Во время ритуалов и казней те, кто их проводят, якобы собирают гавах — энергию, которую выделяет человек, умирающий в муках. Я тоже пытался что-то собрать, но ничего не выходило. Хотелось побыстрее покончить с этим и убраться отсюда. Видимо, я ещё не совсем конченый человек, раз не наслаждаюсь всем этим.

Ленин уже затих, не шевелился. Досматривать до конца я не хотел. Обернулся на опричников. Малыш был злой и думал о чём-то своём. А Боцман смотрел на всё это широко открытыми глазами. Пребывая в каком-то экстазе.

Я махнул рукой, мол, сворачиваемся. Очень хотелось уехать отсюда побыстрее.

Дома я в первую очередь скинул провонявшую дымом и гарью одежду — всё, вплоть до исподнего, пропиталось запахом дыма и гари так, что ткань казалась маслянистой на ощупь. Швырнул всё в угол, решив завтра сжечь или выбросить. Хотелось смыть с себя всё это — не только грязь и копоть, но и ощущения о произошедшем.

Принял ванну, в которую Катя наполнила горячей водой с ароматными травами. Мылся долго, тщательно, несколько раз меняя воду. Скрёб себя жёсткой мочалкой до красноты, но запах смерти всё равно казался въевшимся в кожу.

Мне казалось, что моя собственная кожа чернеет, покрывается струпьями и слазит кусками.

У меня оставался день до визита начальства. Решил посвятить его административным делам. Несмотря на максимальное делегирование всего, чего возможно, всё равно времени было крайне мало. На завод я пока не лез, хотя понятно, что нужно самому во всё вникать, иначе бизнес быстро уведут, ухарей вокруг хватает, тем более когда знают технологию. Но я доверял и Крутову, и Аристарху. Пусть работают, они и без меня знают, что лучше.

Оделся и решил пройтись по своим владениям, давно уже я тут не появлялся. Всё время как-то украдкой, да через чёрный ход. Тем более сегодня похороны Большого. Но это будет позже, пока же решил зайти на производство, где готовили подарочные наборы для детей. Был у меня такой бзик, хотелось порадовать малышню. Что они видели в этой жизни? Пьяных родителей, нищету, недоедание. Пусть порадуются.

Оказалось, что дела шли ни шатко ни валко, я ничего не сказал, просто посмотрел, сколько уже было сделано и сколько ещё нужно было сделать, а Новый год, как говорится, на носу. Похоже, не справляются мои новые управляющие без Крутова. Видимо, когда он был, они во всём полагались на него и инициативу особо не проявляли, а теперь, когда всё повесили на них, не справляются. Надо думать. Так дело не пойдёт.

Почувствовал запах мыла, чистоты и каких-то трав, это я дошёл до бань и прачечных, под это дело был отдан целый корпус. Чистота — залог здоровья. За этим я следил жёстко. И не так, как государственные чиновники, которые пальчиком разве что погрозят. Если служба безопасности ловила бичей, а всегда есть категория опустившихся, которые ведут полуживотное существование, то их быстро ставили на лопату и держали отдельно. Принудительно заставляя мыться и прожаривать одежду от вшей на противнях. Буквально палками. Жёстко, зато эффективно и не нанесут заразы.

Банями руководила крупных габаритов женщина по имени Марфа Владимировна Новикова. Про себя же я её звал Салтычиха. Очень жёсткая и жестокая баба, держала дисциплину железной рукой. В подчинении у неё был штат девок, которые ей помогали управляться с хозяйством.

Я подкрался сзади и громко произнёс:

— А что это вы тут делаете?!

Марфа подскочила, хватаясь за палку, развернулась, увидела меня:

— Ой! Это вы, что ж вы подкрадываетесь так, могла и палкой заехать.

— Это приемлемо. Расскажите, как у вас дела идут? Всё ли нормально? Мыло, средства вовремя завозят? Нужно ли что-то?

— Нет, всё хорошо, всё есть, спасибо.

— Марфа Владимировна, дело у меня к вам.

— Слушаю.

Она отставила палку, и мы отошли в сторону.

— Как вы видите, у нас вовсю идёт подготовка к празднованию Рождества и Нового года.

— Неслыханное дело, я, знаете, выросла тут, никогда такого не было. Прежние-то хозяева, им дела не было, знай только плату собирай. А как живут, кто живёт, то их не волновало. Вы знаете, как вас тут местные все уважают? — Она махнула рукой. — А я вам скажу, вы первый, кто тут порядок навёл. Поэтому спрашивайте, что смогу, сделаю.

