б) Агент социалистов-революционеров, цинично выдававший рядовых исполнителей для пользы общего дела. К этому варианту склонялся и главный обвинитель Азефа в среде эсеров Бурцев. Он говорил в своей обвинительной речи на партийном суде: «Азеф стоял во главе партии и террора и убивал левой рукой министров, а правой — товарищей по партии, но отнюдь не членов ЦК. Он не убил ни одного из них, он убивал чудеснейших юношей и девушек, веривших в террор и своего руководителя… Цекисты стали выше критики, они стали недосягаемы, как римские императоры. Как полноправные члены ЦК вошли жёны цекистов, их родственники, царила сплошная склока, кумовство, интриги, сплетни, прислужничество. В семейную касту замкнулся всякий приток свежего воздуха. И в этой затхлости расцвёл пышным, махровым цветом Азеф. Он был своим в этой семье… Хуже того, сюда примешалась самая гнусная, самая крепкая, самая страшная власть — власть денег. К деньгам льнут, перед деньгами пресмыкаются, и совсем незаметно забота добывания денег для партии превратилась из средства в цель. Азеф явился для партии добывателем денег. Он доставал их. Откуда?.. Эти деньги шли из департамента полиции от генерала Герасимова и сыщика Рачковского. ЦК был в их сетях. Но не целиком. Азеф, как главарь террора, доставал деньги и с другой стороны, от сочувствующих террору богачей и организаций. И вот с двух сторон он держал в руках партию, то есть семью ЦК… Железная броня «круговой поруки» семьи ЦК стала для Азефа каменной стеной, за которой он убивал направо и налево, кого хотел, оставляя в живых членов ЦК и генерала Герасимова… Пьянствуя, развратничая, тратя безумные деньги, жандармские и партийные, он отсылаемым (в Россию агентам. — О.) не давал средств к жизни, заставляя вести голодную и полную бездействия жизнь».

В пылу полемики Бурцев, разрушив вторую точку зрения, въехал в третью, а именно в следующую: в) Никакой Азеф не агент — ни охранки, ни эсеров, а просто проходимец, водивший всех за нос ради удовлетворения своих низменных страстишек. Что можно сказать по этому поводу? Денег особых Азеф не нажил (60 тысяч в Лионском кредите), при своём уникальном организаторском таланте он мог бы заработать гораздо больше легальным бизнесом, а не смертельным балансированием на краю пропасти. Он и так успешно играл на бирже и т. д. Ключ к Азефу в его сопоставлении с тремя первыми номерами. «Азеф стоял во главе партии и террора и убивал левой рукой министров, а правой — товарищей по партии». Ба-а, да это роль Дегаева, уготованная ему Судейкиным! Или интересная фраза: «ЦК был в их сетях, но не полностью»*. А там дальше брезжат какие-то расплывчатые «организации, сочувствующие террору». Вот факт преядовитейший: Азеф, это доказано, получал деньги от японцев во время революции 1905 года. А его любовницей была уроженка Германии певица «Шато де Флёр» Хеди де Херо. Одновременно де Херо была любовницей великого князя Кирилла Владимировича и ездила с ним на театр военных действий русско-японской войны. Или ещё факт. Азефа выдал агент охранки Лопухин. При этом он сказал следователю партии эсеров Аргунову: «Не думайте, что я выдаю революционерам Азефа из-за сочувствия революции. Я противник всякой революции. Я стою по другую сторону баррикад. Я делаю это из-за соображений морали». Как это?!? Сам Азеф подозрительно легко исчез, выскользнув в щель между партией и охранкой в сторону «богачей и организаций». По некоторым сведениям, во время первой мировой войны живший в Германии Азеф появился в России.

Оба чиновника выглядели уставшими и подавленными. Видно было, что сегодняшняя беседа отняла у них все душевные силы.

— Давайте ещё по одной, вот у меня ещё огурчики остались.

Выпили, закусили. Вроде стало полегче.

— Плеве устало повернулся к фон Валю. — У нас что, действительно в полиции служит такой человек, как Азеф? Если это так, то это действительно конец.

Фон Валь выглядел растерянно и разбито.

— Не могу знать, Вячеслав Константинович, немедленно займусь этим вопросом.

— Но как я понимаю, раз вы, Виктор Вильгельмович, здесь, есть и хорошие новости?

