Поднимаюсь в спальню, вытаскивая с полки гаджет. Обычно я — клубничная фея. Но сегодня во мне злой огр.

Спускаюсь вниз, открывая шкаф и доставая оттуда нужное. Я уже всё решила.

Кладу перед ничего не подозревающим Рустамом телефон и улыбаюсь, а он косится на меня боязливо. Неужели, на лице написано, что я сейчас сделаю?

Лиза бросает сумку около входа, чуть отвлекая меня от операции, и пялится на большой дюбель в левой руке.

— Серьёзно? — снова начинает смеяться, и единственный, кто здесь в адеквате, это — Рустам. Который просто качает головой.

— Карин, не надо.

— Надо, Рустам, надо, — ставлю острие на середину экрана и ударяю молотком.

Рубцов сломал мою жизнь, я испортила его трусы и телефон. Равноценный обмен?

— Бери, — протягиваю Рустаму гроздь, на котором висит гаджет. — Привет другу передавай. Сразу амнезию рукой снимет.

— Тебе больно, Карина, я понимаю.

— Ой, только не надо меня лечить, — машу в его сторону рукой. — Ты не психолог, а чёртов страховой агент. Так что не начинай.

— Карин, он хочет поддержать, — заступается сестра.

— И навязать мне комплекс вины! — не могу успокоиться.

— Ладно, пойду, — он идёт в сторону выхода.

— Блин, Рустам, — чувствую себя последней стервой. — Извини. Нервы ни к чёрту.

— Да понимаю.

— Только учти: я тебе верю. Ты говоришь, что всё плохо — я верю. Не дай мне разочароваться в тебе!

Смотрю на него внимательно. Мне нужны друзья. Те, на кого можно положиться хотя бы в информации.

— Я правду говорю, — отвечает, и я вижу это. Потому что он не умеет лгать.

Рустам уходит через полчаса, а Лиза тычет в лицо экраном воего телефона.

— Мудак, — выносит вердикт, а я смотрю на улыбающегося мужчину, который обнимает незнакомку. — Запиариться на мне решил. Теперь у него от клиентов отбоя нет, как у самого скандального фотографа. Там столько придурков, готовых эпатировать. Цирк уродов, — выдаёт она свои мысли. — Ты можешь себе представить, чтобы лет пятьдесят назад измена могла нагнать популярности кому-то?

— Грамотный пиар, — пожимаю плечами. — Может, Рубцов был намерен повторить его успех?

Говорю и принимаюсь смеяться.

— Что? — не понимает Лиза.

— А ты ведь им обоим подарила эти поло! — вспоминаю фотографию, из-за которой мы чуть не поссорились. Ту самую, на которой Кир якобы узнал Рубцова.

Из Европы Лиза привезла подарок Максу и своему фотографу: две одинаковых футболки. Как оказалось, подлецам всё к лицам.

— Что там говорят на УЗИ, кстати.

— Нормально, — кивает. — Пока наблюдаться.

— Пол ещё не видно?

Конечно, я говорю с улыбкой. Такие вещи только Рубцов мог спросить, когда я вернулась с первого скрининга.

— Девочка, — подыгрывает Лиза. — Назову её Настей, как из сказки. Помнишь? Такая милая и красивая, — вспоминает она любимое кино.

— Почему девочка?

— Потому что все мужики…

Она не договаривает, на кухню входит Кир с другом, и я принимаюсь исполнять обязанности матери и хозяйки: накрывать на стол.

Через пару часов звонит свекровь, и я выслушиваю от неё всё в красках. Посылка получена, она не оценила моего модерна. Говорит о беспечности, о том, что у меня нет совести, потому что Макс на волоске от гибели, а я даже не соизволю явиться, что я слетела с катушек, потому что испортила чужое. Вот как она быстро переобулась. А недавно пела мне про родную душу Макса.

— Ты хоть понимаешь, сколько стоит его телефон? — продолжает шипеть.

— А во сколько ему обходились шл. хи? — интересуюсь. — Вы спросите. Там смета будет куда объёмнее.

— Ненормальная!

— И вам всего доброго, Маргарита Павловна, — заявляю на это, отключая гаджет.

Вот и всё. Поговорили. Наконец, по душам, без хождений по кругу с растягиванием улыбочек.

К вечеру звонит неизвестный абонент и я игнорирую, пока он не набирает в третий раз. Не реклама?

