«Правда, мама?» – оживленно спросил сын.

«Правда, сынок, – ответила мама. – Но будет поздно».

Вот так я не ценил то, что имел, и эта прошлая жизнь после отсидки мне казалась тем счастьем, которое я потерял.

Я заказал чай у проводницы и в ожидании снял пиджак костюма, повесил на вешалку, снял галстук и расстегнул ворот рубахи. Только уселся, как вместо проводницы стремительно вошли два молодых бандюка. Зашли и быстро закрыли за собой дверь. Ни слова не говоря, тот, что был справа, нанес удар ногой мне в лицо. Но тут картина мира у меня поменялась, это был уже не я, чужое сознание вспыхнуло яростным огнем, и мое тело подчинилось его воле. Нас было двое, один управлял моим телом, а второй «я» наблюдал события со стороны. Я видел, как мое тело наклонилось к столу, и нога нападавшего человека пролетела надо мной. Затем я выпрямился, поддел его ногу, и бандит, не удержав равновесия, упал под ноги второго. Тот уже вытащил нож, но упавший подельник ему мешал. Мое тело, сидя, рванулось к нему, рукой схватило его руку с ножом и, рванув на себя, сбило его на колени, а затем неумолимо подняло вверх и воткнуло нож ему в глаз. Ногой я ударил лежачего «гостя» в горло и сломал ему гортань.

Затем время вернулось в свое прежнее измерение. Я сидел в шоке, потный, и с ужасом увидел тела двух бандитов: у одного нож торчал в глазу, второй хватался за горло и сипел, ерзая ногами по убитому товарищу. Неожиданно это снова был я, и ко мне пришел ужас осознания содеянного – я убил двоих. Пусть это была самозащита, но я превысил меры необходимой самообороны. Мое сознание затопила паника. Я вновь окажусь на скамье подсудимых. Мне влепят по полной, как рецидивисту еще восемь лет. В панике я стал запихивать тело в отсек для багажа.

– Ты что делаешь? – услышал я внутри себя голос Шизы.

– Тело прячу и сойду на ближайшей станции.

– Тут их найдут и станут искать тебя, выкидывай тела в окно.

Я замер.

– Что, – почти не соображая, спросил я, – разбить его?

– Нет, открой и выкини тела. Их тут не было. Никто не докажет, что тут кто-то был.

Я стал в спешке пробовать опустить окно, но оно, как назло, не поддавалось. Я сильно повис на ручке и со скрипом опустил его, схватил того, у кого торчал нож в глазнице, и, подняв, просунул в открывшееся окно, протиснул и сбросил. Тут же схватил того, кто был еще жив, руки сами свернули ему шею без участия моего сознания. Только потом я понял почему – чтобы, если он выживет, не дал показания против меня. С волками жить – по-волчьи выть, говорила старая пословица, и я ей руководствовался. Это тело тоже выкинул в окно и закрыл его, одернул одежду.

Шиза уже привела мои гормоны в порядок, и я стал спокойно рассуждать.

Уже ночь, и два тела свалились под колеса. Во мне неожиданно проснулся хищник – Ирридар, нехейский барон. Он не оставлял в живых тех, кто пытался его убить, кодекс нехейца не позволял. Он проявился во мне на мгновение, автоматически заслонив Виктора Глухова. Он просыпался, как древний дракон от долгой спячки, чтобы обрести свое место в этом мире. И мне, видимо, снова придется раздваиваться, как… в прошлой жизни. Странным казалось то, что он умел ускорять время, хотя симбионтов у него не было…

Мои мысли прервала Шиза:

– Виктор, не дай нехейцу захватить твое сознание. Он рвется к жизни, но не готов принять мир таким, какой он есть. Это опасно…

– А что я могу сделать, ты же видишь, – ответил я, – он сам проявляется…

– Это ты среагировал на опасность, позволив ему спасти вас, хотя мог просто получить по лицу, отдать доллары и ехать дальше. Ты не захотел, и он вышел из спячки. В колонии я не давала ему возможности проявиться. Теперь же он нужен, чтобы ты стал им, но надо это делать постепенно.

