— Смысл узора пока нам не ясен, — спокойно произнёс Волков, — Но он явно был связан с каким-то ритуалом. Произошёл изрядный выплеск энергии — так мы и засекли барона. Прибывший патруль зафиксировал колебания запредельные тёмной энергии, ворвался внутрь… И обнаружил это. Барон находился в центре и не сопротивлялся. Через час после этого прибыли первые братья-Инквизиторы из ближайшего городка, их было всего трое. Они сообщили в Москву о случившемся, но… Пока прибывало подкрепление, что-то случилось — и барон убил трёх братьев, патруль полиции и сбежал.

— Семья? — спросил я, оглядывая зал магическим зрением и наблюдая остаточные эманации энергии — ничего особенного, тьма, сформированная в чёткие и перемешанные структуры.

— Барон Курташин начал с неё, — голос Волкова прозвучал ровно, но я уловил в нем лёгкое напряжение, — Его супруга найдена в спальне на втором этаже. Двое детей-подростков — в игровой. Тёща — в своей комнате. Все скончались от множественных ножевых ранений.

Я медленно прошел дальше, сканируя пространство.

В углу зала заметил нечто, что заставило меня остановиться. Кишки одного из слуг были не просто вырваны — они были аккуратно разложены на паркете в виде мелкого, сложного узора. Не хаотично, а с явным замыслом. Геометрические фигуры, пересекающиеся под определенными углами.

Ещё один ритуал… Ритуал в ритуале. Тот же почерк, что и в случаях, о которых докладывал Юсупов. Тот же метод: внешне нормальный человек, потом вспышка жестокости, ритуализированное насилие.

Я наклонился, рассматривая узор. Кровь уже свернулась, но кое-где еще блестела влажным пятном. Четыре часа… За это время можно было уйти далеко. Но куда? И зачем?

— Господин Апостолов, я уверяю вас — мы приложим все силы, чтобы найти беглеца, — Волков произнёс это твёрдо, — Все патрули уже подняты, прочесываем лес по квадратам. Он не уйдёт.

— Он уже ушёл, господин Волков. Вы вообще когда-нибудь видели таких одержимых? До сегодняшнего дня?

Волков выпрямился ещё сильнее.

— Нет, господин барон. Но у меня двадцать лет опыта службы в Инквизиции. Я участвовал в зачистке секты последователей Падшего Змея в Сибири, обезвреживал артефакты пятого класса опасности…

— Этот опыт вам не поможет, — я резко оборвал Инквизитора, и мои слова прозвучали жёстче, чем я планировал, — Ваш двадцатилетний опыт имеет дело с известными угрозами. С демонами, которых можно изгнать магией света, с артефактами, которые можно обезвредить рунами. Это нечто новое. Оно не подчиняется старым правилам.

Инквизитор смотрел на меня, и в его взгляде читался немой вопрос.

— А что же поможет, господин Апостолов?

— Чтобы не терять времени на бесполезные поиски, мне нужна кровь барона. Всего несколько капель.

Капли крови на застывшем паркете выглядели как бусины из черного агата.

Я собрал их с помощью лезвия ножа, не прикасаясь — крошечные сферы, тяжелые от заключенного в них проклятия, поднялись в воздух и зависли над клинком.

За дверью стоял Волков, и я буквально чувствовал его напряженное, почти осязаемое молчание. Он не видел самого ритуала, но наверняка слышал мои тихие слова на языке, который не должен существовать в этом мире, и ощущал леденящую душу тяжесть, исходящую от моей ауры.

Воздух в бальном зале, и без того насыщенный запахом смерти и железа, зарядился чем-то полынным. Капли крови над лезвием ножа вытянулись в тонкую, алую нить. Она дрогнула, покрутилась на месте, словно что-то искала (так оно и было), а затем сложилась в стрелку и указала на северо-запад. А сверху из той же крови соткались цифры — «95»…

Я вызвал безликого ИИ ассистента на линзы, открыл карту и сопоставил направление.

Хм… Барон убегает в сторону Шадринска?

Выйдя из зала, я посмотрел на Инквизитора.

— Готовьте ваш АВИ к немедленному вылету.

