– Вот вы куда навострились,- охнул Гунько.- Хитрецы. Какую же нишу занимать нам в производстве?
– Сейчас мы подготовили около двух тысяч наименований изделий, которые необходимы в России, включая наукоёмкие. Производить их будет несложно и недорого, учитывая наличие собственного сырья. Причём, всё это – готовый товар, и товар дефицитнейший в России, так что проблем со сбытом не будет. Капитал начальный вы имеете, так что в путь-дорогу, мужики. Мне помнится, Павлович хотел свой заводик рыбный на артельных началах построить, пожалуйста. У нас есть технологии по выращиванию пресноводных видов рыбы, берите и разводите, раз реки опаскудили и в них не водится ничего, кроме химических соединений,- Сашка не врал, они действительно собрали и обобщили мировой опыт искусственного разведения рыбы.
– Что, Павлович?- хотел узнать мнение Евстефеева Гунько.
– Не трогай его, спит уже, сморился,- одёрнул его Панфилов.- Положим, рыбку мы могли бы выращивать, но как подсобное хозяйство, сопутствующее производству какой-нибудь аппаратуры. У меня желание есть наладить производство малогабаритных перерабатывающих комплексов для сельского производителя, чтобы он своё выращенное сам доводил до товарного вида. Ну и, конечно, что-нибудь прямого технического назначения, вон хоть швейные иголки, которые всё время в дефиците.
– Хоть сто пудов,- заверил Сашка.- Любых размеров, любое количество. Станки для производства доставим вам, упаковочные – тоже, проволоку стальную найдём тут, на месте. Можем даже подшипники предложить делать, только не сильно металлоёмкие. Дефицитнейшая вещь. Давайте мы вам перечень сбросим на всё, а вы выбирайте по вкусу и присылайте заявку. Только не в Москве. Надо идти на периферию, где много свободных рабочих рук. Выбирайте небольшие городки в дальнем Подмосковье, те, где все и всё на виду и где все друг друга знают хорошо. Так легче контролировать ситуацию и проще дать рэкету по голове, они ведь появятся незамедлительно. Сидеть можно главной конторой и в Москве, а настоящее дело клепать лучше подальше от неё, при наличии связи это проще пареной репы. Охрану собирайте из своих же ребят, из тех, в ком вы уверены, на все сто.
– Малый бизнес, так сказать,- определил Гунько.
– Именно. Деньги мы вам перекинем под липовые заказы на информацию или под какие-то разработки гуманитарных тем, а вы их в дело. Это надо для того, чтобы они были чистыми. Средства ведь ваши, но не надо вступать в противоречие с законом в чистом деле. Вот землицу под строительство раздобыть будет тяжело, вечная это проблема у нас. Вы пока связи свои не растеряли окончательно, подсуетитесь во имя будущего,- Сашка посмотрел на Гунько и Потапова.- Народ потом вам спасибо скажет и до земли поклонится. Но чур – не красть.
– За это не беспокойтесь, соблюдём договор,- заверил Панфилов.
– Да я не в том смысле, что нельзя. Как ни поверни, но с тихо изъятого капитала начинаете, дважды этого делать не рекомендуется, но коль мы с вами в народный карман залезли, то и распорядиться этими средствами надо по уму. Роскошь и богатство пока не для нашей страны. Начинать надо скромненько. Наши стрелки, к примеру, иномарок не берут для работы и не потому, что боятся светиться, покупают подержанные авто, просто деньги надо уметь считать. И вы не шикуйте. Чтобы научиться жить широко, надо время, и привыкнуть к такому не просто. Вернусь назад. Главное – кадры, мужики, это девяносто процентов успеха. Собирайте "белых ворон", они двигают прогресс, они двигают всё,- Сашка влез в мешок, поставил рядом бутылки на случай, если кто-то пожелает выпить и чтобы не вставать.- Раньше система таких людей выбраковывала, а вы теперь собирайте их, ищите их повсюду и тяните в дело. Да, собственно, их тянуть-то и не надо, они сами готовы к этому.
– Меня лично одно беспокоит,- произнёс Гунько задумчиво.- Не слишком ли мы привлечём внимание к себе средствами из-за границы. Мы ведь не простые люди. Нас ГРУ в оборот возьмёт и довольно серьёзно. Коллеги Павловича, но из той конторки залезут и не слезут.
– Если вы дадите,- сказал ему Сашка,- им повод к тому. Своих бить, я вижу, вы не очень хотите. И правильно, не надо. Тогда сидите и жуйте дерьмо.
