— А кто он был, этот, как его, Волькенштейн?

— Куратор Ульянова и связной между ним и европейскими масонами. Там много всех намешано, постепенно я буду вводить тебя в курс. В общем, это большая рыба. Туз козырный.

На заводе я не появился и на следующий день. С утра снова встречался с журналюгами, скормил им тему, как революционеры «рубят хвосты», подчищают за собой. Убийство ведущего адвоката Петербурга вызвало очень громкий скандал. Я единственное жалел, что не срисовали гостей Волькенштейна. Можно было бы подстраховать группу Ильи мелкими мальчишками, но надо, чтобы не было свидетелей. Поэтому никого с ним не послал.

Кстати, проблема решилась сама собой. Оказалось, что вечером дворник наблюдал, как в квартиру Волькенштейна поднялись несколько человек, которые долго и ожесточённо спорили. Вроде как дворник даже опознал кого-то. В общем, полиция взяла след, хотя официально дело проходило как самоубийство, так как ни следов борьбы, и грабежа не обнаружено.

Буквально к обеду газеты взорвались новой сенсацией. Пока всё шло как надо.

Почти весь день просидел с Иваном в участке, вникал во все дела, как всё устроено. Подчинённые наконец-то увидели начальника в первый раз. Хотя я лично отбирал людей, но чаще по анкетам да советам Ивана. Почти все молодые полицейские были выпускники Лавры, то есть приехавшие люди из разных мест покорять столицу и отобранные нами за адекватность. Ведь бандит, алкоголик — это всё крайности, и реально таких асоциальных людей мало. Основная же масса хочет нормально жить, работать, содержать семью. В криминал втягиваются не от хорошей жизни. Поэтому когда им предлагают стабильную работу, тем более госслужбу, для многих это подарок и шанс в жизни. Савельев из штанов выпрыгивал, когда я ему людей поставлял — он наконец-то штаты закрыл, чему его начальство было очень радо.

После всех дел поехали к шефу. Он хоть и получил дворянство, но всё эти бюрократические штуки шли долго, хотя это безусловно приятные хлопоты. Он должен был подать прошение в Губернское дворянское собрание — с просьбой о внесении в родословную книгу. Затем Сенат направлял документы в Герольдию, которая проверяла законность чина и основания для внесения в дворянство. После подтверждения Герольдия выдавала гербовую грамоту (если потомственное) или просто подтверждение статуса (если личное). И далее внесение в родословную книгу. В общем, ему было чем заняться. А тут я подкинул дров в печь, но ничего — всё на пользу пойдёт. Благодаря моим записочкам он умело вёл следствие и направлял куда нужно. Я имею в виду нужно ему в первую очередь, для карьеры, так он одним из первых связал взрыв на квартире Ленина с террором на предприятиях, ну а дальше пошло-поехало.

Кстати, восьмой класс у Савельева соответствовал званию майора. Как в той песне: «Всё мы — лёд под ногами майора».

Встретили его у выхода из администрации. Я на улице, вне стен Лавры, чувствовал себя достаточно тревожно — казалось, что кругом враги и вот-вот какой-нибудь очередной красный идиот-игиловец бросит бомбу, хотя сейчас ещё вегетарианский и один из самых спокойных периодов истории России, но всё равно постоянно ощущал тревогу. Фактически последняя пятилетка мира, плюс-минус пару лет. Необходимо воспользоваться этим в полной мере.

Ещё много думал про Николая. Считал, что пока подходить к нему рано, хотя возможность такая уже была через Плеве. Но я не хотел давить. Сейчас гораздо важнее было повысить статус и место самих моих покровителей — тогда уже можно двигаться дальше. Будем обсуждать этот вопрос с ними непосредственно.

Ещё важнейшей проблемой сейчас является коронация Николая. Знаменитая Ходынка.

Понятно, что никто Николая за Ходынку «Кровавым» не именовал. Даже революционеры. Те тогда пытались пищать про «Николая Ходынского». Непонятно, при чём здесь Николай. Если бы такие эксцессы повторялись постоянно, правительство не принимало мер… А после катастрофы было сразу проведено серьёзное расследование, данные опубликованы, меры приняты.

