— Знаю я, какой вы полицейский — без году неделя, — зашипел мне на ухо Валь.

— Ваша правда, но, поверьте, всё максимально безопасно. Будем только мы трое.

— Я своего начальника привёл — на такое дело пошёл из-за вашего доклада. Не подведите!

— Не подведу — он ещё спасибо вам скажет.

— Ну что, показывайте! — это подошёл Плеве.

Нужно было видеть лицо Катерины, когда она открыла дверь, но надо отдать ей должное — не растерялась, отошла в сторону, чуть поклонилась, потом так же быстро исчезла.

Мы вошли не через лавру, а с улицы — как правило, около этого входа была точка такси или, по-местному, извоза. Я специально их сюда организовал, вернее, Пахом по моему приказу, для того чтобы лишние люди не терлись. Например, вздумает кто-то поджидать меня около входа — но это не получится: таксисты или отоварят, или прогонят, ну или мне доложат через мальчишек. Так что вход был прикрыт.

Сегодня было немноголюдно — все почти были на деле, но Пахом каким-то образом уже был тут. Профи, что скажешь — видимо, просчитали маршрут и встретили уже тут. Я их видел, когда выходил, незаметно подмигнул — типа всё нормально.

Поднялись по лестнице наверх. Домой мне людей приводить было не стыдно — ремонт тут был вполне себе на уровне, не двадцать первый век, конечно, но довольно прилично. Гости рассматривали убранство. Не так давно я начал покупать искусство — в основном наших художников: Ге, Поленова, Саврасова и других. Так что кое-что висело, а что-то было убрано.

Я планировал собрать коллекцию всех возможных картин Фёдора Васильева — гения живописи, вспыхнувшего и тут же погасшего в двадцать три года. И, конечно, Куинджи — его работы стоили довольно дорого, но и мы люди не бедные.

А вот Репина я не любил — на наши деньги это яркий навальнист. Постоянно изображал, как на Руси всё плохо. У него нет ни одной картины каких-то русских достижений — везде какие-то бичи, убожество, нищета. Вот взять его «Бурлаков на Волге» — куча каких-то несчастных, изможденных бичей тащат лодку, надрываются изо всех сил. Не хватает надсмотрщика с кнутом, который их будет бить.

А между тем это обычная работа, за которую неплохо платили. И часто ей занимались женщины в свободное от работы в полях время. И тащить корабль не тяжело, так как нет сопротивления. Кроме того, в тех же Нидерландах такой вид деятельности просуществовал до двадцатого века — есть фотографии, где девушки тащат баркасы по каналам. Но это Запад — это другое!

Вот же сука! А наших бурлаков надо показать страдающими от барина нищими изодранными бичами — вот как люди при царизме-то страдают! Хотя мужики просто халтурили и подрабатывали. То-то его советская власть любила — везде перепечатывали. Идеологически верный товарищ. Эта тварь, кстати, активно поддержала февральскую революцию, был дружен с семейством Стасовых. Но ладно, об этом в другой раз как-нибудь.

Мои покои занимали весь второй этаж — комнаты в виде анфилады. Первая — личная гостиная, вторая — закрытый кабинет, и третья, можно сказать, алтарь и исследовательский центр. Первая дверь — это была входная корабельная переборка, вмонтированная в стену. Если ломать, то проще рядом пробить стену, но не дверь. На первом этаже была большая гостиная, комнаты Катерины и разные подсобные помещения.

— Хм, весьма оригинально. Остерегаетесь воров?

— Нет, воры сюда не полезут — тут сложная система.

Не стал я вдаваться в подробности — безопасность никогда лишней не будет. Открыл поворотом штурвального запирающего устройства, если по-научному, и первым зашёл в помещение. Чиновники с некоторой опаской последовали за мной.

— Весьма любопытно!

Они закрутили головами, разглядывая комнату. Тут была часть архива, документы, но в этом кабинете я в основном делал подготовительную работу — клеил ярлыки, папки. Поэтому не стал тут задерживаться и сразу пошёл к сейфу. А господа встали рядом, наблюдая за моими действиями — видимо, ожидая, что я достану им волшебного кролика из сейфа.

