— Сделаю.

— Ладно, иди работай.

Сам я накинул пальто на плечи и вышел во двор — подышать морозным воздухом. Вышел и с сожалением подумал, что сам нахожусь словно в клетке. Мне хотелось гулять по городу, смотреть на этот неразрушенный британцами русский мир, архитектуру, заходить в магазины, общаться с людьми, съездить в Москву — причём прихватить с собой бригаду фотографов. Вместо этого ввинтился тут прочно, словно пришили, и не денешься никуда. Надо придумать повод в Москву скататься. Хотя план уже готов давно — Фома на ноги встанет, окрепнет, надо будет его и всю его бригаду снимать с Лавры и переводить в Москву, брать Хитровку. Усилить людьми Панкрата. Тем более что он уже наладил связь с некоторыми московскими ворами, которые не против присоединиться к нашей организации. Хотя, возможно, Фома уже не захочет погружаться в это дерьмо. Сам-то он выплыл — чистенький весь, холёный. А Хитровка — это типа лавры в худшие её времена. Надо подумать, на кой хер мне эта Хитровка вообще сдалась. Ну поставлю своих людей, прижму гопоту местную — и что? Да ничего. Москва же мне нужна как выход на структуры старообрядцев, по которым надо плотно работать. Москва — их город, они там власть. Они и их австрийские и британские кураторы. Нет, надо тоньше работать. Вызвать этих лояльных воров сюда, пообщаться. Усилить их боевиками Панкрата, и пусть сами там переворот устраивают, если хотят влиться к нам. Пусть проявят себя, покажут, на что способны, а мы посмотрим. Вот и будет мостик, а там уже и сектантами займёмся. Пощупаем за вымя.

Заметил, что ко мне идёт какой-то знакомый мужичок в сопровождении полицейского.

— Ооо, какие люди! Господин уважаемый полицейский фельдшер! Какими судьбами? Нашли какие-то новые нестыковки в моём облике?

— Добрый день, ваше благородие. Нет. И я хотел извиниться за недоверие, которое проявил в начале нашего знакомства.

Ишь, как стелет! Я прищурился и посмотрел на него, потом на полицейского.

— Как дела? Ты как сопровождение?

— Так точно — чтобы не случилось чего.

— Не случится. Ступай. Фельдшер теперь в надёжных руках.

— Благодарю, всего хорошего.

А господин фельдшер немного испуганно посмотрел на меня.

— Голодны?

— Э-э, нет-нет, не голоден.

— Да ладно — я бы перекусил. Пойдёмте в ресторан — доводилось бывать?

— Нет, только слышал.

На входе меня встретил старший из сыновей Никодима — Фёдор Фролов, который отвечал за ресторан. Ресторан после открытия приобрёл хорошую репутацию — многие торговцы предпочитали ходить сюда, так что народ всегда был. Кроме того, я постепенно вводил всякие штучки из будущего, которые пользовались большим успехом — типа подачи блюд, сервировки, а также новых для этого времени продуктов. Хотя и без моих нововведений кормили превосходно.

Для меня был зарезервирован столик в дальнем углу — туда мы и отправились с фельдшером. Я, по правде сказать, и забыл, как его зовут — даже неудобно как-то.

— Напомните, как вас зовут — а то мы в прошлый раз не представились.

— Это моя вина — зовут меня Николай Иванович Зернов.

— Что вы всё виноватите себя — вы делали свою работу. Причём, надо сказать, делали её отлично. Вам бы с такими навыками в тайной полиции служить.

— Да, но всё это как-то некрасиво получилось — слишком всё подозрительно было.

— Вы выполняли свою работу — так что всё в порядке. Так что вас привело ко мне?

Тут Зернов замялся — видимо, не знал, как подойти к делу, хотя я и предполагал, с чем он пришёл. Я же тем временем сделал заказ — рёбрышки ягнёнка с с пюре. Подавали их не на тарелках, а на специальных досках с чашечками для соусов — такая нестандартная подача вызывала неподдельный интерес, новинки всегда пользуются успехом. Принесли быстро, так как на кухне их только разогревали, а готовили на другом производстве.

— Ладно, давайте сначала подкрепимся, а потом вы мне всё расскажете.

Рассказ много времени не занял — всё было банально и просто. Фельдшер, наблюдая за ростом карьер сослуживцев, понял, что всё это связано напрямую со мной.

— Понимаете, они-то выполняют работу на улице — то есть всегда могут как-то выделиться, совершить что-то. А я лишь освидетельствованиями занимаюсь и прочим подобным.

— Не видите для себя перспектив на прежнем месте?

— Именно! Очень точно вы сказали.

— Так что же вы хотите от меня?

— Я бы хотел… вашего покровительства — возможно, вы как-то сможете помочь.

— Вы говорили с Савельевым?

Зернов повертел в руках салфетку.

— Да, собственно, он меня к вам и направил.

— Какое у вас образование?

— Я обучался два года в фельдшерской школе при Михайловском училище — есть диплом, удостоверяющий право работать в лечебных учреждениях и полиции. В общем, не густо.

И Николай Иванович тяжко вздохнул.

— Думаю, я смогу вам помочь. Вы уже присмотрели кого-то на своё место в участке?

— Нет, даже не думал про это.

— Если вы уйдёте — нужно будет подыскать кого-то.

— Хорошо, но куда мне уходить?

— Вы же знакомы с доктором Перфильевым?

— Не близко — пересекались иногда по работе.

— Доели? Вкусно?

— Очень — признаться, давно так хорошо и вкусно не ел.

— Тогда собирайтесь — проедемся, навестим кое-кого.

Зимой ездить в этих каляcках, особенно в Питере — сущее проклятие. Всю душу выдует — хорошо хоть ехать недалеко. Перфильев был на месте, дело двигалось, хотя кое-где даже не закончили ремонт. Новое здание мне понравилось — может из-за запаха свежего дерева и краски, обещающего что-то новое, устремлённое в будущее. Ходили люди в халатах — всё это уже были новые кадры, нанятые Перфильевым. Я никого из них не знал, и на меня они тоже не обратили никакого внимания. Не выдержав такого игнора, я окликнул первого попавшегося лаборанта и попросил позвать доктора.

— О, Андрей! Очень рад! Проходи! И Николай Иванович с вами — здравствуйте! Какими судьбами?

Доктор сильно изменился — теперь у него своя больница, лаборатории, куча народа в подчинении. Большой человек. Весь прямо расцвёл — осанка изменилась. Правда, он всё недоумевал, почему я просил отложить свадьбу. Я же хотел, чтобы они поженились после нашего дела, чтобы можно было спокойно всё праздновать.

— Здравствуйте, Алексей Васильевич! Я слышал, что вы открыли свою практику, но я и представить себе не мог, какие у вас тут масштабы — это же целая клиника!