— Карина Михайловна? — интересуется приятный мужской голос.

— Это я.

— Меня зовут Григорий Семёнович, и я лечащий врач вашего мужа. Виделись как-то. Можете ли вы навестить вашего мужа?

— Зачем? — не совсем понимаю. Там же у кровати должна дежурить свекровь. Почему ей не сказать то, что следует? Говорю об этом врачу.

— Да, она приезжает. Но пациент хочет видеть именно вас.

— Вы мне звоните, чтобы сказать об этом?

Не просто удивлена. Я в шоке. С каких пор близким звонят, чтобы сказать, что и кто там хочет?

— Ему завтра предстоит новая операция. Есть риски, потому неизвестно, перенесёт он её или нет. Функции почки угнетаются.

От осознания, что Рубцов что-то там не перенесёт, становится не по себе. Был здоровый мужик до недавнего времени, а теперь наши жизни рассыпаются, как карточный домик. Он зовёт меня попрощаться? Попросить прощение? На кой чёрт ему оно нужно? Это значит, что он вспомнил всё?

Да, я неимоверно зла на него и не желаю его видеть. Но что, если это действительно последняя наша встреча? Имею ли я право отказать ему в небольшой просьбе?

— Для чего он зовёт меня? — интересуюсь у врача.

— Это лучше спросить у него, я не почтальон по словам. Просто передал просьбу, потому что на остальных вы не реагируете.

Тяжёлая артиллерия в деле.

— Когда операция?

— Завтра в 7 утра. Если надумаете — приходите сегодня. Всего доброго.

Сижу на кровати, смотря на обстановку нашей комнаты. Мы провели здесь счастливые семь лет, до этого жили в квартире в спальном районе. Только, если задуматься, счастливыми были не все годы, только я поняла это слишком поздно.

Вот, что имела ввиду свекровь, говоря про волосок от гибели… Но я не стала её слушать, а она вылила на меня ушат грязи.

Укладываюсь на кровать, обхватывая колени руками, и долго думаю о том, где я сделала неправильный выбор. Могла ли повлиять на измену Рубцова? В какой момент он перестал меня любить и любил ли вообще? Почему он решился не просто на интрижку, а на целую семью?! Готова ли я простить его, потому что он может не пережить завтрашний день?

Обида засела глубоко, но разум всё ещё со мной. Я не должна вести себя, как последняя идиотка. Хотя бы потому, что таковой не являюсь. Нас никогда уже не будет, как семьи. Но я, как человек, остаюсь. А потому…

Поднимаюсь, натягивая джинсы и футболку, и раздумываю над тем взять ли Кира. Пожалуй, да. Для него этот момент куда важнее, чем для обманутой жены, которая готова сама придушить неверного мужа. В сердцах, конечно же. Уверяю, что чувства уйдут, и всё переболит. Иного пути нет. У всех так было. У меня так будет. Главное: в любой момент жизни оставаться человеком.

Макс всё отменно помнит, хоть и говорит, что память вернулась моментами. Маленький взрослый пацан, который боится взять на себя ответственность за происходящее. Трус, недостойный того, что просит. Уверена, что план «А» провалился, где он должен был играть мученика с амнезией, теперь он перешёл на другой. Знать бы, что в голове у Макса.

— Я плохо помню часть жизни, но чувствую вину, — говорит после приветствия.

Да, конечно. Те моменты, в которых была вторая жена, чудесным образом испарились. Удобно? Бесспорно. — Но я знаю, что ты на меня сильно обижена. Расскажешь, почему?

Моргаю, не в силах поверить в его фарс. Он вот тут сейчас на полном серьёзе? Реально не понимает, что звучит это по-детски наивно и притянуто за уши?

— У тебя светлая душа, Максим, — ломаю комедию. — Лучшие качества: честный, добропорядочный, отзывчивый, любящий. — Говорю так: если не знать, что издеваюсь, невозможно усомниться.

Кир уже пообщался с отцом, потому в коридоре ковыряется в телефоне, ожидая меня. Истеричка испарилась, но я знаю, что именно с ней произошло. Теперь уже она не хочет доказывать, что в большей степени достойна быть женой? А я, как дура, всё ещё у кровати «умирающего».

— Любой повезёт, кто будет рядом, — продолжаю беседу. — Ты способен осчастливить каждую женщину.