Раздумываю над тем, как вручить свой, и смотрю, насколько много прохожих. Место не совсем подходящее, но уже, как есть.

— Вот, — протягиваю сюрприз, и он тут же выгибает бровь, будто спрашивая, что там такое. — Так, безделушка.

Не знаю, чего хочется больше. Смотреть на его реакцию или уехать, чтобы не видеть разочарования, если оно будет.

— Спасибо за встречу, мне удалось отлично провести время, — говорю, пока он смотрит на меня.

— Хочешь, чтобы я открыл сейчас?

— Не знаю…

— Ладно, — смеётся и дёргает бумагу, поворачивая к себе потрет. — Даже не думал, что я такой красавчик, — обращает в мою сторону, чтобы можно было сравнить, и сейчас замечаю несколько неровностей.

— Давай переделаю, — пытаюсь поймать холст, но вместо этого Роман ловит мою ладонь в воздухе.

— Зачем? — делает шаг ближе. — Мне очень нравится. Спасибо. Могу ли просто тебя обнять?

Меня касается чужой человек, мужчина, и мне чертовски приятно, потому что, несмотря на наше короткое знакомство, он уже столько для меня сделал. Позволяю себе прижать его в ответ.

— Вкусно пахнешь. И картина классная, — отстраняет Роман, а я неловко тяну «эээ».

— Рада, что смогла угодить.

— Кстати, у меня нет ни одного портрета. Повещу в комнате, буду любоваться на себя любимого, — усмехается.

— Спасибо за то, что нашёл информацию. Не знаю, может, всё-таки я заплачу?

— Карин, я могу и обидеться. Ну, в самом деле. Это просто слова.

— Только ты за них с других плату берёшь.

— По дружбе, ладно? — вытаскивает телефон, кривя лицо. Только не видно, кто там.

— Ладно, поеду домой, кое-какие дела образовались.

Немного разочарована. Нет, конечно, это не свидание. И у нас просто дружеская встреча с расшаркиваниями в любезностях и жирной точке в конце. Потому что мы, всё же, друг другу никто. Только как-то не хочется прощаться, и я корю себя за свои странные чувства.

— А вечером можем пересечься, — предлагает, поворачивая, проходящей мимо парочке, своё лицо, чтобы они могли оценить, и ребята выкидывают большие пальцы вверх. — Это она, — негромко шепчет Роман, кивая в мою сторону головой, и парочка делает сердечки.

— Вот оно — современное искусство. На улице уже и отсердечили, и отлайкали, — усмехается Роман, а я вспоминаю Макса. Всегда серьёзный. Шутки в стороны. Деньги и ещё раз деньги. Важно, кто и что скажет, как посмотрит. А этот спокойно с мимо проходящими разговор завязывает. И как-то легко и непринуждённо. По итогу девчонка фотографирует его с портретом и уходит.

— Ну так что там по вечеру? — напоминает мне.

— Ээээ. Вечером? — да, да, ну конечно, я хочу! Только у меня ребёнок, негодяй муж в статусе — женаты. И в такие минуты хочется быть свободной ото всего и просто жить. — Я не могу, — разочаровываю и его, и себя. Только так правильно. Наверное, так правильно.

— Заеду за тобой в семь, — будто не слышит он.

— Я не могу, — повторяю.

— Ну да, я понял. В семь.

Уже без спроса он кладёт руку на мою талию, будто проделывал это уже сотню раз, и целует меня в щёку. Опять же непринуждённо и без намёка на какой-то интим. А что так можно было?

— Ещё раз спасибо, — поднимает портрет и отправляется к своей машине.

Надо же, как у некоторых всё просто. А мы всё строим сложные алгоритмические уравнения, размышляя над тем, правильно это всё или нет.

Но я не пойду, да. Потому что…

— Ты дурочка, — хмыкает Лиза, когда я рассказываю ей о встрече. — Да забей ты на Макса. Пройденный вариант. Или ты намерена с ним остаться?

— Что? Нет, конечно же нет.

— Ну и кто тогда тебе сказал, что нельзя пойти и просто пообщаться?

— Мы только что разговаривали.

— Нет, если он тебя раздражает…

— Не раздражает.

— Тогда не понимаю. Ты же не в свинг-клуб на вечеринку. Или туда?

Она смотрит на меня выжидательно, а я не сразу понимаю, что она сказала.

