— Да, малые бегали в лавки, закупились съестным и питьём — с этим порядок. Хорошо, что ты там порядок навёл и что они многие из вояк, было легко с ними, ну и то, что заранее договорённость была. Честно сказать, еле разместились все на барже этой, боялся, что перевернёмся. Шли мы аккурат за ними, накрылись брезентом, так что не видно было, что в барже. Так же прошли по каналам, уже там, на месте. Ну и ждали, пока эти начнут. Если сравнивать с ткачами, тут просто бардак — ни охраны, ничего, хотя, возможно, что и заранее сняли по договорённости с начальством. И ещё, старшой, тут такое дело…

— Что?

— Вообщем, мы те две баржи прихватили. Это наш речник предложил, говорит, чего добру пропадать. В общем, пока мы там работали, он их куда-то увёл, потом снова прибыл.

— Прямо пираты. Ладно, этого речника возьми на контроль. Человек соображает, что к чему. Баржи продать, ему премию, деньги в общак. Дальше давай.

— Главное, что хочу сказать: если бы мы не повязали белые повязки, как ты сказал, в том числе и на охранников, то беда была бы — перестреляли друг друга. Одеты-то одинаково, да и хари такие же. В общем, это решение нас и спасло. Те тоже не пальцем деланные. И ещё — надо твоих парней выделить. Если бы не они, тоже мало бы не показалось. Воевали-то они по большей части, причём ловко. Стреляют метко, не боятся. А потери как раз у нас были, у братвы — всё-таки умений у нас поменьше. Ты бы потренировал ещё, а? А то разница в подготовке огромная.

В общем, сначала была неразбериха — кто чей, но чуть позже разобрались. Там было так: у них боевиков тоже не так чтобы много было — активных человек десять-пятнадцать максимум, которые вооружённые. Но стреляют они намного хуже твоих. Когда их выбили, дело пошло. Но до этого мы дали им время, чтобы они свои бесчинства устроили, потом напали на них. Это отчасти тоже помогло. Когда актив выбили, остальные сдались, их чуть позже в расход пустили, когда заводчане не видели.

После боя в дело пошли уже охранники, которые окружили комплекс и никого не впускали и не выпускали. Им тоже тяжко пришлось, кое-где и не справились — хорошо, малые были на подхвате, бегали связными, где наших начинали бить, подтягивали дополнительные силы. В общем, бардак тот ещё. Когда всё стихло, запустили Аристарха и его группу — они, усиленные твоими бойцами, пошли на захват заводоуправления. А я со своими остался внизу. Наёмный агитатор, кстати, хорошо выступил — так речи толкал, заслушаешься.

— А вы небось до этого ему револьвер к виску приставили? — заулыбался я.

— Ну не без этого, надо было простимулировать человечка. Ему, кстати, сразу заплатили, и хорошо. Сказали, что ещё работа будет.

— Языком трепать не начнёт?

— Да мы его с собой привезли, за ним смотрят сейчас.

— Ну хорошо, пусть тут пока побудет, отдохнёт. Я, может, сам с ним познакомлюсь потом.

— Что там у них наверху происходило, не знаю. Мы потом зашли, когда уже всё закончено было. Аристарх указал на людей, которые лучше чтобы пропали без вести совсем. Там, как я понял, английские управляющие. Ну мы их прибрали, в общем.

— Не найдут?

— Не должны. Мы им, как ты учил, животы всем вспороли и камни привязали, уже на другой лодке вывезли вверх по течению.

— А если принесёт обратно?

— Да камни там хорошие на них. Прежде чем и принесёт течением, рыбы так поработают — не узнаешь.

— Ладно. Но надо с этим что-то придумать — река ненадёжная тема. В море-то ещё нормально, а тут всё течение как раз в центр идёт. А ну как всплывает прямо перед Зимним?

Наум только пожал плечами, типа сделали, что смогли.

— Ну, в общем-то, это всё.

— Аристарх там?

— Да, они все там, занимаются документами — там вся их бригада, включая этих евреев.

— Братья Шульманы?

— Да, они. Они же давно отсюда съехали и у Аристарха работают. — Наум заулыбался.

— Ты чего?

— Да Хоромого вспомнил — вот он деловой стал, важный, бегал там, суетился. Правильно ты его выдернул отсюда. Из трясины этой — человеком станет.

