Катерина удивилась его внешнему виду, но ничего не сказала, только приняла шляпу и пальто. Скорее всего, у Большого был передоз, но он выжил. Как мне потом сказали, нашли его в каком-то притоне в порту, на территории моих любимых анархистов, морячков Балтфлота. А вот это уже совсем плохо. Я так, только краем глаза отметил, что парни мои тоже помятые были — видимо, пришлось схлестнуться с местными флибустьерами. Но им палец в рот не клади.

Большой был бледный, его потряхивало.

— Граф, ты и-извини, что-то я совсем плох… мне бы в больницу.

У меня не было ни времени, ни желания всё это выслушивать и вообще влезать в какие-либо разборы. Я зашёл ему за спину и выстрелил в затылок из самого мелкокалиберного револьвера, что у меня был. Даже успел подхватить Мишу и уложить на пол. В воздух поднялось небольшое облачко сизого порохового дыма, расплываясь к потолку.

Но какой бы тихий пистолет ни был, выстрел есть выстрел, а Катерина была девушкой опытной — тут же вбежала в комнату.

— Ну что стоишь, неси быстро тряпки, а то натечёт сейчас на ковёр!

Мгновение она ещё стояла, не веря своим глазам, потом взяла себя в руки и умчалась за тряпками. Естественно, она знала, кто такой Большой и какое положение он занимал в Лавре. А я подумал, что, возможно, хлопок слышали и на улице. Так и оказалось — буквально через минуту застучали в дверь. Я открыл. На пороге были двое моих парней, и Пахом, сидя на козлах, вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что там происходит.

Крови на удивление было мало. Всё-таки мелкашка есть мелкашка.

— Берите его, наденьте пальто и шляпу и выводите под руки в пролётку к Пахому. Ну что встали, мертвецов не видали?

— Да как же это, он же только что был жив.

— А теперь нет. Делайте, что говорю.

Пахом, работая со мной, насмотрелся всякого, но тут даже он был удивлён — он-то знал Большого ещё задолго до того, как я появился, не говоря уже о последующем, когда Миша поднялся и разбогател и по сути был вторым человеком после Фомы.

— Что смотришь, старик? Везите его в участок, отдайте Ивану и передайте вот эту записку — он всё сделает как надо.

Думаю, Пахом уже много раз пожалел, что тогда попался у меня на пути. Но так же он понимал, что обратного пути у него уже не было. Заднего хода не дашь.

Катерина осталась замывать холодной водой дорогой ковёр, пока кровь свежая, а я нашёл Фому и отправился с ним в казино, в наш кабинет.

— Ну что, Фома, вроде получилось всё. Давай отметим немного.

Я позвонил в колокольчик, сделал заказ. После того как официант ушёл, сказал:

— Ну и помянем друга нашего Мишу Большого. Нет его больше с нами.

Фома резко посмотрел на меня.

— Как это? Когда?

— Да недавно. Вот так бывает, если с собой справиться не можешь. Не начал бы дрянь эту сам нюхать, не запорол бы всё дело, рос дальше бы. Я бы его миллионщиком сделал. Но слаб человек. Давай по одной, и хватит с тебя. Нельзя, а то кишки опять резать надо будет. Побереги себя. У тебя ещё много работы впереди.

— Нельзя было спасти как-то?

— Уже нет. Ты знаешь, где его нашли?

— Нет.

— В притоне моряков-анархистов. Что он им там под наркотой выболтать успел, одному богу известно.

— Вот же чёрт. Не знал.

Я кивнул.

— Что теперь делать? — Фома был и разозлён, и озадачен одновременно. — Если честно, не ожидал от него такого, думал, мозгов у него побольше.

— Под наркотиком человек не принадлежит себе. Так что имей в виду, Фома: не вздумай сам принимать, результат у тебя перед глазами. И своих всех предупреди. После такого шуток уже не будет никаких — сам понимаешь, слишком большие деньги и дела закручиваются.

— Да, я всё понимаю. Это не на эксы ходить, да пропивать потом всё. Наум знает?

— Нет, из старших ещё никто. Завтра сообщим. И вот что: надо почтить память и организовать похороны по высшему разряду, денег не жалеть, бери с общака, сколько надо. И место купи на хорошем кладбище, узнай, в общем, поручи своим, чтобы организовали. Сначала сюда его привезём, попрощаемся, а потом уже вы все на кладбище поедете, без меня, конечно.

