Наверное, немало повидав на своем веку, он знал, что пожелать всегда легче, чем исполнить желание. Может быть, он сомневался в серьезности Айны, не верил в ее выдержку и упорство. Мало ли у молодых людей бывает различных фантазий, исчезающих при первом же столкновение с суровой действительностью?

Лишь через несколько месяцев, когда профессор поинтересовался, не изменилось ли ее намерение поступить в институт и Айна упрямо покачала головой, он опять посмотрел на нее и своей тяжелой рукой потрепал по плечу.

Делвер тогда еще острил, что профессор благословил Айну на этот долгий, тернистый путь. Она не обижалась — Делвер насмехался всегда и под всеми. Порою его язвительность возмущала ее, а сейчас, стоя у открытого окна, Айна о ней забыла. В памяти осталось лишь знакомое лицо хирурга, немного одутловатое. с мешочками под глазами и почти неизменной ехидной улыбкой; изредка эта улыбка исчезала, и тогда у рта Делвера залегала иная складка. При всей своей язвительности и странностях даже Делвер казался сейчас Айне хорошим товарищем. Нe могут же все люди быть одинаковыми и одинаково проявлять свои добрые чувства! Люди очень отличаются друг от друга — взять хотя бы братьев Вецапиней…

И снова у Айны разгорелись щеки, снова пришла из память встреча, о которой не хочется вспоминать.

А почему? Правда, Виктор много воображает о себе, не считается с людьми. Ну что ж? Он все-таки сын Вецапиня, он не принадлежит к числу тех, кто тихонько пробирается по обочине дороги, а шагает вперед смелой поступью, не зная сомнений. «Вы нахал!» — сказала она, а Виктор почти выкрикнул: «Нет!»

Наверно, это была правда, потому что человек не мог бы заступиться за себя так горячо, будь он не прав.

В листве лип зашелестел ночной ветерок, и Айне на миг показалось, будто кто-то склоняется над ней, дыша в лицо огненным зноем. Вдали прогудел паровоз, и опять все стихло. Айна прижалась лбом к прохладному стеклу и сказала себе: «Я все-таки злюсь на него. Это нехорошо».

А сад за окном шелестел все слышнее, городские огни мерцали ярче, и, казалось, вместе с их отражением в небе появляется иной свет, свойственный лишь утренней заре, близящейся медленно и неотвратимо.

И вот наступило утро, солнечное и бодрое. Город проснулся до рассвета, Айна встала лишь около семи часов. На этот раз дежурство начиналось в девять, значит времени еще много. Айна разложила книги, но учение не шло на ум. Голова гудела и казалась невыносимо тяжелой. Виноват был, наверно, дурманящий запах жасмина, всю ночь струившийся в распахнутое окно.

В восемь Айна заперла свою комнатку и через сад вышла на улицу. Дворник поливал мостовую, иссиня-черный диабаз блестел, как лакированный. В подворотню юркнула пестрая кошка, улочка была пуста.

Прислушиваясь к торопливому ритму собственных шагов, Айна дошла до угла и свернула налево, к больнице.

— Добрее утро, — поздоровался с ней кто-то.

Девушка взглянула — и остановилась. У витрины магазина стоял Виктор Вецапинь.

«Только не смущаться, — приказала она себе, чуть заметно склонив голову и проходя мимо. — Держаться совершенно спокойно. Совершенно естественно».

Как же он очутился здесь, за Даугавой? Случайно? Нет, в это Айна не верила! Он приехал и ждет ее. А зачем?

Не глядя в его сторону, Айна заметила, что Виктор Вецапинь идет рядом. Откуда он узнал адрес? От Делвера? Не обязательно: он же мог позвонить в больницу и справиться а отделе кадров.

— Вы сердитесь? — спросил Виктор.

— Конечно, — ответила Айна. — Естественно.

— Совсем не естественно.

Айна круто повернулась к Виктору. Он был серьезен, даже немного мрачен.

— 3наете, всему есть границы. Я еще вчера сказала. что вы нахал.

— А я еще вчера ответил, что это неправда.

— Ну, я в больницу. — Дойдя до угла, Айна кивнула ему, прощаясь.

— Я тоже, — возразил Виктор без улыбки, и Айна почувствовала, что ее локоть схватила сильная рука.

— Пустите меня!