– Вы не обижайтесь, Александр, Ефимович правильно говорит. Не хотелось бы со своими сходиться в драке,- Потапов взял удар на себя.- Мы ведь со многими личные контакты имеем, с некоторыми учились вместе, служили, опять же, одни ведь дела делали. Они мужики нормальные, но приказ получат и уберут нас в момент. Мне лично выхода из такой ситуации, попади мы в неё, не видно, но можно ведь как-то тихо обойти эту преграду.
– Вы, мужики, как дети, ей-богу,- Сашка был и рад, и не рад, что Гунько поднял этот вопрос.- Я ж вам разве спокойную жизнь предлагаю? Нет. Наоборот. Да, придётся и с ГРУ дело иметь, только не с теми, кто там сейчас бал правит, а с другими, теми, кого Борис там посадит. И они жить мирно не дадут. Если вы боитесь, то не лезьте в это, оставьте другим. Или-или, так стоит вопрос, третьего не дано. Риска попасть на крючок бояться не надо, потому что вы собираетесь не на прогулку, а на самую настоящую войну. Войну до смерти.
– Хватил ты, Ефимович, малость. Ни хрена они ни тебе, ни мне, ни Валерию не сделают,- Панфилов усмехнулся.
– Зря вы, Сергей Петрович, всё серьёзно весьма,- не поддержал Панфилова в его ответе Сашка.- Балансировать придётся на грани. Средство не дать себя сожрать есть только одно – информация. Понятное дело, собирать на друзей нехорошо, но придётся. На саму контору они не попрутся и налёта предпринимать не станут, но выстрелить могут. Если не сможете сами совладать с этой силой, соберёмся толпой и вальнём на них общим штурмом так, чтобы разнести вдребезги. Последнее – шутка. Гарантия невмешательства в свои дела – вес, который необходимо набрать быстро. Я пятнадцать лет этот вес собирал, где мог, по крохам, накапливал, как жид, пряча в глиняный глэчик, а вам проще. Вы уже теперь при определённой массе, когда соберётесь вместе – это будет совсем тоннаж приличный, плюс дело, которое закрутите.
– Вы стратег, батенька,- Панфилов протянул свою кружку, Гунько разливал водку.- Я при любых условиях буду делать это дело, не могу сидеть в стороне. Четыре месяца, как пёс на цепи, шастаю по кабинету из угла в угол. У Белого дома в дни событий просидел у костерка с простыми людьми рядом, записался в отряд народной обороны рядовым,- он хохотнул.- Мои домашние с ног сбились, куда мол делся, а я двое суток пробыл там, наслушался всякого, пропах дымом, дешёвым вином, пришёл домой грязный, небритый и говорю: "Всё, домочадцы, ухожу в монастырь, приму обет и забреюсь в монахи",- все пустились смеяться, а Панфилов остался серьёзным и продолжил, не обращая внимания на хохот:- Может взять в аренду монастырь, пока власть всё церкви не вернула? У меня есть надёжный митрополит в друзьях, он оформит мне сан и настоятельство?
– Гениальная мысль,- похвалил Гунько.- Настоятель и братья с гранатомётами.
– Без меня, волки, пьёте,- пробормотал проснувшийся Евстефеев.- Обижаете.
– Павлович,- Сашка подал ему кружку.- Мы вам доливаем, так что уже полная.
– А что!- сказал Евстефеев.- Крепостишко монастырское многое от глаз посторонних может скрыть. Подвалы, опять же.
– Ага, Соловецкие казема…,- Гунько поперхнулся.
– Фу на тебя, типун тебе на язык, Ефимович, аж сам от страха подавился,- Евстефеев сделал два огромных глотка и, выдохнув воздух, объявил:- Дадим такое в прессе: "Все бывшие комитетчики, грушники и прочие в звании лейтенанта и выше приглашаются для проживания на полном братском пансионе и совместной деятельности в монастырь Оптина пустынь".
– Для составления братского рыцарского ордена,- добавил Гунько.- Знаешь, Павлович, сколько ты там рож увидишь? Весь старый состав ЦК и Политбюро слетится, они хоть одной ногой уже в могиле, но нос по ветру держат, черти нюхастые.
– Старый состав списывать не стоит раньше времени. Вон, Ельцин запретил указом компартию, а она жива и будет жить. Руцкой был против такого запрета и имел нелицеприятную беседу с Борисом, на которой они повздорили. Борьку ведь не переспоришь. Сашка Руцкой, прав безусловно, что можно запретить и привлечь к ответственности тех деятелей, кто причастен к ГКЧП, но простых партийцев трогать не моги, если они хотят иметь свою партию, лишать их такого права ты не могёшь. Тоже мне, Понтий Пилат выискался. Все запреты от бессилия,- произнёс Евстефеев, допив свою водку.