— Как смерть подашь его?

— Для большинства пусть будет информация, что от наркотиков, от кокаина. Ну а ближние всё равно знают.

Какой сегодня тяжёлый день. Не дождавшись никакой информации от Прокопа, вернулся домой, попросил приготовить себе ванну. Медная ванна покрывалась простынёй, туда лили горячую воду, иногда добавляя разные травы — хоть какие-то условия себе создал.

Хотя живу, так сказать, не по средствам, то есть шифруюсь. Давно мог себе построить дом с прислугой. Но это был бы прямой вызов — за мной безусловно следят, а сейчас установят постоянный надзор, уж в этом не сомневайтесь. Причём ладно наши, так наверняка и жандармы, ну и потечёт информация, что какой-то паршивый городовой себе дом отгрохал и прислугу завёл. Это будет как красная тряпка для быка. Поэтому пока буду сидеть в Лавре. Мне и тут неплохо. Целый этаж себе отжал. А сейчас, когда мой офис переехал, так и вовсе всё здание. Места хватает. Сейчас снова планируем ремонт — сделать нормальные спальни, кухню. Вроде как обживаемся.

Я притянул Катерину к себе, она разделась и залезла в ванну ко мне. Так и лежали молча. Мы вообще мало разговаривали — как я понял, Катерина меня побаивалась, но ценила, поэтому делала всё и сцен мне не устраивала. Жизнь её круто переменилась — из трущоб в барыни. Мы более-менее сошлись, потому что она изначально была спокойной и адекватной, у неё есть образование, в общем, можно даже поговорить на абстрактные темы.

Ей бы мужа нормального, чтобы Сашке отцом был. Но кто на неё посмотрит — я ей всех женихов потенциальных распугаю. Они же не самоубийцы — к бабе хозяина клеиться. Думают, наверное: самый короткий путь на Митрофаньевское, прямой и без задержек, хотя это и не так. Люди меня демонизируют. Ладно, пускай всё идёт как идёт.

А я в очередной раз себя корил за то, что безопасные бритвы не ввёл. Да, плохой из меня попаданец — ни пулемёта, ни танка не изобрёл, не осчастливил пейзан. Но вот дезодорант сделал. В общем, сейчас немного полегче станет — сразу бритвой займусь. Кстати, женщину труднее приучить к культуре, но зато трудно эту культуру из неё выбить. Деклассируются в основном мужчины.

С самого раннего утра заявился Прокоп.

Я ничего не говорил, оделся, накинул пальто и пошёл в кабинет в казино. Пока шли туда, не проронили ни слова.

— Рассказывай. Почему так задержался?

— Долго ждали в засаде. Там у него какое-то сборище было, никак не подобраться. Очень долго свет горел, ходили туда-сюда, только к трём часам разошлись.

— Сумел проследить?

— К сожалению, нет, людей не было. В общем, после того как все уехали, мы решились. Действовали так, чтобы не шуметь, не бить стёкла, пошли на хитрость — только последний экипаж отъехал, мы сразу постучались, как будто бы гости что-то забыли. Он сам лично нам дверь открыл. Ну а дальше пистолет в харю, рот закрыли, связали разрезанной простынёй, чтобы следов не оставлять.

— В доме кто ещё был?

— Да в том-то и дело, что никого. Видимо, этот хрен всех отослал, чтобы никто его с этими его гостями не видел.

— Но ты хоть запомнил кого?

— Нет, темно там очень было, — замялся Илья, — да и они все в пальто и в шляпах, вышли и нырнули в повозки.

— Ладно, хрен с ними.

— В общем, дальше всё провели по плану. Заставили его написать предсмертную записку, ну и хлопнули его.

— Без проблем всё прошло?

— Абсолютно. Я сам всё сделал — ни бить, ни держать не пришлось. Я просто держал револьвер у виска, пока он писал. Как только подпись поставил, я и нажал на крючок. Следы все обтёр, как ты учил, и вложил ему в руку.

— Патроны не забыл протереть?

— Нет, всё сделал нормально.

— Что парни твои?

— Один на шухере стоял со свистком, другой со мной был.

— Отличная работа, Илья. Большое дело сделал.