Волков не ответил. Его лицо было слегка бледным, а плотно сжатые губы стали тонкой белой линией. В глазах мужчины читалась настоящая буря: вышколенная дисциплина и двадцать лет борьбы с очевидным злом боролись с чем-то новым — с отвращением.

Теперь он смотрел на меня не как на союзника, а как на что-то осквернённое. Он знал, что Юсупов выдал мне «особые полномочия», но никакой указ не мог заставить душу Инквизитора принять кровавую магию, которой так беззастенчиво пользуется «герой Империи».

— Сколько человек брать с собой?

— Только пилота.

Путь до АВИ мы проделали в гробовом молчании. Летные машины Инквизиции были угловатыми, с тусклой серой окраской, пахнущими антисептиком и холодным металлом. Я занял место в салоне, Волков сел напротив. Его молчание было громче любого протеста.

Мы поднялись в воздух, и под нами поплыл унылый пейзаж Курганщины. Я сосредоточился на стрелке, что время от времени появлялась над моим ножом.

— Курс 315, — бросил я пилоту. Тот зыркнул на меня недобро, но послушно развернул машину в нужном направлении — и закрыл переборку кабины.

Как только он это сделал, Волков не выдержал. Его голос, старательно лишенный эмоций, прозвучал слегка хрипло:

— Вы уверены в этом методе… господин Апостолов? Инквизиция располагает самыми современными средствами слежения. Спутниковым сканированием, тепловизорами…

— Ваши тепловизоры не найдут того, кто может менять температуру тела, а спутники не увидят тень, — отрезал я, не оборачиваясь, — Барон не прячется в лесу, господин Волков. Он затерялся среди толпы в семьдесят тысяч человек. А кровь… кровь никогда не врет, Инквизитор. Она знает своего хозяина.

Я почувствовал, как Волков скрипнул зубами. Для него кровь была доказательством преступления, уликой. Для меня — обычная краска, чернила, карта и компас.

Монотонный гул двигателей заполнял кабину, превращаясь в назойливый фон для нашего молчания. Кровавая стрелка вела нас вперед, но в голове у меня тем временем крутилась одна мысль: «Доверять нельзя никому».

Однако… Чтобы оценить уровень угрозы, нужно понимать, с кем имеешь дело. Особенно если этот «кто-то» сидит в двух шагах от тебя и сдерживает недовольство.

Волков сидел выпрямившись, его глаза были прикованы к проплывающим внизу полям, но по напряжённой линии плеч я видел — он прекрасно видит мой взгляд.

— Что можете сказать о Шадринске, господин Волков? Какие силы Инквизиции там есть? Каковы местные дворяне, и их нравы?

Волков поиграл желваками:

— Наш гарнизон в городе незначительный. Отделение из пяти человек, включая начальника. В основном занимаются бытовой магией, мелкими нарушениями. Из значимых фигур… Барон Шереметьев, Алексей Петрович. Старый род, влиятельный, но… консервативный. Живет прошлым, считает, что технологии и «Маготех» разлагают устои Империи. Его имение — почти автономное государство. Держит частную армию, големов старого образца. С Инквизией отношения натянутые, но на конфликт не идёт.

В моей голове сразу же начали складываться кусочки мозаики. Консервативный, изолированный барон с частной армией. Идеальная мишень для тихого заражения. Или уже готовый опорный пункт…

— Если «Первых», таких как Курташин, станет больше, — задумчиво проговорил я, глядя на алую стрелку, — ваших пяти инквизиторов и моего умения может не хватить.

— Стоит ли сейчас запрашивать подкрепление из Москвы? Или Екатеринбурга?

— Запрос можно отправить. Но… Позвольте я буду откровенен — мы не можем быть уверены ни в ком.

— Но также «одержимым» могу быть и я.

— Именно. Но вы у меня перед глазами, и если что-то пойдёт не так… Пока что будем действовать вдвоём, — мрачно резюмировал я, — А по прибытии уже посмотрим.

Сказав это, я отправил короткое письмо Юсупову — с просьбой подготовить несколько рот солдат, чтобы были наготове оцепить город.

Проклятье…

Инквизитор мрачно посмотрел на меня, затем его взгляд снова стрельнул на кровавую стрелку, и он, снова поморщившись, выпрямился, как палка.