— Новая газета как-то связана с той разгромленной типографией, о которой мы недавно писали?

— Да, помещение и оборудование станет основой для новой газеты.

— А эсеры не попытаются её отбить?

— Не думаю — к тому же там будет охрана. Я просто хочу, чтобы вы поняли, что я предлагаю. Во-первых — постоянную работу, а не временные заработки. Ещё я обладаю достаточным количеством… скажем так, конфиденциальной информацией — постоянные сенсации и громкие темы я вам гарантирую. Это означает, что вокруг газеты будет перманентный флёр скандала, что, собственно, нам и нужно — будут активно раскупать.

— А какие условия? Вы будете полностью контролировать редакторскую политику?

— Разумеется, но только в общих чертах — само направление. Дальше вы сами — собирайте команду, начинайте работу. Единственное — сами понимаете, в вашей редакции не должно быть людей с ярко выраженной антигосударственной позицией, иначе мы не сработаемся…

— Можете привести пример какой-нибудь подобной сенсации, о которой вы говорите? Просто чтобы понимать направление мысли.

— Например, я владею информацией о частной интимной жизни Карла Маркса и Фридриха Энгельса — если вы понимаете, о чём я говорю…

Репортёры задвигались, зашумели — кто-то даже достал блокнот, приготовившись записывать. Данила Артемьевич Костин быстрее всех сориентировался и решительно произнёс:

— Я готов возглавить газету!

Я прямо заметил, как в глазах его побежали цифры тиражей.

— Вот и замечательно. Что касается остальных — не стоит расстраиваться, я позже планирую основать ещё несколько новых изданий.

— Расскажите, расскажите!

— Спокойно, господа — всему своё время. Главное, вы не разбегайтесь, и всё узнаете первыми.

Все засмеялись, а в это время появился незаметный Андрей Фролов и принёс настойки — тоже на досках. Журналисты оживились, задвигались. Когда он ушёл, я достал из кармана пять конвертов и раздал присутствующим — те, естественно, не пересчитывая, спрятали их во внутренние карманы, подобрались, приосанились.

— А вот теперь можно и отметить наше предприятие, но, к сожалению, не могу присоединиться — мне сегодня на встречу с начальством. Но вы ни в чём себе не отказывайте.

— Вас можно поздравить с очередным званием?

— Давайте повременим с поздравлениями — встреча с высоким начальством это всегда лотерея, как рулетка. У меня ещё к вам один серьёзный вопрос. Я какое-то время назад просил вас собрать информацию о ваших работодателях — я прочитал ваши заметки, и по крайней мере двум из вас могу предложить места директоров ваших газет.

Занесённые было рюмки со стуком опустились на стол.

— Что вы имеете в виду?

— Если мы рассматриваем четыре ваших газеты, где вы работаете — даже пять, если считать господина Костина — только с двумя изданиями я могу достаточно уверенно сказать, что смогу их приобрести.

Журналисты не знали, но накопали кучу информации на своих же начальников. Картина вырисовывалась следующая: две газеты работали отлично, и подкатить к ним будет сложно; одна — ни туда ни сюда, кстати, та, где работал Костин — вроде там у хозяина было рыльце в пушку, в смысле был связан с революционерами. Это большой плюс — в дальнейшем надо будет заняться им плотнее. А вот у двух других были большие проблемы — в долгах как в шелках. Я уже поручил конторе Аристарха выкупить их долги — этим мы их и прижмём. Процесс уже запущен, но журналистам об этом знать незачем.

— Вас это пока никак не коснётся — работайте, как работали. Как только у меня уже будет конкретная информация — мы соберёмся снова.

— Хорошо, Андрей Алексеевич. А что по поводу нашей газеты? Я так понимаю, что того оборудования, что есть, недостаточно — нужны будут деньги на обустройство и всё прочее.

— Об этом не беспокойтесь. Скоро с вами встретится мой финансист — проводит вас в эту типографию, вы всё осмотрите, составите предварительную смету, и он всё решит.

Я заметил, как по лицу Костина промелькнула и тут же исчезла тень досады — ещё бы! Наверняка думал, что я просто так отвалю ему денег, а он прикарманит половину. Нет, братец, не на того нарвался.

Посидели, поговорили ещё, обсуждая дальнейшие планы. Естественно, они ждали от меня новых сенсаций. Хотя было видно, как остальные погрустнели — поняли, что основной поток информации пойдёт в новую газету, а им останутся крошки. А про обещание стать директорами газет они пока не отнеслись серьёзно. Хотя по плану кому-то из них вскоре предстоит возглавить ещё одну газету, которую не так давно запустил господин главный адвокат — то есть Волькенштейн. Мои ребята взяли его под плотное наблюдение. У них уже реальная служба с постами и докладами. Мало-помалу, но моя банда боксёров превращается в полноценную разведку.

Я услышал на улице какой-то шум — подъехал экипаж, началась какая-то суета во дворе.

— Хорошо, господа, пока держим связь. Скоро будет одно большое событие, которое нужно будет осветить — так что я свяжусь с вами в ближайшее время. А пока вынужден вас оставить — дела.

На улице меня ждали взволнованный Савельев и, как всегда, спокойный Иван — хотя сейчас видно было, что тоже нервничает. Первый раз едем к такому большому начальству.

— Ну что, вы готовы? Время ещё есть — давайте присядем и обсудим все моменты.

— Да не волнуйтесь вы так, Иван Григорьевич — всё будет хорошо, — улыбнулся я.

— Нет уж, извольте! Вот же пропасть — к самому градоначальнику идём!

— Ну и нормально. Ладно, пойдёмте ко мне в кабинет — там и поговорим. А костюмчик-то на вас как сидит — любо-дорого посмотреть, — подмигнул я.

— Опять ваши штучки — всё юродствуете?

— Ничуть, — снова заулыбался я.

Естественно, и я, и Иван, и тем более Савельев давно были извещены и построили себе новые мундиры. Вот я и подтрунивал над ним. Сам-то я ещё и не думал переодеваться.

— Время у нас есть — давайте присядем и ещё раз всё обсудим. Иван, я не уверен, что тебя позовут.

— Да и слава богу — буду там краснеть, — перебил Иван.

— В общем, ты держи тогда портфель с документами — как официальная часть закончится, я тебя приглашу.

Для нас главные темы — это клиника и полигон, вернее доклад. Вы ознакомились с ним, Иван Григорьевич?

— Две ночи не спал. Такое он на меня впечатление произвёл. Откуда вы это вообще взяли всё? Ладно, — махнул он рукой, — не в своё дело лезу, извините. Но даже если часть из этого реализуется — это будет просто переворот.

— Надо грамотно занести наши инициативы — я уже говорил. И сейчас самый благоприятный момент.

— Кстати, насколько мне известно, нами жандармы заинтересовались. Видимо, недовольны, что мы на их территорию залезли и разгромили эсеровскую типографию.

Я пожал плечами — это следовало ожидать, рано или поздно они бы вышли на нас.

Савельев посмотрел на меня особо пристально — видимо, вспомнил свой счёт в банке, куда ему регулярно перечисляются небольшие проценты.

— Разберёмся. Закончится всё — встретимся, обсудим. Думаю, получится найти общий язык.

— А если нет?

— Смотря кто к нам подойдёт. Там уже будем конкретно смотреть — если человек серьёзный в плане того, что на нашей стороне, то вопрос закроем. Ежели человек с двойным дном, то… будем решать в общем. Помните наш разговор — я говорил, что там в жандармерии у них на низшем и средних эшелонах всё более-менее прилично. Гниль дальше начинается.