Она разозлилась не на шутку, но это не помогло. Как человек, которому нечего терять, Виктор крепче сжал ее локоть и пошел совсем рядом, приноравливая свои обычно крупные шаги к ее мелким.

— Послушайте, — сделала Айна еще одну попытку. — Я позову милиционера.

— Пожалуйста!

— Пустите.

— Не могу! — произнес он с таким же пылом, как вчера в передней свое единственное «нет!».

— Интересно. — Айна остановилась.

— Действительно, интересно! — подтвердил Виктор.

Девушке пришлось решать, что лучше — вырываться. рискуя скандалом, или смириться и ждать, когда Виктор Вецапинь отстанет сам.

«Потерплю». - решила она и пошла дальше. Некоторое время они молчали, потом Виктор сбился с ноги и, не глядя на Айну, сказал:

— Вы можете злиться, можете называть меня нахалом. Но вы мне нужны, я не могу вас потерять.

— Нужна? — Она покраснела, как осенняя рябина. — Зачем же я вам нужна?

— Я не знаю, но чувствую, что это так.

— Прекрасно! — Девушка остановилась. — Значит, вы отведете меня к себе домой, да? Сейчас или попозже?

— Айна! — Он улыбнулся впервые за это утро.

— Что, испугались?

— Конечно. Естественно.

— Совсем не естественно!

В нее словно вселился бесенок. Если «Виктор-Победитель» хочет помериться силами в красноречии — она не против! Чувствуя, что преимущество переходит на ее сторону. Айна приободрилась.

— Знаете что? Если вам нечего делать, идемте со мной. У нас в больнице как раз ремонтируют водопровод. Там наверняка требуются рабочие!

Виктор стиснул зубы. Мужчине он бы сумел ответить как надо, может быть даже закатил бы оплеуху, во она девушка и притом то самая, из-за которой он провел бессонную ночь и с утра пораньше поехал за Даугаву, чтобы как дурак топтаться возле ее дома и ждать.

— Айна, — сказал он, отпустив ее локоть. — Вы любите шутить, это чудесно. Но бывают минуты, когда человек должен говорить серьезно.

— И у вас наступила как раз такая минута?

— Да.

— Ну говорите, я послушаю. — Айна взглянула на часы. — У меня еще есть немножко времени.

Виктор опять схватил ее за локоть.

— Я не пойду проводить вам канализацию, не стану возить больных или бинтовать сломанные руки и ноги. Я этого не умею, не хочу, да это и не нужно. А вы, вы мне нужны! Вы можете не обращать на меня внимание, не отвечать мне, но я буду ждать у ваших ворот каждое утро.

— На той неделе у меня вечерняя смена.

— Я буду стоять до вечера.

— А потом?

— А потом я дождусь того дня, когда вы окажетесь в хорошем настроении, и скажу: «Айна, мы ведь не дети, хватит капризничать. Скоро Янов день, пойдем куда-нибудь вместе».

— Разрешите узнать куда?

— Все равно. — Виктор притянул ее руку ближе, чтобы чувствовать под своим плечом плечо девушки.

— И теперь вы, наверное, ждете, что я скажу «нет»?

Виктор не ответил:

— А что ж, можно съездить, — удивляясь самой себе, сказала она и посмотрела на юношу веселыми, смеющимися глазами.

— Я не шучу, — напомнил Виктор почти зловещим тоном.

— Я тоже. — Она высвободила локоть и протянула ему руку. — Спасибо, что проводили.

— Айна!

— До свидания, — сказала она, упрямо кивнув головой.

Виктор Вецапинь повернулся и пошел прочь широким стремительным шагом.

В один из первых дней июля в квартире Вецапиня разгорелось нечто вроде гражданской войны. Профессору окончательно надоело лежать о постели и читать книжки. Поднявшись с утра, он заявил, что совершенно здоров и сейчас пойдет на работу.

Марта, хорошо знавшая Мартина Вецапиня, не пыталась противоречить. Она позвонила из автомата в больницу, и через двадцать минут Анс Делвер был уже здесь.

— Вот так штука, профессор встал! — Он изобразил радостное удивление. — Уже совсем здоров, да?

— Не твое дело! — Вецапинь, видимо, разгадал готовящийся заговор. — Я же тебя не спрашиваю, здоров ли ты! Совсем здоровых людей не бывает.