Все эти революционные газетёнки для рабочих — бред сивой кобылы. Сидит какой-то мудила в Швейцарии и пишет заумь про марксизьму-ленинизьму и карлу-марлу. Рабочему это ни в пень не сдалась читать. Ему было просто неинтересно, поэтому все их прокламации и газетёнки не имели никакого успеха. Хотя народ был тут очень тёмный и в плане пропаганды фактически стерильный — верят всему, что написано. Но я понимал, что нужно простому рабочему человеку — юмор и бабы. Поэтому к новой газете мы подошли совершенно с иным подходом. В начале — кликбейтный заголовок, например: «Социалисты убили более тридцати рабочих на фабрике Торнтона». Как думаете, будет ли такая газета пользоваться спросом? Забегая заранее, скажу, что весь наш тираж просто оторвали с руками. Мы допечатывали новые выпуски почти неделю без перерыва, добавляя новые подробности и меняя кричащие заголовки. Я загнал в типографию людей, и все работали в три смены 24/7.

Понятно, что потом выяснилось, что убитые рабочие были не совсем рабочие, но это, разумеется, мы упомянули вскользь и мелким текстом. Но главное было сделано, и волна запущена. Наши материалы уже за деньги перепечатывали другие издания — и понеслось.

На обложке нашего первого выпуска мы поместили большую иллюстрацию — огромная голова Карла Маркса с бородой в виде щупалец, которые тянутся к России, хватают и давят рабочих, рушат заводы. В общем, такой лавкрафтовский Ктулху, который навис над Россией.

В самом тексте мы собрали избранные цитаты Маркса и Энгельса про Россию. Решили сразу зайти с козырей и использовать такие громкие цитаты, как, например: «Славяне — раковая опухоль Европы», «У Европы только одна альтернатива: либо подчиниться варварскому игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы — Россию», «Кронштадт и Петербург необходимо уничтожить» и тому подобное. Ребята дали на себя столько материала, что на годы вперёд хватит. Будем сцеживать информацию постепенно, но регулярно, с такими же систематическими повторами, чтоб от зубов отскакивало. Проблема, как я уже говорил господам чиновникам, — что люди живут при отсутствии информации. Маркса мало кто читал, потом его и вовсе запретили. Это придавало нашим материалам почти гарантированный успех. Это как радио «Голос Америки» в пространстве СССР, где всё глушили.

Вернёмся к структуре нашей газеты. Основной материал — это сенсация, то есть какая-то свежая новость, например забастовки на фабриках, но поданные под нужным углом. Далее идёт материал с пояснениями, где чётко, конкретно проговаривается, что произошло и кто виноват. В газете немного рассказали про Ульянова, про его поездку за границу, с кем он там встречался. Рассказали и про Волькенштейна, упомянули Крупскую и её старые дела — как её выперли из училища за лесбийские приставания к девушкам. Но главное — постоянно проговаривали основные тезисы, что за ними стоит Интернационал — международная террористическая организация леворадикального масонства. Прямо выделяли это жирным шрифтом. В конце мы размещали анекдоты и комиксы — героями комиксов были Энгельс, Маркс, Плеханов, Дейч, Аксельрод и прочие. Потеха придумывал смешные истории, а студент-художник всё это рисовал. Кстати, нашим студентом был не кто иной, как Петров-Водкин — он как учился в Академии художеств, и, как любому студенту, ему остро нужны были деньги. Вот я и подбрасывал ему регулярную халтуру.

Так вот, все эти революционеры изображались самым комическим образом — постоянно пытались вредить рабочим, а те их раскусывали и проучали. Немудрящий юмор для работяг и крестьян, понятный даже неграмотному. Среди рабочих заходил просто на ура — это было наше ноу-хау. Но с идеологической стороны это наносило огромный урон революционерам и их пропаганде. Какого-нибудь Плеханова рабочие знали только так: «А, это тот, что с метлой в жопе бегал? Знаем, знаем». Поэтому когда к рабочим приходили со статьями этого самого Плеханова, его просто поднимали на смех, хохотали над ним. Со временем Маркс и вся эта шобла превратились во что-то типа Микки-Мауса. Все нижние слои населения знали их именно в этой роли и серьёзно не воспринимали, а тех, кто пытался им объяснять, что это большой учёный, считали просто дураками.

