— Хуже всего, что все документы сгорели.

— Может, и не сгорели.

Савельев уже откровенно уставился на меня, и в его взгляде не было ничего хорошего.

— Не все ведь террористы там были, может, кто и сбежал вместе с документами. Мои люди тоже их ищут, так что не будем пока горевать — глядишь, и отыщутся.

Полицейский лишь покачал головой и продолжил:

— А так пока идут аресты, гребут всех, потом уже разбираются. С самого верха… — Савельев уважительно дёрнул бровью, показывая на тот самый верх, — директивы идут. Хотя что я тут распинаюсь — вы побольше меня, наверное, знаете.

Я уклончиво посмотрел в сторону.

— А что слышно по убийству Волькенштейна? Да что вы на меня так смотрите? Будто на вампира. Что теперь, всех покойников в Питере на меня сваливать будете?

— А вот вы бы поставили меня в курс дела — и не смотрел бы так. Играете мной втёмную.

— Вот организуемся и сделаю вам допуск.

— Стало быть, ваших рук дело.

— Иван Григорьевич, я пока ничего говорить не могу — сами понимаете, государственная тайна. Потерпите немного, скоро вся эта заваруха прекратится, дадут добро на наши проекты, и начнём работать.

— Эх, Андрей Алексеевич, круто берёте.

— Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе.

— Верно! Вот же пропасть, я с вами с ума сойду. Второй день не сплю толком.

— А это зря, вы нам нужны здоровым и выспавшимся, правда, Вань? — Я толкнул его в бок.

— Так точно, ваше благородие!

— Шуты гороховые, — заулыбался Григорьев. — Кстати, мне пришла бумага, что послезавтра быть в больнице этой вашей. Будут представлять новое лекарство.

— Ну вот видите, вы всё вперёд меня узнаёте. На самом деле очень важная встреча. Будут Плеве и Валь, и, возможно, ещё какое начальство. На сколько назначена встреча?

— На десять утра.

«Очень хорошо, — подумал я, — значит, остальное время генералы выделили под меня. Ну что же. Поговорим».

На следующее утро получил записку от Малыша. Ну, пора значит пора. Оделся в твидовый костюм для охоты, высокие сапоги-краги, теплую кепку, кожаные перчатки. Под пальто надел плечевую кобуру с револьвером. На пальто накинул что-то типа плащ-палатки — старый драный, латаный брезентовый плащ с капюшоном. Лицо замотал подобием баша до самых глаз. Хотелось выехать из Лавры по возможности незамеченным.

Второй револьвер просто положил в карман. Взял сумку-мешок, типа сидора. Вот тоже кстати проблема — отсутствие рюкзаков. Мохов вроде отшил уже что-то. Надо будет его еще рюкзаками озадачить. Тоже интересно: во времена наполеоновских войн уже использовались рамные ранцы по типу поняги, хотя такие ранцы существуют столько же, сколько существует человек. Вроде читал, что первый ранец нашли возрастом 5000 лет рядом с парньком доисторическим, которого приняли на гоп-стоп где-то в Альпах. Так вот, а потом почему-то производство рюкзаков деградировало. Самый ужас — это Сидор. Вот этот Сидор был еще в императорской армии в Первой мировой. У всех уже были ранцы, даже у турков, а у нас это позорище. Потом в советское время был так называемый вещмешок-колобок. Даже вот эти рюкзаки Абалакова и Ярова, которые были страшным дефицитом, — всё это ужас чудовищный, который невозможно носить. Хотя, разумеется, до сих пор находятся персонажи, которые оправдывают существование сидора, хвалят его. Человеческая фауна богата на всякого рода удивительные создания, поэтому удивляться не стоит. Что самое интересное, параллельно в США, во Франции уже делали более-менее приличные рюкзаки. Человек, носящий сидор, — это мученик, должен страдать каждую минуту. Даже советский рамный рюкзак «Ермак» при ближайшем рассмотрении можно поседеть от технологических решений конструкторов. Думаешь: ну почему лямки толстые не сделать? Ну оберните войлок брезентом, что сложного? Упор под поясницу? Нет, не слышали.

Тут работает стандартная схема, которая касается не только СССР, а всего мира и всех времен: конструкторы вещи сами не используют эту вещь. Так было, так есть и видимо будет всегда. Сейчас тоже самое. Очень редко когда бывает иначе. Хотя возможно я преувеличиваю — современные вещи уже делают профи на основе отзывов пользователей, да и сами все это используют.

