Поток снёс несколько тысяч существ, захлестнул их с головой, сжёг вместе с остатками леса и землёй Урочища…

Тем не менее, твари набрасывались со всех сторон. Я бил в ответ — реальность вокруг меня искажалась, подчиняясь новой, безумной логике. Одно существо, коснувшись моего силового поля, вдруг начало бесконечно делиться, порождая сотни крошечных, безобидных копий, которые тут же атаковали своих собратьев.

Это было колдовство, аналогов которому не существовало в реальном мире. Это была не магия разрушения, а магия переписывания. Я заставлял саму ткань мироздания отрицать существование тварей, превращая их в абсурд, в парадокс!

В ничто…

Но за такое кощунство над природой тоже пришлось платить.

Всё вокруг снова затихло, и в тот же миг спину снова пронзила острая, жгучая боль. Раздался глухой, внутренний хлопок, и мир на мгновение погрузился в тишину — мой слух отказал воспринимать звуки.

Второй генератор — Машин — взорвался, осыпав мою спину осколками раскаленного пластика и металла. Запах гари стал удушающим. Мощность, текущая через меня, снова упала, и я почувствовал, как защитное поле дрогнуло.

Я отшатнулся, переводя дух. Вторая волна была уничтожена, но цена оказалась слишком высока.

Теперь у меня осталось всего три генератора. Мой собственный, Эммериха и Авроры.

А за холмом уже визжала третья волна, и за ней, заполняя собой всё небо, неумолимо приближался сам «лорд».

Он был уже недалеко…

Словно почуяв слабину, остатки легиона «лорда» ринулись вперёд, и лиловый свет их глаз слился в одно сплошное, ненавидящее меня полотно…

А за ними, подавляя собой всё и вся, шагнул сам «лорд». Его тень накрыла меня. Он был уже так близко, что я видел, как реальность плавилась вокруг меня, как воздух трескался, не выдерживая его присутствия.

И в этот миг вся ярость, все отчаяние, вся накопленная за годы борьбы боль вырвались наружу. Рациональность, расчёт, осторожность — всё это сгорело в одно мгновение.

Пора!

Мысль была тихой и абсолютно чёткой. Я выжал из генераторов последние соки, едва удержав эту мощь в руках. Я не стал пытаться их стабилизировать — схватился за буйствующие вокруг потоки перемешанной магии, и вгрызся в них, сорвав все предохранители, все ограничители!

Внутри меня будто взорвалась звезда…

Мир пропал. Звуки, запахи, ощущение собственного тела — всё исчезло, поглощенное ослепительным белым светом и оглушительным рёвом абсолютной мощи.

Но я не управлял ею — я был просто точкой, сквозь которую эта мощь изливалась в реальность.

Я даже не произносил заклинания — просто… Захотел.

Воздух передо мной содрогнулся и порвался. Не сгусток, не луч, а целая буря, торнадо из чистой, нефильтрованной магии, рожденной на стыке реального и цифрового миров, вырвалась на свободу.

Оно не имело цвета — оно было самим светом, самим звуком, самой смертью… Холм просто исчез — его уничтожила сингулярность, и в сотне метров передо мной, земля просто испарилась, оставив после себя гладкое, оплавленное стекло.

Остатки легиона перестали существовать. Они не сгорели и не разлетелись на куски — растворились, стёртые с холста реальности, как карандашный набросок ластиком…

Торнадо мгновенно вырос в размерах, закрывая от меня «лорда» — и в следующий миг обрушилось на огромную тварь.

Исполин на краткое мгновение замер. Его плывущие очертания обрели чёткость. Он поднял коготь, или щупальце, или луч собственной, искажающей реальность энергии — пытаясь парировать, поглотить, отразить мою атаку…

Бесполезно, сволочь!

Это заклинание было не атакой. Оно было отрицанием. Отрицанием самого «лорда», его права на существование.

Лиловый свет, исходящий от чудовища, вспыхнул ослепительно ярко — и погас. Тишина, наступившая после рева, была оглушительной. А потом гигантское тело «лорда» затрещало. Треск ломающихся скал, рвущейся плоти, лопающихся измерений.

