В идеале я хотел не допустить на нашу территорию британских скаутов — к тому же они пока и не организовались — и создать из этого всего своё движение типа пионеров или гитлерюгенда. Мне нужна была сплочённая общими идеями масса активной молодёжи, которая не пойдёт в революцию, а наоборот, будет крушить черепа революционеров по моему приказу. Но ресурсов для создания такой мощной организации пока не было.

Жить — я имею в виду старших и их бригады — стали хорошо и сытно, причём без особого криминала. С лавры мы получали солидный доход. Была проделана большая работа — построены новые деревянные торговые ряды, соответственно плата за это выросла, плюс под наш контроль перешёл весь Сенной рынок и окрестности. С ростом благосостояния всех стало напрягать соседство с бичами — хоть мы и были уже относительно огорожены от них, многие из нашей верхушки стали снимать нормальные квартиры или номера в отелях. А стеклянный корпус больше использовали как базу.

Но я уже зашёл немного вперёд. Пока у нас шёл ремонт, приехала семья Фроловых от Ивана — он же их первый и встретил. С ними интересная история произошла: я хотел им отдать в долевое управление знаменитую ресторацию Сухаревка. Владельцем там был хмырь, похожий на покойного господина Мухина — везде грязь, ужас, антисанитария. Но этот владелец оказался гораздо предприимчивее Мухи, и чуйка у него сработала как надо. Хотя я не собирался его убивать, планировал выкупить его трактир, но не тут-то было. Уже смекнув, что к чему, и что тучи над ним сгущаются, предприимчивый делец за одну ночь успел вывести всё оборудование и смыться. Мы с Иваном пришли, осмотрели пустые стены, да и махнули рукой — баба с возу, кобыле легче.

Фроловы эти, конечно, произвели впечатление — были они из православных, потому что уже все знали, что с раскольниками я не работаю. Все бородатые, сбитые, мощные: отец и трое сыновей. Причём забавно было видеть их напряжение — всё-таки они уже знали куда и к кому шли, и видно было, что мужики готовы к любому исходу разговора. Но всё прошло хорошо — показал им их будущие владения.

— Никодим Евграфович, если покажете себя хорошо, отдам под вашу руку всё, что связано с питанием тут.

— Вы, ваше сиятельство, не сомневайтесь — сделаем всё в лучшем виде. А то что мебели да посуды нет — это ничего, найдём.

— Поступим иначе. Я немного увлекаюсь архитектурой и декорированием — возьму эту часть на себя. Вы в Лондоне бывали? Пабы ихние видели?

— Нет, но слыхал.

— Вот нам такой нужен — трактир или паб, по ихнему. А при нём ресторан — то есть кто просто пива хочет, пусть в баре сидит, а если поесть чего-то — за стол. Сделаем всё в тёмных тонах, стены панелями деревянными обошьём. Надо будет у морячков ещё атрибутики всякой закупить. Деньги я на всё это, включая посуду, котлы и прочее, выделю, но заниматься этим будешь сам — я в вашу кухню лезть не буду. С вас будут ваши самогонные аппараты, про которые мне Иван все уши прожужжал, чтобы настоечки там разные и закусь к ним.

— Всё будет в лучшем виде.

— Не сомневаюсь. И ещё: одного из сынов ставь на другой бар.

— Что за бар?

— Это по-иностранному — паб или пивной трактир, только в отличие от этого там будет только чистая публика, при казино. Поэтому там будут и цены на выпивку другие, но и всё по высшему разряду должно быть. Но про это место болтать не следует — смекаешь?

— Так точно. А этот… бар тут же будет или в другом месте?

— Тут, в лавре, только немного в стороне — там сейчас ремонт идёт. Пойдём, тоже осмотрим место, я расскажу, как там всё будет. Слушай, а сынки твои, смотрю, здоровьем не обижены. Как они — в боях участвуют?

— А то! — Никодим Евграфович подбоченился. — Завсегда бились на ярмарках да на реке на кулачках ходили. А что, у вас и бои проводят?

— Проводят, ещё как проводят. Не только проводят, но и школа кулачного боя и борьбы есть, и ринг, где по вечерам бьются. Так что если поучаствовать захотите, а то и лишнюю монету заработать — милости просим. Но учтите: бойцы у нас тут тоже не из самых слабых, — разжаривал я мужика.

— Хех, бойцы у них! Посмотрим опосля, что у вас тут за бойцы. А вот про школу вашу интересно.