Я с улыбкой посмотрел на него, пытаясь перевести тему.

— Да, Андрей Алексеевич, вы извините, но сегодня вы нас не пожалели. Я ещё от прежнего не отошёл, а тут столько всего.

— Вы правы, наверное, стоит фильтровать информацию, выдавать в более щадящем режиме.

— Ни в коем случае! — возразил Плеве. — Нечего нас щадить. Всё вы правильно говорите, Андрей Алексеевич. Я с вами полностью согласен и поддерживаю, будем вешать и казнить всю эту сволочь, как вы выразились, системно. Давайте выпьем за это.

Плеве несколько раз моргнул, и усы его снова распушились.

— А что касается Виктора Вильгельмовича, то вы совершенно правы, вашими стараниями и некоторыми моими усилиями удалось удержать пост.

— За что я вам обоим чрезвычайно признателен.

Фон Валь встал, мы за ним, и торжественно пожал нам обоим руки.

— Да, меня действительно оставили на прежнем месте благодаря вашему проекту по развитию полиции.

Фон Валь взял свой портфель и начал искать бумаги, а фон Плеве продолжил.

— Мы были на докладе у Императора, встреча шла несколько часов, разумеется, это уже после того, как мы переработали ваш проект, многое пришлось убрать, не совсем понятное, по этим моментам нужно нам собираться и прорабатывать дополнительно. Теперь, слава Богу, время есть. Что могли, то мы сами сделали и представили Николаю черновик. Ну что сказать, Государь был очень доволен и…

Плеве сделал театральную паузу.

— Крайне заинтересован всей этой историей.

— Вы рассказали ему обо мне?

— Разумеется.

— И он поверил?

— Сложно сказать, — чуть склонил голову Плеве, — скорее да, чем нет. Видите ли, в чём дело, если бы к нему пришёл повар или горничная с такой темой, это одно, а когда приходят чиновники нашего уровня, это история совершенно другая. Мы так же проговорили несколько часов, вчерне проект утвердили, но там много работы предстоит ещё проделать, большую часть мы сделаем сами, но будем консультироваться с вами по поводу многих вопросов, например, у нас с Виктором Вильгельмовичем вызвала удивление ваша идея закона об иностранных агентах.

— Вы правы, возможно, мы забегаем вперёд со всем этим, — я отставил опустевший бокал. — Всё это вторично и сейчас не имеет большого значения. Можно вообще всё это отложить до лучших времён, этот проект реформы полиции нужен был именно, чтобы оставить вас в обойме, нам необходима команда, остальное уже детали.

— Да, вот ещё, — добавил фон Валь, — так же мы показали ему и обсудили ваш проект по устройству училища для полиции, с этим всё оказалось проще, этот проект Государь сразу утвердил, так что считайте, что дело сделано, так что поздравляем вас, есть уже план, как всё начать?

— Благодарю, а кого назначили шефом всей этой затеи? Вас, надо полагать? — улыбнулся я.

— Разумеется, ответственным буду я, а непосредственным руководителем Савельев. Ему скоро поступят необходимые бумаги, думаю, он сам скоро с вами свяжется.

— Это очень хорошо, возможно, всё это будет как ступенька для него, чтобы была возможность, например, рассматривать его кандидатуру на замену Пирамидову.

— Да, это очень важно, что вы сдали нам всех этих предателей.

— Да, да, от себя тоже поблагодарю, особенно за Витте, полагаю, хоть этого не было произнесено вслух, но, скорее всего, он и стоит за моим покушением, понятно, не только он, — прервал меня Плеве, когда я хотел вставить свои пять копеек, — но это стратегическая информация, фактически вы спасли мне жизнь.

Тут уже фон Валь начал согласно кивать.

— Не только Вячеславу Константиновичу, но и мне, и нашим семьям, это, знаете ли, дорогого стоит.

— Вы, кстати, своей смертью умрёте в 15-м году. И вот это меня напрягает. Потому что по сути вы были в расцвете лет. Может, болели чем, у меня такой информации нет, но на всякий случай скажу, заботьтесь о своём здоровье, не переедайте. Позже зайдите по личным вопросам к нашему доктору Перфильеву, нам нельзя вас терять, Виктор Вильгельмович. А по поводу питания и упражнений я сам вам всё расскажу. Как без всяких лекарств сохранить трудоспособность и долголетие.