— Дело с подарками застопорилось. Как вы знаете, я человек добрый, жалостливый, решил детям подарки сделать небольшие, да только вот исполнители подкачали, вроде и денег дал, и материалы все есть, но вот что-то не идёт у них, а может и того страшнее, — я огляделся по сторонам, типа чтобы никто не подслушивал, — может, и приворовывают-то мои конфеты.

Я сделал акцент на слове «мои». Чтобы было чётко ясно, что у меня красть — это хуже, чем смертный грех.

— Вы бы, Марфа Владимировна, взяли бы свою палку, да наведались туда, навели бы порядок, — и уже перешёл на серьёзный тон, — мне нужно, чтобы к утру 31 декабря все подарки были готовы. Делайте с ними всё, что хотите, но работа должна быть исполнена.

Марфа посмотрела на меня своими маленькими, но умными глазами, уже окружёнными сеточкой морщин. Она была далеко не дура, знала, что Крутов куда-то ушёл на повышение, слухи тут скрыть невозможно и в целом все всё знают. И естественно, она понимала, что это задание — что-то типа проверки, справится — может, и ещё что-то посерьёзней поручат. Поэтому она только кивнула головой. Мол, всё сделаю.

— Когда можно начинать?

— Вчера. Сдавайте пока дела по прачечной своим помощникам и переключайтесь на подготовку к праздникам. Тогда не только решите вопрос с подарками, а берите на себя всё управление подготовкой к гуляниям. Идите к управляющим, они дадут вам мои бумаги с планами, там, в целом, всё расписано, все мероприятия и лица, ответственные за них, часть будет проходить на самой площади, на Сенной, часть тут у нас в Лавре. В общем, разберитесь с бумагами, включайтесь в процесс. Очень на вас надеюсь. И не стесняйтесь в средствах, помните, главное — результат. За вознаграждением дело не станет, вы меня знаете. Я попусту не болтаю.

Впервые я увидел на этом ещё не старом, но огрубелом от тяжёлой жизни лице надежду и даже какое-то подобие улыбки.

Тем временем в Лавру начали подтягиваться люди, привезли Большого. Заметил Фому, который лично руководил процессом, хотя всё было отлажено. Гроб с телом, богато украшенный цветами и венками с лентами, был выставлен на всеобщее обозрение. Многие тоже смотрели недоумевающе, первый раз такое. Через час было ощущение, что собралась вся Лавра, было не протолкнуться от людей. Всё застыло на какое-то время, все дела встали. Я уже многих знал, в толпе виднелись знакомые лица, увидел и Марфу в окружении своих девок, работниц прачечной. Были и кожевенники, и многие другие, производственники. В общем, по зову собрались все. Я, Фома и все старшие стояли чуть в стороне, на ступеньках входа в Стеклянный флигель, который претерпел значительные изменения, из грязного, полузаброшенного и самого опасного места в Питере он превратился в отремонтированный корпус, где сидела бандитская администрация города, фактически место стало опаснее тысячекратно, но производило совсем иное впечатление. В здании, помимо прочего, хранился общак, там же были и все кассы, работали люди, которые взимали плату с торговцев. Кассы у нас разделялись, та, что собирала плату за постой, отдельно, та, что с торговцев, отдельно. Не нужно складывать все яйца в одну корзину.

Разумеется, за нами никто не стоял, вся толпа была впереди нас. Как-то само собой установилась тишина, все ждали чего-то. Фома посмотрел на меня. Придётся толкать речь. Дело не очень привычное, но нужно когда-то начинать. Я вышел вперёд к гробу.

— Друзья! Мы собрались сегодня здесь по горестному поводу. Ушёл наш друг, вы все знали его как Миша Большой. Много хорошего можно сказать об этом человеке, но за меня скажут его дела. Все знают, как он помогал нашему сообществу, с каким вниманием относился к людям, окружавшим его. И не было такого, кто, попросив о помощи, ушёл от него ни с чем. Михаил был человек сильный и волевой, но против старухи с косой даже такие сильные люди, как он, не в силах противостоять. Его смерть всем нам урок, что уйти можно в любой момент. Но уйти достойно, оставив о себе добрую память. Ещё раз хочу повторить главное: Миша был нашим человеком, человеком Лавры. Он заботился о людях, и мы позаботимся о нём, даже после смерти. Поэтому помните, что если вы живёте достойно, в ладу с миром (я имел в виду мир как общество, в данном случае сообщество Лавры), то мир всегда вам поможет. Теперь же проводим его в последний путь. А после возвращайтесь и примите участие в поминках.