— Ой, да ну тебя, — толкаю сестру в плечо, и она начинает хохотать.

— Рви пластырь, Карин. Макс о тебе не думал, когда нашёл себе женщину и заделал ей ребёнка.

— Не ори так, Кир дома.

Вот так у мужиков всё просто. Можно любить всех, если хватает денег. По мне у них всё упирается именно в это. Жёны дома сыты, в тепле — что ещё надо? Можно и две, и три, если позволяет кошелёк и совесть.

— Мне всё же непонятно, почему между нами всё так быстро произошло, — размышляю вслух.

— Не так спроси. Приди и скажи: слушай, мужик. А чего тебе от меня надо?

— Ты не помогаешь.

— Уверена? — хмыкает сестра. — Смотри. Мы с тобой остались без тех, кто был нам дорог. Но, — поднимает палец вверх, — не ноем, — загибает первый, — не сетуем на судьбу, — следует второй, — видим, что жизнь идёт дальше, — хлопает себя по коленям. — Я у себя одна, Карин, — внезапно заявляет. — У тебя тоже, между прочим. Наломала дров, зажгла такой костёр, что из-за Уральских гор видно. Но не ставить же крест, да?

Лиза укладывает руки на живот, задумчиво глядя в потолок.

— Будет девочка, назову в честь мамы — Дашкой.

— А мальчик?

— Не знаю, не думается. Такое чувство, что все мужские имена разом стали неприятны. Ещё времени вот столько, — рисует черту ладонью над своей головой.

— Это так кажется. Завтра очнёшься — а у тебя арбуз, — смеюсь, смотря на её ещё не показавшийся живот.

— Иди собирайся. Вечер обещает быть томным.

Первое, что я сделала — написала Роману, чтобы он не приезжал, сама доберусь. Не хватало ещё мне разговоров от соседей. А потом в который раз открыла шкаф, прикидывая, что надеть. Он написал, что мы просто посидим в клубе. И как давно я не была в таких местах?

У нас с Максом в основном гости, банкеты по случаю открытия филиалов, дни рождения и прочее. Ночной клуб забылся, как дневной детсадовский сон. Словно, не со мной, а в другой жизни это было. Только боюсь нарваться на каких-нибудь знакомых. Одно дело сидеть за столом в ресторане и другое отдыхать в клубе, когда в статусе всё ещё сложно.

Добираюсь до места, а потом пересаживаюсь в машину к Роману.

— Почему здесь? — не понимаю, для чего он написал адрес, если ехать следовало дальше.

— Просто захотел тебя забрать, ты же от дома не позволила, — усмехается, выжимая скорость, и машина тут же, приятно урча, отъезжает от парковки. — Так, смотри. К родителям знакомиться пока рано, да и они в Питере, так что как-нибудь потом, — начинает он в знакомой уже манере с юмором, — ко мне домой не приглашаю, вдруг согласишься, а у меня не убрано, — бросает мимолётный взгляд, будто ожидая ответа. — Нет? — уточняет, и я качаю головой с улыбкой. — Просто попробовал, мало ли, — пожимает плечами, переключая скорость. — Есть клуб, он исключительно для мажоров и братвы. Закрытый, в общем.

— И, — растягиваю букву, — мы с тобой первое или второе?

— Посередине, — усмехается.

— Ресторан, — размышляет дальше. — Шаурма. Давай, выбирай. Здесь ещё неподалёку блины обалденные готовят, кстати. А потом будем кататься по ночному городу.

Он внезапно паркуется и поворачивается ко мне.

— Ну, так что выберем?

С одной стороны, одевалась не для сидения в машине, с другой — нас никто не увидит, и я давно просто так не каталась по городу.

Роман возвращается в машину, протягивая мне коробочку, и усаживается рядом, открывая свою. На небольшом столике между нами дымящиеся стаканчики с чаем.

— Взял тебе черничный джем, — оповещает, и в нос ударяет ароматный ягодных дух. — Или предпочитаешь клубнику? — подносит свою коробочку, и вижу аппетитные кусочки.

— Всё люблю, — благодарю, размышляя, как теперь есть это чудо.

Роман тут же подаёт флакон с обеззараживающей жидкостью, и протираю ладони, а затем принимаюсь есть.

Это странно, вот так сидеть в машине и есть блины. Только отчего-то, наоборот, как-то мило и романтично. Я видела его в ресторане, а здесь он вообще какой-то близкий и родной.