— Такая уж и трясина?

— Сейчас уже нет, а тогда, до тебя, да — ничего бы хорошего не было. Отсюда выходов было два: на кладбище и на каторгу. Это ты тут всё изменил, надежду людям дал.

— Ладно тебе. Вы главное сами не угробьте всё, как некоторые.

Наум посерьёзнел.

— Фома говорил с тобой?

— Да. Получается, ты хочешь, чтобы я на себя взял дело Большого?

— Не только. Тебе надо ещё убрать его старших, которые подсели на наркотик. С ними уже ничего не сделаешь. Ты-то, надеюсь, не начнёшь эту дрянь употреблять?

— Нет. — Покачал он головой и серьёзно посмотрел на меня.

— Я понимаю, что для вас это что-то новое и порошок не выглядит опасным. Но ты вспомни опиумных наркоманов — вот это такая история. Тут только начни, и всё — считай, пропал. И это ещё не самый сильный, в том-то и проблема. Тут я видел, от кашля героин рекламировали — его просто не совсем так употребляют, но это ещё хуже опиума. Думаю, скоро всё это позапрещают. Но я это говорил Большому: что сейчас есть возможность всё это организовать и собрать прибыль. Плюс очень серьёзная задача — это в целом монополия в фармацевтике. Сейчас на теме сидят немцы, но надо это перехватывать. Потому что производство лекарств — это огромные деньги, гораздо бо́льшие, чем здесь крутятся. Поэтому на этом направлении должен сидеть человек серьёзный. И кокаин — это так, эпизод. Вернее, потом мы отдельно поговорим по этому направлению, а так тебе нужно будет работать с Перфильевым и помогать организовать производство лекарств. Чуть позже ты увидишь, какие это деньги. Знаю, что дело для тебя новое. Но ничего, разберёшься. По чуть-чуть втянешься.

— А с Фомой кто работать будет по Лавре?

— Кого-нибудь найдём. Пока Фома справляется — с ним же и так много народа. Ты на него не смотри, двигайся сам. Это же повышение — я тебя на отдельное направление ставлю, доверие оказал. Не будь как Большой, держись подальше от анархистов-моряков. Мы с ними потом разберёмся. Плюс надо думать, что с этим со всем делать. Они большая сила на самом деле, за ними очень серьёзные люди стоят. Поэтому если будут конфликты, пока старайтесь не убивать никого. А то они начнут наших подлавливать, начнётся война, а сейчас это никому не надо. Мы окрепнем, подготовимся и решим этот вопрос.

И вот ещё, Николай: учи языки — английский, французский. Лучше всего найди себе бабу, которая их знает, и живи с ней, общайся на языках, хотя бы базу чтобы знал.

— А зачем это всё?

— Языки — это база. Когда дела серьёзные начнём делать, отбор будет среди тех, кто языки знает.

— Это что же, мы сейчас не серьёзным занимаемся?

— Нормальным, но через некоторое время будем выходить на международный рынок, нужно будет ехать в Европу, Америку, там темы разные поднимать. Понимаешь, это уже совсем другой уровень. Поэтому нужен язык.

— А ты сам говоришь?

Я заговорил с ним по-английски.

— Понял. — Погрустнел Наум. — Не буду спрашивать, где научился.

— Ты пойми: тут всё то же самое, что у гражданских, то есть есть у человека образование — он идёт вверх, нет — сидит на жёрдочке и не отсвечивает. У нас похоже всё, только я от вас не требую математику сдавать, а только то, что нужно для дела. Поэтому если человек хочет расти, двигаться дальше, то нужно готовиться, учиться. Ты сам видел, как мои нукеры воевали. Потому что учатся. Вот так, Николай, иди, думай. И реши вопрос с людьми Большого.

— А сам Большой?

— Это моя проблема.

А уже в начале одиннадцатого прислали гонца, что привели Мишу Большого. Провели его тайно, чтобы никто не видел, сразу ко мне в дом, не через Лавру, а с улицы. Привёз его Пахом и моя молодёжь.

На Большого было страшно смотреть — дорогой костюм, но весь в грязи, один рукав надорван, забавно, что пацаны даже его шляпу прихватили, правда, та была мятая и грязная. Так под руки его и завели в квартиру. Парням я сказал ждать снаружи.