В своё время умные американцы похожим образом избавились у себя от марксизма, куда англичане пытались его инспирировать — тоже профанировали всё это через цирковых сестричек Клафлин и Вудхаус. Позже я расскажу эту историю.

Ну и вишенка на торте — мы печатали в журнале одну пикантную картинку барышни. Пока рисунок, но позже перейдём на фото. Что-то вроде пин-апа. На грани цензуры того времени, разумеется. Если бы нашего, то нас бы сразу запретили. И вот это уже было действительно серьёзно. Потому что рабочие и солдаты, а также студенты и многие другие стали охотиться за газетами, чтобы поскорее вырвать этот листок и проделать с ним известные действия в уединении, ну или просто повесить у себя на стене. Разумеется, там ничего такого не было, даже обнажёнки — просто нарисованы кокетки в полуприличных позах.

В связи с этим, конечно, были и скандалы — мол, как так, печатать похабщину в уважаемом журнале. Но любой скандал вокруг издания, особенно если это касалось такой пикантной темы, тут же приводил к повышенному спросу — люди бежали купить номер, чтобы посмотреть, что же там такое, из-за чего столько шума. Когда скандалы утихали, мы вбрасывали новую информацию через мои другие издания-спутники, которые якобы конкурировали между собой.

Весь этот комплекс мероприятий превратил мою газету в самую успешную и продаваемую в Петербурге, а позже — в России. Я тут же вложился в организацию нескольких типографий, потому что одна не справлялась с работой — просто ломалось оборудование от нагрузки. Костин мгновенно стал богатым и уважаемым человеком. Остальные же мои журналисты рвали волосы, что мямлили-сиськи и не вызвались возглавить газету первыми. Постепенно газета превратилась в журнал — вернее, мы продолжали выпускать новостную газету, но весь жир был в журнале, а стоил он, естественно, дороже. Зато постепенно мы выходили за счёт моей инсайдерской информации на невиданные тиражи. Открывали филиалы по всей России.

Сразу после событий с фабрикой Торнтона несколько революционных газет выпустили свои материалы, как они считали, разгромные — где костерили на чём свет и мою газету, и всё остальное, пытаясь доказать, что они розовые и пушистые. И рабочих они не убивали. Но это вызвало только ухудшение ситуации. Я воспользовался моментом и ликвидировал верхушки этих газет, обставив как месть и бунт рабочих. На следующий день мои газеты вышли с заголовками: «Месть марксистам за убитых рабочих». А всё оборудование и помещения я отжал себе через полицейские связи и, поставив туда главными редакторами своих журналистов, которым я подсказал брать интервью у очевидцев происшествий на табачной фабрике и заводе Торнтона. Там они писали, как марксисты били их железными прутами, палками, ломали оборудование и тому подобное. Всё это имело большой общественный резонанс и создавало благодатную почву для расширения штатов полиции.

Так на страницах моих журналов постоянно в конце острых статей добавлялось: куда смотрит полиция и жандармерия. Что не хватает средств и надо бы увеличить и финансирование, и штаты полиции. Что, естественно, добавляло в читатели и полицейских, которым всё это грело кровь. Таким образом я потихоньку подтачивал систему и подталкивал к нужным мне изменениям. Готовил общественное мнение. СМИ — это страшная вещь и настоящее оружие в умелых руках.

Были и газеты умеренно либеральные, которые что-то вякали. Мы их тут же обзывали марксистами, социалистами и оправдателями убийц русских рабочих. После такого многие затыкались и писали уже самооправдательные статьи.

Тем временем я успел переодеться и спуститься вниз. Там было прямо собрание ставки генерального штаба. В центре сидел Фома, обложившись бумагами, вокруг суетились старшие, кто уже прибыл в Лавру. Все ждали известий от Прокопа, но пока была тишина. Недавно приехал Панкрат — именно его люди ликвидировали всю ленинскую ячейку у него на квартире.