Он не жаловался, не сетовал, но Петер достаточно хорошo знал отца и видел, как безмерно страдает этот сильный человек.

Тогда казалось, что старший сын сблизится с отцом, что горе сплотит их, но… профессору было некогда. Люди болеют, попадают в автомобильные катастрофы; поэтому пострадавшим и днем и ночью необходим спасительный скальпель Вецапиня.

Друзья и товарищи по работе, бывало, заговаривали с профессором о воспитании сыновей. Он только отмахивался:

— Мальчики вырастут сами. Как я могу их воспитывать? Когда мне было восемнадцать лет, я однажды надумал бросить учиться. Просто так, сдуру. Отец ничего не ответил мне, только на следующее утро поднял меня и сказал: «Пошли». Мы отправились в лес н три недели пилили и кололи дрова. А после я сам возвратился в школу… Вот это действительно воспитание! Не могу же я брать парней с собой в операционную! Пускай растут сами. У кого есть голова на плечах, тот в наши дни не собьется с дороги.

И сыновья росли. Петеру уже двадцать восемь лет, а Виктору двадцать три. Виктор пишет рассказы и учится на четвертом курсе, а Петер каждое утро ходит к девяти на работу. От часу до двух на заводе обеденный перерыв, в шесть работа кончается, можно идти домой и садиться за письменный стол, чтобы продолжать недоделанное за день.

С самого окончания университета Петер Вецапинь работал над радиоаппаратурой. После долгих усилий ему вместе с другим молодым инженером удалось даже сконструировать приемник нового типа. Правда, Америку они не открыли, но ведь и небольшой успех вселяет в человека радостную уверенность, что его труд не напрасен, что общество его признает и ценит.

Однако жизнь шла вперед, и вскоре завод получил указание — готовиться к производству телевизоров. Раньше республика не имела специалистов в этой области. Петера Вецапиня и еще трех инженеров вызвали к директору и предложили им шестимесячную командировку в Москву, от которой, конечно, никто не отказался.

Теперь добрая слава всего завода в значительной степени зависела от этих молодых людей. Времени они не жалели, однако ощутительных результатов пока еще не было.

— Главное, спокойствие! — внушал нм директор завода.

— Времени хватит, — говорили старые мастера.

Зачем нервничать? Даже молоток не изобретен за один день!

И все же Петеру Вецапиню было ясно, что и директор и весь завод с нетерпением ждут первых зримых успехов, первой победы.

Часы в комнате тикают неустанно. Секунды складываются в минуты, минуты в часы, время не стоит на месте, скоро настанет утро, а Петер Вецапинь все сидит у стола и водит карандашом по уже проведенным линиям, следуя за какой-то сложной мыслью, только что пришедшей ему в голову.

Может, это и будет долгожданное решение?

Пронзительно зазвонил будильник Виктор Beцaпинь рывком сел в постели, привернул звоночек, потом снова лег и натянул на голову одеяло.

— Безобразие! Не дают поспать человеку, — рассердился он и вдруг вспомнил, что сам с вечера поставил будильник на половину восьмого.

«Еще чуточку, хоть минут пятнадцать», — решил он и попытался уснуть, но сон не возвращался.

Город уже проснулся. На улице гудели автомашины, через открытую форточку доносились голоса. Петер за стеной тоже встал, а может быть, он вовсе и не ложился.

Виктор откинул одеяло и встал. Несколько раз сильно взмахнув руками, он присел, перекувырнулся, сделал боксерскую разминку Тело было упругим, мускулы повиновались безукоризненно, не хватало лишь бодрости и хорошего настроения — побаливала голова. Затылок казался тяжелым, точно на него надвинули свинцовую шапку.

— Чепуха! — юноша тряхнул головой, пригладил светлые волосы и прямо в трусах отправился в ванную.

Перед умывальником как раз стоял Петер. Он брился, и движения старшего брата, как всегда, были медлительными, по точными.

— Доброе утро! — Виктор хлопнул брата по спине. — Как дела?

— Ничего, — буркнул Петер, отирая мыло с гладко выбритого, слегка синеватого подбородка.

— Слушай, Пич, — назвал его детским прозвищем Виктор. Скинув трусы, он стал под душ. — Ты не сердись, что я вчера… Честное слово, я не хотел ехидничать, просто так получилось.

