчата… — бормотал сухопарый немолодой джентльмен, пристально глядя куда-то за спину Шмидта, — выросли, зубастые! А надо было…

Он замолк, но глаза его полыхнули ненавистью… и временами, ещё не окончательно ушедшими, когда почтенные семьи в Нью-Йорке, да и по всей Америке, сколачивали капиталы всеми методами, уничтожая конкурентов не только на финансовом поле, но и буквально, в том числе и собственноручно. Дуэли, засады, выстрелы в спину… всё это есть и сейчас, хотя всё больше в глубинке.

Председатель правления, седоволосый мистер Харгривз, с длинными волосами и окладистой бородой, и от того напоминающий библейского патриарха, поднялся навстречу, с досадой оглянувшись на непримиримых и поспешив навстречу вошедшим.

— Джентльмены… мистер Шерменхорст, мистер Уинтроп, мистер Фиппс, мистер Майвезер, мистер Шмидт… прошу вас.

От того, что его поставили на последнее место, попаданец нисколько не расстроился. Ну, не владеют люди ситуацией в должной мере, можно только порадоваться! А амбиции… да плевать!

— Джентльмены, — повторил председатель, усевшись на своё место и дождавшись, когда рассядутся все остальные, — мы благодарны вам за то, что вы откликнулись так быстро.

— Разумеется, — спокойно отозвался Шмидт, — у нас отчасти общие интересы.

После этих его слов тучный джентльмен, обозвавший из стервятниками, фыркнул, обдав слюной и соплями стол, и принялся натурально жевать свою сигару, свирепо глядя на рейдеров.

— Да, общие… — несколько нервно повторил председатель правления.

— Были общими, — холодно уточнил Уинтроп, — пока мистер Тейлор, отсутствующий на этом собрании, не нарушил предварительные договорённости.

— Мистер Тейлор… — Харгривз несколько нервно огляделся, — с этого дня уже не представляет интересы банка. А мы хотели бы обсудить… меры стабилизации.

— У вас нет «мер», — мягко отозвался Шерменхорст, выложив на стол телеграммы с биржи, — Банк не открывает отделения, наличных почти нет, а вкладчики готовы линчевать служащих банка и всех вас лично.

— Д-да, — закивал председатель, — мистер Тейлор совершил… ошибку. Я… знаю, что изначально у вас были договорённости. DuPont, конечно, важный клиент и весьма серьёзная компания, но…

— Мы признаём ошибки, — устало сказал один из директоров, пхнув локтем соседа, решившего было открыть рот, — и просим о помощи, просим пойти нам на встречу. Ваши условия, джентльмены?

— Что ВЫ можете нам предложить? — отозвался Фиппс, улыбнувшись так, как могла бы улыбнуться гремучая змея, — Нам, джентльмены, достаточно было DuPont, а действия вашего… пока ещё вашего банка, вынудили нас пойти на некоторые незапланированные расходы и риски, и мы бы хотели, чтобы вы компенсировали их.

— Мы… — Харгривз снова огляделся в поисках поддержки, — готовы передать вам контрольный пакет заложенных активов, место в правлении и право технического надзора за банком.

Шмидт вскинул бровь, не отвечая. Молчание… короткое, но ёмкое.

— И двадцать процентов акций банка, — выдавил из себе Харгривз.

Друзья переглянулись… Ясно, что это последнее предложение, и… может быть, их удастся додавить на большие уступки, но не вдруг, а за это время банк может так сильно потерять в стоимости, что эти уступки, в итоге, принесут им меньше, чем предлагают сейчас.

Шмидт посмотрел на друзей…

— Хорошо, — спокойно сказал он, глядя на председателя правления, — что вы хотите взамен?

— Ликвидность, — выдохнул Харгривз, — свободные наличные, чтобы мы могли открыть кассы хотя бы на минимальных объёмах. Нужно остановить панику! Если банк откроется завтра, у нас есть шанс удержаться, если нет — мы погибнем.