Он не рухнул. Он начал расползаться. Его форма потеряла целостность, распадаясь на куски, которые тут же дробились на более мелкие, те — на ещё более мелкие, и так вплоть до молекул и атомов, а атомы растворялись в белом свете тотального уничтожения…

Через несколько секунд не осталось ничего. Ни клочьев плоти, ни лилового свечения. Только огромная, идеально гладкая воронка из оплавленного камня на том месте, где только что стоял ходячий апокалипсис, и медленно оседающее, звенящее в ушах безмолвие…

Я улыбнулся — и рухнул на колени, понимая, что во мне не осталось сил.

А затем наступила темнота…

29 июня 2041 года. Тобольское Урочище

Я пришел в себя от пронзительного, ледяного холода, пробирающего до костей. Веки были тяжёлыми, словно отлитыми из свинца, и подняв их, я несколько секунд просто лежал, уставившись в молочно-белёсое, безликое небо Урочища. Воздух был влажным и неподвижным, пахло остывшим пеплом, озоном, и запахом распавшейся магии и сгоревшей плоти.

Каждый мускул в моем теле ныл и горел огнём чудовищной усталости. Руки — особенно предплечья, где были закреплены репульсоры — онемели и гудели тупой, глубокой болью.

Я попытался пошевелить пальцами — они отозвались слабой, отдаленной судорогой. Голова была пустой и тяжёлой одновременно, словно черепную коробку набили ватой и влили туда расплавленный металл.

Сражение. «Лорд». Адский вихрь мощи, вырвавшийся из меня и стёрший исполина с лица этой проклятой земли.

Да уж… Надо, наверное, завязывать пропускать через себя всякую магию…

Сразу вставать я не стал — это было выше моих сил. Вместо этого я закрыл глаза, отсёк остатки боли, успокоил мечущиеся по закоулкам сознания мысли и погрузился в себя, вызвав из пустоты канал, которым собирался как следует «напиться».

Сначала это было похоже на тонкую, ледяную иглу, воткнутую в самое нутро Урочища. Затем эта игла превратилась в трубу, а позже — в бушующий водоворот.

Чужеродная, ядовитая энергия этого места хлынула в меня, обжигая внутренние каналы, словно раскалённая кислота. Это было больно — но вслед за болью пришло ощущение медленного, тягучего наполнения.

Словно высохшая губка по капле впитывала влагу. Перегоревшие нервные окончания оживали, сведенные судорогой мышцы понемногу расслаблялись, туман в голове редел.

Я лежал и «восстанавливался», чувствуя, как мерзкая, искажённая мощь Урочища вливается в меня, перерабатывается моей сущностью Пожирателя и становится моей собственной силой, готовой к новому расходу.

Мысли, наконец, прояснились достаточно, чтобы оценить ситуацию без прикрас.

Я победил — это да…

Но это было чудо, отчаянная, самоубийственная авантюра, ставка в которой была выше некуда. И в этой авантюре мне пришлось выложить свой главный козырь.

Я повернул голову, и взгляд упал на то, что осталось от генераторов. От моего рюкзака шел едкий дымок — блок треснул, и руническая схема на корпусе была безвозвратно опалена. Рядом валялись четыре других — Арса, Маши, Авроры и Эммериха. От них остались лишь оплавленные куски пластика и металла, почерневшие и обугленные. Кабели, что я с таким трудом переподключал, оборваны и торчат клочьями изоляции.

Преимущество, данное технологиями «Маготеха», симбиоз реальной и цифровой магии, который дал мне шанс против Курташина и против этого «лорда» — испарилось.

Теперь я был снова просто Пожирателем, без какого-либо преимущества против потусторонней херни, научившейся использовать магию МР вперемешку с реальной…

Я вздохнул, и снова посмотрел на небо.

Надо бы варианты прикинуть…

Первый путь — самый разумный — отступление. Вернуться к Заставе, пройти этот адский путь обратно, таща на себе четверых беспомощных спутников. Запросить из столицы новые генераторы. На это уйдёт… Ну пусть четыре-пять дней. Потом обратно — ещё парочка…

А что, если за это время «они» — та сила, что стоит за одержимыми — отойдут от потери «лорда» и пришлют что-то новое? Или просто точка из памяти Курташина, ради которой мы всё это затеяли, будет уничтожена или перемещена?