— Ну вот и по рукам.

А сам мысленно радовался — наконец-то Малышу достойных соперников нашёл. Они все примерно одного возраста — пусть молотят друг друга.

В итоге всё так и произошло. Пока налаживали обе ресторации, было не до боёв — хотя все по вечерам бегали смотреть и на тренировки, и на бои. Но отец не пускал — не дай бог повредят что-то, кто работать будет. Но как только основные дела по ремонту были сделаны, начались бои. В первом же бою Малыш не без труда, но положил всех троих. Всё-таки мощь против техники не катит. А если ещё техника плюс мощь — то вообще. Малыш за это время сбросил жирок, на нормальном регулярном питании набрал вес, плюс постоянные тренировки с людьми Панкрата сделали своё дело.

Как-то я сидел и смотрел на Панкрата, и подумал: а не звать ли наши бои панкратионом? Сказано — сделано, так и пошло в народ. Позже мы для этого отдельное здание отвели, потому что наш зал не вмещал всех желающих. А там мы сделали всё по правилам — восьмиугольный ринг и амфитеатр. Зарабатывали не только на ставках, но и на билетах, которые были совсем не дешёвые. Особенно зрелище, как обычно, любили дамочки. Поэтому в этом плане у нас был всегда аншлаг — даже сами собой стали появляться спекулянты-перекупы, но мы их не трогали, это только подливало интереса.

Помимо борьбы и бокса, я, конечно же, не забывал про силовые тренировки. По моему проекту отлили гири и гантели, только не круглые, как было принято в это время, а пятиугольные, как в кроссфите, только чугунные, разных весов. Мастер спросил:

— А почему пятиугольные?

— Чтобы не укатились.

Сделали гири и гантели всех сортов. Долго я объяснял мастеру, что хочу штанги с подшипниками, но это было сложно. Пока обошлись обычными штангами без подшипников — я рассудил, что пусть будут такие, чем никаких. Сделали стойки для приседаний и жимов, брусья, повесили канаты. А потом началось интересное. Сначала к нам пришли люди из секции гимнастического общества — обалдели от всего увиденного, особенно атлеты-бодибилдеры. И возжелали тоже. Некоторые перешли к нам, но большинство всё-таки отпугивало соседство, стали уговаривать меня поставить оборудование и к ним. Тут я задумался: а почему бы и нет? Собрал стряпчих и составили проект. Во-первых, оформили патент на всё, что можно, включая всё оборудование. Заказал проект зала в местное дизайнерское бюро — несколько раз его дорабатывали. Моя задача была разработать проект типового спортзала — разумеется, не как в моём времени, но близко к этому, учитывая местную специфику. Я знал, что спорт будет только развиваться, хотя централизованно его пока не существует.

Вообще, тема спорта очень интересна. После падения античной цивилизации дикари поубивали почти всех носителей культуры. И люди и думать забыли, что такое спорт — думали, что стадионы это место, где травили христиан львами. В одурманенную религией голову и не такой бред может прийти. Они не понимали, что люди там банально бегали и условно в футбол играли. Так вот, такое ощущение, что в конце XIX века кто-то книжечки открыл античные и прочитал про Олимпийские игры и что такое спорт — и пошло-поехало.

Кстати, читал, что в современном мире всей темой спорта через свои структуры владеют Виндзоры. Но это тема отдельной истории — может быть, расскажу чуть позже. А то до сих пор встречаются поразительно наивные люди, считающие, что Виндзоры — это декоративные фигуры.

Практически сразу после завершения ремонта на меня подали в суд Вяземские — вернее, не на меня, я ни в каких бумагах не фигурировал. Про суд я узнал от моих юристов. На самом деле дело скорее всего до суда не дойдёт, потому что лавра уже была несколько раз перепродана, и кому она сейчас юридически принадлежала — концов не найдёшь.

Аристарх Николаевич Кулагин удачно завершил все свои дела и, преисполненный благодарностей, вернулся. Был приятно удивлён переменами, произошедшими в лавре. Действительно, перемены были большими. Откровенных бродяг, тех, кто не хотел работать, а только бухать, мы выгнали — вернее, они работали, но за еду и из-под палки. Остальным же мы дали удочку, вернее выбор: или работать и выбираться в лучшую жизнь, или оставаться на прежнем. Так потихоньку и произошла сепарация как среди совсем черни, так и среди преступного мира — всё-таки деньги творят чудеса.