– Сэр!- стал протестовать Ковен.- Это выше моих полномочий.

– Со мной можно,- стоял на своём Сашка.

– Тогда ром, сэр.

– За успех нашего похода!- Сашка опрокинул в рот содержимое из стаканчика тёмно-зелёного стекла.

– За удачу, сэр!- Ковен выпил в два приёма, чтобы распробовать.

– Здравствуй Вильям!- Сашка сидел в своём кабинете, забросив ноги на стол.

– Александр!? Ты в Лондоне?- в голосе Локриджа слышались нотки волнения.

– Да, друг мой.

– Где ты? О, чёрт! Приезжай быстренько.

– У тебя очередной кризис?

– Александр, не томи, а то я поставлю на ноги всю полицию.

– Скотланд-Ярд поднимать по тревоге не стоит. Я звоню, чтобы выяснить, когда к тебе можно наведаться.

– Ты ведь знаешь, что мой дом – твой дом. Более надёжного друга у меня нет. Приезжай.

– Я уже в пути,- Сашка положил трубку и направился к выходу, он был одет.

Двадцать минут спустя он вылез из такси против дверей дома Вильяма Локриджа и попал в объятия того. Оглядываясь по сторонам с огорчённым видом, Сашка произнёс:

– Что-то не вижу софитов и фоторепортёров ведущих лондонских газет?

– Идём, идём! А то ещё набегут,- Вильям втащил Сашку в дом, где снова обнял и не выпуская его, сказал:- Дай, я на тебя посмотрю. Ты совсем не изменился за эти пять лет. Совсем.

– Так и ты не очень.

– Проходи. Стол уже накрыт, но пистолет я запер в сейф на всякий случай,- Вильям широко разулыбался.

– И это правильно,- Сашка рассмеялся в ответ.

Они поднялись на второй этаж по лестнице.

– Как давно ты в Лондоне?- спросил Вильям.

– Вчера прилетел.

– Почему не приехал вчера?

– Вильям, друг мой! Мне с дороги, а путь был не близким, необходимо было сделать два дела: сменить гардероб и привести себя в порядок.

– Это ещё один минус холостяцкой жизни,- пошутил Вильям.

– Ты, кстати, не обзавёлся семьёй за эти годы?

– А по мне разве видно?

– Нет. И это плюс холостяцкой жизни,- в свою очередь пошутил Сашка.

– Будь я женат, давно появились бы морщины и возможно седина, стал бы я невыносимым брюзгой. Фу! Это не по мне.

– Эликсир вечной молодости ещё не найден, помни об этом.

– Учту. Тебе скажу по секрету, что есть на примете. Есть.

– Когда?

– Не хочется покидать лоно свободной жизни, но верно подметил древний философ: из двух зол – меньшее. Мне родственники не дают покоя, нет-нет, да уколют. Думаю, что через год женюсь, а пока – обручение.

– Выбирал сам?

– Козней, надеюсь, за этим не стоит чьих-то. Вечеринка, случайное моё там появление, приехал сам, один. Ей 28 лет, замужем не была, юрист. Своя юридическая контора.

– Кери Болдуей!- крикнул Сашка, сотрясая воздух гостиной.

– Значит, ты уже в курсе?- Вильям не выразил восхищения.

– Клянусь, Вильям!- Сашка положил руку на грудь.- Ни единым помыслом. Я за друзьями не слежу. Чтобы тебя окончательно успокоить, скажу, что её имя мне известно давно. Мы знакомы, только я так думаю, она меня не помнит. Восемь лет назад её отец оформлял мне покупку земли, а она помогала, подготавливая документы.

– Не знаю, верить ли мне?

– Вильям!- Сашка раскинул руки.- Да ты ещё и ревнив?

– Не по адресу.

– Отец оставил ей, стало быть, своё дело?

– Да. Контора преуспевает. Я ей завидую чистой завистью. Она вот-вот должна подъехать. Мы собирались в ресторан, но я тебя хочу с ней познакомить официально. Если ты не против и это тебе не повредит.

– Друг мой! Я искренне рад, правда,- Сашка вздохнул.- Не могу позволить себе семейного счастья. Приходится довольствоваться созерцанием счастья друзей.

– Где ты столько пропадал? Хоть бы весточку прислал,- упрекнул Вильям Сашку.

– Не мог. И, если откровенно, не хотел. Только не обижайся, я писать не люблю. Был я в России, теперь это так называется.