А вот те парни, кто проектировал «Ермак», видимо дальше магазина с водкой не ходили. Если человек ходит в походы, то он не мог такого сделать. Кто хоть раз ходил в горы с неудобным рюкзаком, знает, как узкие или тонкие лямки режут плечи, как отсутствие мягкого упора давит на поясницу. Какую боль доставляет отсутствие твердой спины, когда все вещи впиваются в тебя при многочасовом марше.

Тот же Абалаков был известный походник, поэтому сделал что-то приемлемое для того времени. По крайней мере, насколько хватало его знаний. Просто люди жили в информационном вакууме, и до всего приходилось доходить своим умом. Они не могли ознакомиться с изделиями западных конструкторов.

Помню, был в музее и поражался, насколько униформа американцев Первой мировой превосходила всё, что было у всех остальных армий, вместе взятых. Вот каким-то образом умеют они создавать качественные военные вещи, всегда умели. Подобного не было ни у немцев, ни у французов, ни у англичан. Но главное — они начали разрабатывать систему подвесов и подсумков, в конечном итоге додумались до системы A.L.I.C.E, которая позже трансформировалась в систему MOLLE, которой и пользуется весь мир. К американцам можно по-разному относиться, но в плане военного оборудования они впереди планеты всей. Все остальные только копируют.

В первую очередь они отличаются тем, что создают СИСТЕМУ, а не вещь. Если сравнить русского воина, то у него были вещи. Набор разных вещей, необходимых для войны. У французов тоже самое. А у американцев уже была система. Первая подвесная, с нормальными широкими лямками, система подсумков. Про Вторую мировую даже говорить не буду. Там разница стала еще больше, вернее уже недостижимой. Даже у немцев всё было хуже, чем у американцев. Про советских я вообще не говорю. У них как таковой военной формы, я имею в виду боевой, не было. Во всяком случае, она почти не претерпела никаких изменений после Первой мировой в сравнении с другими армиями. Возможно потому, что русский солдат для советских не имел никакой ценности. Зачем Ваньку одевать — всё равно умрет через несколько минут.

В общем, надо садиться с Моховым и думать про всё это. Лучше всего в музей сходить и посмотреть на старые образцы. Ведь, по сути, ничего изобретать не надо — просто немного осовременить старую конструкцию. По-хорошему нужно несколько типов: это каркасный рюкзак для переноски тяжестей и средний рюкзак на три дня выхода. Там уже рама не нужна. Главное в таких рюкзаках — это три вещи: твердая спина, упор под поясницу и толстые лямки. Всё. Остальное уже детали. Ладно, будем разбираться с этим позже.

Хотя, разумеется, с точки зрения будущего легко ругать старые вещи, но тогда всё это был хай-тек, и люди делали всё, что могли, для своих солдат. Кроме советских, конечно.

На лошади я немного умел ездить и в той жизни, а в этой уже освоил нормально. Разумеется, не кавалерист, и рубку лозы на ходу и прочую ерунду не практиковал. Задача была добраться из точки А в точку Б, не упав и никого не задавив при этом. Также выезжали с ребятами и учили скоростное передвижение, рысь и галоп. В общем-то ничего сложного, но нужна практика.

Ленина держали в частном доме на окраине деревни, в сторону Луги. Сам бы я ни за что это место не нашел, даже имея карту. Встретил меня в условленном месте Малыш, который уже нормально ориентировался, так как ему приходилось выезжать несколько раз.

Для меня, конечно, это был волнительный момент — лично увидеть Ильича. Сколько всего в этом имени для русского человека. Кто был этот человек? Спаситель России? Немецкий шпион? Разрушитель империи?

В первую очередь это брат масона-террориста, что собственно и определило всю его будущую судьбу. В начале он был в его тени, как негатив, неудачная копия. Но поскольку и отец, и брат его были масонами, а отец, по всей видимости, внедренным агентом, он имел ярко выраженную внешность выходца из Юго-Восточной Азии. Возник на горизонте в порту Астрахани, на пути следования английских купцов в Персию. Ульяновы — отец и сын — отличались характерной для восточных азиатов чертой: не выговаривали букву «Р». Не картавили, а вообще не произносили — это яркая особенность азиатов.