– Шиза, дочка, – взмолился я, – помоги! Я не знаю, как его удержать. Когда он становится мной, то я срываюсь с цепи, как адский пес, и готов убивать за косой взгляд в мою сторону. Но я знаю, что Ирридар соображает быстрее меня, и хочу это использовать. Я тугодум, детка. Сейчас я понимаю, что мог просто обездвижить их, но не успел сообразить, что делать. А он успел и сделал все по-своему… Беда, дочка…

– Я знаю и помогу. Ты попросил, и я сделаю это для тебя. Он будет выходить в минуты опасности и когда надо что-то решить важное. Мы усмирим его, папочка.

Ее голос пролился на меня живительным бальзамом. То, что ожил Ирридар, меня радовало, а то, что он здесь был неуправляемым, – пугало. Пустить нехейца в свой мир значило погубить себя и его окончательно. Придется учиться обуздывать его. Но как? Это был еще тот вопрос. Ирридар был чужд этому миру и настолько же непреклонен, как все нехейцы, исповедующие принцип: «Умри, но не посрами чести». Но я-то умирать не собирался… И понятие чести тут было совсем другим. Размытым и опасным…

– Шиза, как сделать так, чтобы из нас двоих сформировался один человек? – спросил я. – Я устал раздваиваться. Там, в Закрытом секторе, это было нужно, у него были все необходимые навыки для выживания. Тут это смертельно опасно. На Земле надо быть терпеливым…

– Попробуем, – помедлив, ответила Шиза, – я не думала об этом, но мысль хорошая. Сейчас успокойся и отдыхай.

Я решил послушаться ее. Закрыл глаза, откинулся на спинку нижней полки и стал приводить свои чувства в порядок.

Через некоторое время, постучав, в купе заглянула проводница, испуганно и удивленно оглядела его и икнула.

– Ик… А где?.. – вырвалось у нее.

«Она с ними заодно», – понял я.

– Вы спрашиваете про чай? – как бы не понимая, о чем она завела речь, спросил я. – Его еще не принесли, я все жду, красавица, – и обаятельно улыбнулся.

– Я-я… сейчас, – растерянно произнесла она и быстро скрылась. Чая я так и не дождался. Тогда я разделся и лег спать.

На ближайшей станции в купе зашли два милиционера и немолодая пассажирка с ребенком, мальчиком лет двенадцати.

– Гражданка, подождите в коридоре, – потребовал старшина. И обратился ко мне. – Документы, – потребовал он.

Я сел, укрылся простыней и, полазив по карманам пиджака, достал справку об освобождении и передал ее старшине.

– Куда едете? – спросил старшина из железнодорожной милиции, держа в руке мою справку.

– К месту бывшей жизни, господа милиционеры, – и назвал город. – А в чем дело? Я вроде ничего не нарушал.

– Дело в том, что… – Он растерялся. А что он мог сказать? Следов борьбы нет, тел убитых тоже, а тех двоих найдут под откосом не сразу, и привязать их ко мне не получится. – Мы разыскиваем двух людей в спортивных костюмах. Вы их видели? – нашелся он.

– Да, они заглянули, извинились и ушли дальше. Видимо, кого-то искали. Спросите у проводницы, она должна знать, где они, – с невинным видом ответил я. Старшина, не зная, что делать, отдал мне справку.

– Спросим, – ответил он. – Встаньте, мы посмотрим под сиденьем.

Я встал и отошел, сел на другую полку. Старшина открыл полку, заглянул в нее и потребовал встать снова. Я встал, он заглянул под вторую полку, глянул на проводницу, стоящую за дверью, и передал мне справку.

– Ведите себя хорошо, гражданин, – уходя, предупредил он меня.

– Непременно, господа, – откланялся я. И зарубил на носу, что деньги светить нельзя…

Город, где я дослужился от лейтенанта до майора, встретил меня размеренной, почти сонной жизнью. У вокзала, как призраки нового времени, стояли киоски, торгующие китайскими безделушками и одеждой. Они диссонировали с вокзалом царских времен, словно выходцем из другого мира. Воздух был пропитан ароматами беляшей и вонью угольных дымов из поездных печей. Обычный вокзальный запах. В тени этих киосков прятались странные личности, предлагающие прохожим сыграть в стаканчики. У обочины дороги, словно живые картины, расположились цыгане, их глаза, полные грусти и надежды, просили подаяния у случайных путников. Мальцы нагло требовали денег.

– Нет их у меня, – ответил я и так зыркнул на цыганенка, что его ветром сдуло. Это Шиза приоткрыла Ирридара и снова его спрятала.