Но эта комната служила больше заглушкой — она была небольшая. Мы полностью сломали перегородку и построили новую, чтобы освободить место для основного кабинета, где я просиживал многие часы. А ещё тот кабинет был угловой, и света там было больше — соответственно, я мог дольше заряжать телефон.

Когда я открыл сейф, а тот оказался пуст, мои гости с удивлением посмотрели на меня. Но я знал, что так будет, и наслаждался их эмоциями. Ничего, сейчас ещё не так удивятся! И действительно — я открыл заднюю дверь сейфа и толкнул её. Открылся вход в Нарнию.

Тут уже брови гостей поползли наверх. Я протиснулся первый и сделал приглашающий жест. Чиновники переглянулись, и фон Валь, втянув живот, пролез внутрь, за ним — Плеве. Я закрыл за ними обе двери и дал им время насладиться увиденным.

Они стояли с открытыми ртами, разглядывая карты, сотни пометок на них, специальные ящики с уже, наверное, тысячами карточек. Работа в полиции значительно расширила мой доступ к недостающей информации.

На стенах была карта Питера с множеством пометок, карты Европы, мира, где цветными карандашами были закрашены контуры империй — причём часть официально, а часть нет. Учитывались различные доминионы, полуколонии, частные территории, протектораты — вследствие чего можно было понять, кто реально что держит и чем управляет.

Особенно жирно выделялась Британская империя — я её выделил красным цветом, цветом пиратства. Вернее, я смотрел чуть дальше, и на карте изображено было Содружество — The Commonwealth. Пожалуй, самая замалчиваемая организация и одновременно сверхгосударство. Организация — колоссальная, государство — циклопическое. Организация и государство, управляемое всемирными мастерами дезинформации.

— Что это? — осипшим голосом спросил Плеве.

— То, что никто не должен ни видеть, ни знать об этом. Теперь вы являетесь носителями государственной тайны наивысшего порядка. Давайте присядем и начнём наш сложный разговор.

Я указал гостям на стол, отодвинув все дела и открытые папки, над которыми работал в последнее время. Там были исписанные страницы доклада о циркулярном розыске преступников — чистовик, который находился у меня в портфеле. Его я тоже положил на стол.

Гости всё ещё находились в прострации, читая корешки файлов, видя там знакомые имена, завороженно смотрели на карты с торговыми путями и разной статистикой. Хотя главным на мировой карте было расположение американских военных баз в будущем, благодаря которым они контролировали все мировые торговые потоки.

Теперь уже я чувствовал себя хозяином — я был в своей среде, в своём пространстве, на своей территории и мог действовать свободно.

— Я правильно понимаю, — спросил фон Валь, — что у вас тут собрана гигантская картотека, как вижу, разделённая по политическим партиям, странам? Значительная часть посвящена социал-демократическому движению и Интернационалу?

— Да, террористам у меня посвящено значительно информации, но это только часть. Тут очень много информации скрытой — без ключа несведущий человек не разберётся. Возможно, только узкие специалисты, профессионалы. А так вы правы — тут огромная база данных по очень многим личностям, организациям, явлениям.

— Но как это возможно? Когда и, главное, как вы смогли это всё организовать? Даже у нас — да я уверен, что в главном управлении и близко ничего подобного нет.

Плеве только подтверждающе качал головой.

— К сожалению, это так — я имею в виду, к сожалению, что у вас этим не занимаются так плотно. Но я вас сюда пригласил, чтобы дать ответ на ваш вопрос. А именно — что я делал до поступления в полицию.

Так вот, мой ответ — ничего. Меня здесь попросту не было.

Я поднял руку в успокаивающем жесте.

— Виктор Вильгельмович, вы смотрели моё дело — напомните, какие там первые данные обо мне?

Фон Валь выглядел немного сбитым с толку, нахмурил лоб, пошевелил бакенбардами и произнёс, вспоминая: