Он посмотрел на меня, и в его глазах, обычно таких собранных, я увидел то же самое, что чувствовал сам — раздражение от собственного бессилия перед неизвестным. Тихая злость перед эпидемией, которая не оставляла следов вплоть до самого момента чудовищного взрыва.

— Мы не понимаем, откуда это берётся, Марк. Мы не понимаем, какая у них цель, кроме как акты бессмысленного, ритуализированного насилия. И мы не понимаем, что их объединяет. На первый, да и на второй взгляд — абсолютно ничего. Ни общей локации, ни контактов, ни потребляемого контента. Ничего…

Его слова повисли в воздухе.

Размышляя об услышанном, я отвел взгляд от Юсупова, уставившись на покачивающиеся под ветром стебли ковыля.

Ну прекрасно… Ещё одна проблема, ещё один хаос, грозящий выйти из-под контроля…

— Понимаешь, Руслан, — я произнёс медленно, подбирая слова, чувствуя, как усталость давит на плечи словно реальная тяжесть, — это всё, конечно, тревожно. Очень. Но Инквизиция — одна из самых мощных структур Империи. У вас есть сети, агенты, доступ ко всем архивам РАН и «Маготеха». Связь с Тайной Канцелярие, благословение нашего Отца-батюшки Императора… Зачем тебе я?

Юсупов не моргнув глазом выдержал мой взгляд. В его позе читалась не просто настойчивость, а решимость.

— Есть две причины.

— Любопытно будет услышать, только прошу — без театральных пауз. Мне ещё хочется поспать, а через пять часов меня ждёт Император.

Юсупов коротко кивнул.

— Первое — происходящее нельзя афишировать, — просто ответил он. Его голос стал тише, но твёрже, — Официальное расследование, бумаги, комиссии… Слухи утекут мгновенно и начнётся паника. Уже начинается, если честно — в тех регионах, где это произошло. Люди шепчутся о порче, о «проклятье Урочищ», об «обозлившихся мёртвых», представляешь? Сорок первый год на дворе, а они будто верят в бредни двухвековой давности…

— Боишься, что об этом узнают в верхах?

— Нас завалят отчётами и запросами, Марк, а не результатами, ты же понимаешь…

Он сделал шаг ближе, и запах его дорогого парфюма смешался с запахом полыни.

— Мне нужна твоя помощь, Марк. Твои… каналы. Твои связи с теми, кто никогда не пойдет на контакт с Империей, но кто, возможно, доверяет тебе. Пожиратели, оставшиеся в тени в Индии. Египетские и Нефритовые чернокнижники, которые копаются в запретных гримуарах, недоступных нашим оцифрованным библиотекам. Вампиры из клана Шу, с их древней, нечеловеческой памятью. Твой дед, в конце-концов, с его знаниями Варг’шада. Все они видят и знают то, что скрыто от нас. Они чуют подвох там, где наши детекторы молчат. Но они… Не будут общаться ни с кем, кроме тебя.

Я сдавленно вздохнул, смотря на свою «Ласточку», на идеально отполированный корпус, за которым лежал путь домой, к Илоне, к Диме, к горячему завтраку и груде ещё не разобранных вчерашних отчётов по Урочищам.

И ко встрече с Императором после этого.

А Юсупов предлагает мне ещё одну ношу…

— Руслан, я не могу разорваться, — мой голос прозвучал с неприкрытым раздражением, — У меня своя работа. Целая Империя Урочищ, которые не ждут, пока я буду рыскать по городам и весям в поисках призраков и слухов. У меня поместье, семья, обязанности перед Государем, в конце концов! Я не могу бросить всё и заняться частным сыском для Инквизиции.

— Это не частный сыск! — в голосе Юсупова впервые за наш разговор прорвалось раздражение. Но он тут же сдержал себя, понизив тон, — Это та же война, Марк — только фронт сместился. Сначала были Урочища, потом… Распутин… Потом Ур-Намму. Теперь это… Я не прошу тебя бросать всё. Я прошу хотя бы… Покопаться в своих архивах. В тех древних манускриптах, что ты привез из Нефритовой Империи. Позвонить своим… знакомым. Просто поинтересоваться. Не как барон Апостолов, а как Марка. Как человека, который однажды уже спас всех нас. Как человека, который спас лично меня. Как человека, который всегда находит выход.

Последние слова повисли в воздухе, и я закрыл глаза на секунду, чувствуя, как ветер остужает разгоряченную кожу.

— Хорошо, — выдохнул я, открыв глаза, — Я не стану обещать результата. И не стану тратить на это всё своё время — если так, то через год Урочища разрастутся как раковая опухоль. Но я… посмотрю. Покопаюсь в архивах. Пошлю пару запросов тем, кто, возможно, не пошлёт меня сразу куда подальше. Всё, что найду — передам тебе. Но это всё, Руслан, на что я сейчас способен.

— Занятно… — удивился Инквизитор, — Я… Кхм…

— Что?

— Видимо, я слишком рано перешёл к искренности, — скривился Юсупов, — И оставил кое-что неприятное напоследок… Подумал, что твой… энтузиазм резко возрастёт, когда ты узнаешь, кого из этих одержимых доставили в столицу для глубокого изучения последними. Буквально вчера вечером, почти одновременно с твоим возвращением из «Серого Зева».

Мне не понравились его слова. Что-то холодное и тяжелое медленно поползло по спине. Юсупов, зная, что обязан мне жизнью, не стал бы играть в такие игры, если бы это не было важно.

— Руслан, ты же знаешь, как я ненавижу недомолвки и экивоки. О ком идёт речь?

Юсупов снова молча активировал свой планшет.

На этот раз он не показывал мне архивные фото или сводки — вместо этого запустил прямую трансляцию. Качество было идеальным, без искажений — сигнал явно шёл по закрытому каналу Инквизиции.

Экран показал стандартную камеру наблюдения в каземате. Свет был холодным, люминесцентным. Стены — из усиленного бетона с вплетенными рунами подавления магии. В центре камеры стояли две знакомые мне фигуры.

Они были в простых тюремных робах, но я узнал бы их из миллионов.

Игорь и Иван.

Мои «братья».

Они не метались, не бились в судорогах — просто стояли спиной друг к другу, абсолютно неподвижно, как солдаты в карауле. Их лица, обычно такие оживлённые — Игоря с его вечной насмешливой ухмылкой, Ивана с простодушным, открытым выражением — были пустыми.

Совершенно пустыми! Глаза смотрели в никуда, зрачки расширены до предела, поглощающие свет. Но самое жуткое было не это.

Их губы шевелились. Бесшумно, в совершенной синхронности, они что-то повторяли, словно читая одну и ту же древнюю, забытую молитву. А их руки… их руки медленно, с неземной грацией, выводили в воздухе сложные, симметричные узоры.

Они не были магами — но от их пальцев исходило слабое лиловое свечение, которое тут же гасло в насыщенном магическими подавителями воздухе камеры.

— Охренеть… — ругательство сорвалось с моих губ шёпотом, полным неподдельного удивления.

— Да, — тихо сказал он, — Не хочется произносить этого вслух, но теперь это не просто чья-то чужая беда, Марк. Она, вроде как, твоя…

Утренняя усталость, раздражение, планы на встречу с Императором, завтрак с семьёй и тренировка малыша Дмитрия — всё это мгновенно испарилось и отложилось на неопределённый срок.

Страх… Страха не было. Игорь и Иван не были мне «братьями» в прямом смысле этого слова — и в отличие от Илоны и Димы (или даже призрака деда), я не испытывал к ним особой привязанности или симпатий.

Они были для меня чужими людьми — хоть и приятными, но…

Понимаю, кому-то подобное могло показаться странным — но к Арсу, Ане и Маше, с которыми мы прошли через огонь, воду и медные трубы, у меня привязанности было больше.

Но то, что объектами «заражения» стали именно они, могло быть плохим знаком… Зацепкой, что всё происходящее снова как-то завязано на мне.

Но также могло быть и обычным совпадением…

И этот момент требовалось прояснить сразу — и наверняка.

Мы сели каждый в свой АВИ — и отправились в сторону Москвы. За окном поплыл, смазанный в сплошные серо-зелёные полосы, подмосковный пейзаж, который сменился районами многоэтажных новостроек, развязками шоссе, восстановленными кварталами центра…

Мы приземлились на закрытой площадке на Лубянке, на внутреннем дворе главного управления Инквизиции. А внутрь попали не через главный вход, а через коридоры особо «ценных» или особо «опасных» гостей.