– Дальше не объясняй, всё ясно. Давай по рюмочке, а то всё болтаем,- Вильям стал наливать коньяк.- Как там? Плохо?

– Плохо.

– Тогда оставим. Джон недавно спрашивал о тебе, с ним про это и поговоришь, его интересует. Я хоть и финансист, но в моей оперетте все спокойно ведут свои партии.

– Что нового в Лондоне? Свет имею в виду,- спросил Сашка, пригубляя коньяк.

– Новость одна: отношения между принцем и принцессой. Они окончательно разъехались и об этом судачит шепотом всё общество. Это главная новость.

– Вина пополам?

– Да, взаимная неприязнь копилась и подошёл предел терпению.

– Как восприняла это её Величество?

– Ей горше всего. Она этот брак лелеяла. Хотела видеть их счастливыми, но…

– Что ж, жаль. Может ещё сладится?

– Нет, что ты! Там далеко зашло, очень.

– Грустная новость. Тогда ещё одну горькую тебе сообщу. Георгий Николаевич Давыдов.

– Умер?!

– Убит. Ещё в мой последний приезд в Лондон в 1987 году. Не хотел тебе тогда говорить.

– Вот как! Из России трудно иметь информацию.

– Убили его в Швейцарии, но от прессы удалось скрыть. Он был без документов, труп не востребован. А о том, что ты русский, у мёртвых ведь языка нет.

– Кто его?

– ГРУ.

– Достали, значит. Этого следовало ожидать. Как он в Швейцарии оказался-то? Ему в кантоны путь был закрыт и я это точно знаю.

– Мои бандиты доставили.

– И отдали ГРУ?

– Ох, Вильям! Он сам решил свою судьбу. Думай, как хочешь, ты был с ним знаком, а я нет. Мне трудно судить.

– Наша разведка его завербовала ещё в 1937 году. Он работал исправно всё время, за исключением отбытия в лагере и последних лет.

– Старик был всеяден. Проще перечислить на кого он не работал. Хотел иметь нового хозяина за океаном.

– А ты не предлагал ему сотрудничество?

– Я готов был это сделать, но он стал играть с моими ребятами в блеф, и его интуиция подвела. Видно, в старости потерял свой потрясающий нюх.

– Хороший конец,- Вильям наполнил рюмки.- Выпьем за него. Жизнь не сладкая, я тебе скажу, сидеть в чужой шкуре. Хоть умер в своей. За него,- Вильям опрокинул содержимое рюмки в рот.

– Мне его пускать по-человечески не хотелось, но уж очень он упрямый,- Сашка тоже выпил залпом.

– Судьба сыграла с ним злую шутку. Прежняя везучесть в старости обернулась смертью. Он ведь из всех переделок вылезал сухим.

Вильям и Сашка знали о Давыдове почти всё и оба, как ни странно, относились к нему нормально, хоть Давыдов и был агентом ряда спецслужб, что было прежде всего профессионализмом высочайшим, специфика работы разведчика данная от Господа, как говорили в разведке. Считать национальную принадлежность такого человека было бессмысленно, он принадлежал миру, всей планете. Такие люди, как Давыдов были редкостью не меньшей, чем великие таланты в литературе, музыке или изобразительном искусстве.

– Плано Карпини двадцатого века!- сказал Вильям, ставя точку в разговоре о Давыдове и его судьбе.

– Ты по-прежнему занимаешься делами Содружества?- спросил Сашка, переведя беседу в другое русло.

– После обручения хочу выйти в отставку. Думаю, что её Величество будет не против.

– Погрузишься в семейные дела или?

– Открою бюро небольшое, а дальше время покажет.

– Ваши спецслужбы не насядут?

– Будут держать в поле зрения лет пять, да они и сейчас это делают, ты ведь знаешь. Ты надолго?

– До осени стану курсировать по Европе, а к зиме уберусь во свояси.

– А в Лондоне?

– Дней десять пробуду. Есть дела небольшие. Если всё пойдёт нормально, возможно, останусь на долгий период времени.

– Пирс вырос до гигантских размеров. Джон с ним консультируется тайно, чтобы избежать шумихи.

– Чарльзу чувство обиды не знакомо. Мы с ним начали с нуля и прошли весь путь, он в офисе банка сидел безвылазно, а я как сторожевой пёс сидел под дверями, кусая всех, кто был нам конкурентом. Это удача, что жизнь нас свела.