Катя села рядом, устало вытянув ноги. - Я есть хочу, - призналась она. - Я эти два дня почти не ела, кусок в горло не лез. Пошли вниз? Там бар, готовят сносно.

Я кивнул. Желудок при упоминании еды отозвался требовательным урчанием, которое странным образом срезонировало с моим новым голосом.

В баре на первом этаже было людно, но не шумно. Здесь сидели рейдеры, охрана, какие-то дельцы. Пахло жареным мясом и чесноком. Мы заняли угловой столик.

- Нам два гуляша, - уверенно заказала Катя подошедшей официантке. - Салат из капусты. И чаю. Сладкого.

- Пиво, водка? - дежурно спросила та. Я отрицательно покачал головой. Живчик мы пили регулярно, а лишний алкоголь сейчас ни к чему. Мне нужно привыкнуть к новому телу и новым рефлексам.

Когда принесли еду, я набросился на неё как волк. Настоящее мясо. Горячее. С густой подливкой. Не сублимат, не жесткая зайчатина, пахнущая костром. Катя ела так же быстро.

Я ел и чувствовал, как тепло расходится по телу. Напряжение последних дней отпускало. Мы добрались. Мы живы. Мы внутри периметра. Я вытер тарелку хлебом, отправил его в рот и, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.

Из груди само собой вырвалось тихое, вибрирующее урчание.

- Уррр...

Катя замерла с чашкой чая в руке. Она посмотрела на меня, и в уголках её глаз собрались морщинки улыбки. - Ты урчишь, - тихо сказала она. - Как кот.

Я открыл глаза, чувствуя, как к лицу приливает кровь. Чертовы инстинкты. Я не контролировал это. Организм реагировал на сытость и безопасность как животное. Я развел руками, мол, «что поделать, такая конструкция».

- Это даже... мило, - она накрыла мою руку своей ладонью. - Гораздо лучше, чем если бы ты матерился или рычал. Знаешь, Молчун, я думаю, мы справимся.

Я посмотрел на нашу добычу. В карманах оставалось около восьмидесяти споранов и немного гороха. Проживание оплачено. Еда стоит копейки - этот ужин обошелся нам всего в четыре спорана. При таком раскладе мы можем спокойно жить здесь месяц, ничего не делая. Отъедаться, тренировать дары, изучать местный рынок.

Я постучал пальцем по столу, привлекая внимание Кати. Затем показал на свои глаза, потом на уши, потом обвел рукой зал. «Смотри, слушай, запоминай».

Она кивнула.

- Я поняла. Мы здесь новенькие. Надо понять правила игры, прежде чем лезть в серьезные дела.

Вернувшись в номер, я привычно подпер ручку двери стулом. Береженого Улей бережет, даже в стабе. Катя уже забралась под одеяло, свернувшись калачиком.

Я лег рядом, глядя в потолок. Завтра нужно будет сходить в оружейный, прицениться. Узнать, где здесь доска объявлений или биржа труда для таких, как мы. А еще нужно разобраться с этой чернотой внутри меня. Немота - это полбеды. Главное, чтобы крыша не поехала.

Катя пододвинулась ближе, положив голову мне на плечо.

- Спокойной ночи, Молчун, - прошептала она.

Я обнял её одной рукой. И снова, уже не стесняясь, тихо заурчал, погружаясь в сон без сновидений. Первый спокойный сон за месяц.

Утро началось не с кофе, а с тишины. Настоящей, звенящей тишины, которую не нарушали ни вопли зараженных, ни треск автоматных очередей. Я открыл глаза и несколько секунд тупо смотрел в белый потолок, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Ах да. Отель. Новый Свет.

Катя еще спала, зарывшись носом в подушку.

Я осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами, сел на кровати. Солнце уже било в окно - мы проспали непозволительно долго. Организм, получивший передышку, жадно наверстывал упущенное.

На тумбочке лежала тонкая брошюра в мягкой серой обложке, которую мне вчера сунул Тень. «Памятка иммунного. Базовый курс выживания». Названия пафосное, но содержание обещало быть полезным.

Я взял книжицу, налил стакан воды из графина и погрузился в чтение.

Информации было много. Тень, или тот, кто составлял это пособие, постарался разложить хаос Улья по полочкам.