Складывая бритвенные принадлежности, Петер весело подмигнул брату.

— Голова не болит? Ты вчера благоухал, как спирто-водочный завод!

— Чепуха! — Виктор фыркнул под сильной струей воды. — Бутылка-другая «Гурджаани». Сдали зачет по политэкономии, ну и зашли посидеть в павильон «Мороженое». Садик при «Москве» еще не открылся…

— Да? — переспросил Петер равнодушно. В приресторанных садиках и грузинских винах он разбирался весьма слабо.

— Откроют только с пятнадцатого, а пока изволь киснуть под пальмами после сдачи экзамена, — продолжал болтать Виктор.

Потом он вылез из ванны и, растираясь полотенцем, спросил безразличным тоном:

— Что это за девушка была вчера?

— Откуда я знаю. — пожал плечами Петер. — Наверное, из больницы.

— Фью-ю! — свистнул Виктор. — Значит, работа Делвера. Пришли поздравлять старика?

— Наверно.

— Л он что? Разозлился?

— Нет, не заметно было.

— Да, нескладно у меня вышло. — стал оправдываться Виктор. — У отца день рождения, а я опоздал. Ну что ж. в следующий раз наверстаю. Откровенно говоря, не так-то плохо посидеть иной раз дома в интересной компании.

— Ты имеешь в виду Денвера?

— Ясно. — Виктор откинул со лба мокрые волосу и начал одеваться. — Случайно, не знаешь имя той девушки?

— Айна Сарма.

— Недурно звучит, да я сама она очень славная.

— Да что ты! — Петер обернулся к младшему брату. — Разве тебе уже разонравилась Вита?

Видно, сердечные дела Виктора не составляли тайны для брата.

— Да что там особенного может нравиться? — уклончиво ответил Виктор. — Невеста она мне, что ли? Сходим иной раз в кино, съездим в Сигулду или в Огре, я только.

— О! Ты заговорил как настоящий ловелас, — усмехнулся Петер.

Виктор пропустил мимо ушей замечание брата.

— Довольно пустая девица, — сказал он.

— Ты думаешь, Айна Сарма окажется лучше?

— Да я вовсе не утверждаю, — Виктор коснулся брата плечом. — Не беспокойся. Если она тебя интересует, желаю успеха! Братишке я поперек дороги не стану!

— Кто сказал, что она меня интересует? — обиделся Петер. — Простое приличие требует проводить гостя до дверей.

— И глядеть в глаза? — не отставал Виктор.

— Подавая руку — конечно!

— Видали такого джентльмена! Скажи-ка мне лучше, Пич, сколько тебе лет, а? Двадцать восемь, не так ли? Значит, самое время подумать о женитьбе. В Ветхом завете ведь сказано: «Не хорошо человеку жить одному».

— Лучше почитай «Капитал», чтоб не провалиться на экзаменах! — сказал Петер, выходя из ванной.

Проведя ладонью по подбородку и поглядевшись.

В зеркало. Виктор решил, что сегодня можно не бриться, и вышел вслед за братом. Марта позвала завтракать.

— Что, отец ушел? — спросил Петер.

— Спит еще, — ответила Марта. — Пришел только в полпятого и хотел поспать до девяти.

Братья позавтракали за несколько минут.

— Ты уже на работу? — спросил Виктор, когда Петер направился в свою комнату.

— Пора.

— Слушай, Пич, можно тебя на минутку?

— Ну давай, — Петер остановился.

— Зайдем к тебе. Нет, ничего особенного. — Он оперся о письменный стол брата. — Просто неохота, чтобы слышали.

— Опять что-нибудь с девушками? — наморщил лоб Петер.

— Чепуха. — махнул рукой Виктор. — Почему с девушками? Я вчера малость поиздержался. Не ждать же, пока ребята уплатят. Одолжи-ка мне до стипендии…

— Фью! — Петер попытался свистнуть сквозь зубы, подражая Виктору. — Значит, обанкротился.

— На несколько дней.

— Я сам сейчас не очень богат, — Петер вынул бумажник. — Полсотни могу выкроить.

— Ну что ж, — вздохнул Виктор. — Лучше б сотнягу, ну, раз нет, что ж делать. У старика неудобно просить. Значит, я должен тебе семьдесят пять?