Подобные вещи встречались тогда, увы, достаточно часто. Например, в 1881 сгорела Венская опера, погибло более 600 человек, причём значительная часть — из высших классов. Несколько сот человек можно было спасти, они умерли, потому что тогда не было скорой помощи. Люди лежали вокруг развалин театра и умирали.

А так можно, конечно, написать: «В 1912 году Англию сотрясла новая катастрофа. Во время первого выхода в море затонул колоссальный лайнер "Титаник". Огромное число пассажиров погибло. Мир получил ещё одно подтверждение простой истины — насквозь прогнившая "Британская империя" разваливалась на глазах. Незадачливого английского короля в народе прозвали "Жорка-душегуб"».

Умнее надо быть, хотя о чём это я — люди до сих пор не могут отличить чёрного пиара от реальности. Профи поработали.

Кстати, Ходынка получилась вот почему. Коронационные торжества проводили по трафарету 1881 года. Тогда тоже было колоссальное число народа, и всё прошло успешно. Но к концу века из-за развития железных дорог резко возросла мобильность населения. В столицу приехало большое число людей из глубинки, произошёл перехлёст. Приехала в основном кулакастая деревня, не имеющая навыков городской жизни. Мужики были злые, с мешками. «Добытчики».

Ну и естественно работали провокаторы — без этого ни одно массовое скопление не обходится. Здесь просто кричали, что подарков не хватит: «Эх, ребята, навались!» — и тому подобное. Позже, как во времена «Кровавого воскресенья», переодетые агенты просто будут стрелять по казакам и военным, те стреляют в ответ. После этого все проплаченные издания устраивают вой на весь мир: кровавый режим расстрелял мирную демонстрацию. Классика жанра и базовая работа тайной полиции — ничего необычного. Но есть нюанс: полиция эта другого, вражеского государства.

В следующую встречу поговорю с ними по поводу этого всего. Плюс надо будет отрядить всех полицейских для контроля, возможно поставить вышки с пулемётами… шучу, с наблюдателями, которые будут высматривать провокаторов. Подкину им работы.

Савельев, увидев нас, заулыбался, хотя видно было, что человек устал.

— Ну наконец-то, а я уж думал, когда вы приедете. Поедем, я знаю тут неплохой ресторан неподалёку — там можно будет посидеть спокойно.

Устроившись в креслах, сняв фуражки, Савельев и Иван устало откинулись назад. Пока ждали заказ, они переводили дух. Иван работал за двоих — за себя и ещё за того человека, который манкирует своими обязанностями. Ну а Савельев не так давно в должности, поэтому рвёт и мечет.

— Не жалеете? — спросил я с намёком, закидывая в рот ломтик красной рыбы.

— О чём?

— О встрече со мной?

Савельев тут же подобрался.

— Ну я про то, что столько суеты у вас сейчас в жизни, а так сидели бы в том околотке — всё было бы тихо-мирно.

— Опять издеваетесь? Или это проверка какая? Нет уж. Ничего я бы там не высидел в том околотке. А так жизнь бьёт ключом, правда, Иван?

Иван, получив тычок локтем в бок, проснулся.

— А вот скажи мне, Андрей Алексеевич, что ты с недорослями этими задумал? Я же вижу, у вас там прямо кипит всё.

Савельев тут же навострил уши.

— Ничего-то от тебя не скроешь. Да, но пока можно сказать — морально готовимся. Ты же знаешь про проект, который мы подали с Иваном Григорьевичем, по устройству учебной части при полиции. Вот молодёжь — это следующий этап. Документ, кстати, скорее всего, в ближайшее время всё же подпишут, и землю, и ресурсы выдадут.

— Так это правда?

— Что?

— Что к вам домой приезжали фон Плеве и фон Валь.

— Да, было дело.

— Чудны дела твои, Господи. Ох и темните вы, Андрей Алексеевич, ох и темните…

— Работаем, Иван Григорьевич, то ли ещё будет. Расскажите, как продвигается расследование беспорядков.

— Ну что, был взрыв на квартире организаторов стачки и пожар, но, как показала экспертиза, все они были застрелены.

Савельев выразительно посмотрел на меня, но ничего не сказал.