Первым делом я нашел раздел о географии. Оказывается, мир, в который мы попали, похож на гроздь сосисок. На западе - Пекло, где живут самые жуткие твари. На востоке - Внешка и Чернота, край мира. А мы где-то далеко на севере, в обитаемой зоне. Это объясняло, почему чем дальше на запад, тем опаснее становится.

Дальше шла классификация тварей. Тут я задержался. Схема развития выглядела как пирамида. Чтобы подняться на ступеньку выше, тварь должна сожрать биомассы больше, чем весит сама, в разы. Бегуны, лотерейщики, топтуны... Я читал описания и узнавал своих старых знакомых. Топтун - тот, что цокает окостенелыми пятками. Рубер - бронированная машина смерти. И Элита. Вершина пищевой цепи. Оказывается, для достижения этой стадии тварь должна жрать годами. Тот гигант, которого мы завалили в городе, был именно элитником. И мне чертовски, невероятно повезло, что он был занят едой и не принял нас всерьез.

Отдельная глава была посвящена людям. И тут всё было не так радужно. Внешники - исследователи из других миров, упакованные в броню и с техникой, которые потрошат иммунных ради органов. Муры - предатели, работающие на внешников, охотники за головами. Самая презираемая каста. Сектанты, или килдинги - психи, приносящие жертвы Улью.

Я захлопнул книжку. Картина мира стала четче, но от этого не легче. Мы в банке с пауками, где каждый хочет тебя сожрать: одни ради эволюции, другие ради денег, третьи ради науки.

- Доброе утро, - сонно пробормотала Катя, потягиваясь. - Ты чего такой серьезный?

Я постучал пальцем по обложке книги и сделал жест рукой у горла: «Жизнь - боль». Потом улыбнулся, показывая, что это шутка.

- Есть хочу, - заявила она.

Завтрак в баре внизу мало чем отличался от ужина, разве что вместо гуляша давали яичницу с беконом и густую овсянку. Народу было больше. Рейдеры собирались в группы, обсуждая маршруты, цены и новости. Я сидел, медленно жевал и слушал.

- ...говорят, на Западе снова орда формируется, - басил бородач за соседним столом. - Да брешут. Скреббера видели у Мертвых Земель, вот это точно.

После еды мы направились в административный корпус. Тень говорил, что там есть биржа труда. Деньги имеют свойство заканчиваться, а сидеть на шее у стаба, проедая запасы, было глупо.

Биржа представляла собой просторный зал с рядами пластиковых стульев и несколькими окошками, за которыми сидели уставшие клерки. На стене висела огромная доска, исписанная мелом и увешанная распечатками.

Мы подошли к ней.

Предложения делились на две категории: «Для гражданских» и «Для рейдеров».

В первом списке было скучно и дешево.

Стройка: восстановление укреплений, разгрузка машин. Оплата - 2 спорана в день плюс паек.

Уборка: чистка улиц, вывоз мусора. 1 споран в день.

Обслуга: официанты, мойщики посуды. 1-2 спорана в день плюс чаевые если повезет.

Оператор видеонаблюдения: сидеть на стене и пялиться в мониторы. 2 спорана за смену. Скука смертная, зато безопасно.

Я поморщился. С такими расценками на черную жемчужину мы накопим лет через сто. Да и жить на 20 споранов в неделю, отдавая всё за отель, не выйдет.

Вторая половина доски была интереснее.

Рейд за топливом: Требуются стрелки и грузчики. Оплата - доля от добычи.

Зачистка кластера «Промзона-4»: Высокий риск. Оплата сдельная за головы тварей.

Сопровождение научников: Охрана группы знахарей в полевом выезде. Оплата фиксированная - 5 горошин на группу.

Я ткнул пальцем в раздел рейдов.

- Ты уверен? - тихо спросила Катя, пробегая глазами по списку. - Это опасно.

Я кивнул. Опасно. Но мы иммунные, а не посудомойки. Мой дар требует практики, её дар - развития. На кухне сенсорику не прокачаешь.

Мы подошли к окошку регистрации. За стеклом сидел лысоватый мужичок, который выглядел так, словно всю жизнь перебирал бумажки, даже в мире апокалипсиса.

- Слушаю, - буркнул он, не поднимая головы.

Катя выступила вперед. - Мы ищем работу. Рейдовую.

Клерк поднял глаза, окинул нас скептическим взглядом. - Опыт? Снаряжение? Специализация?