Кстати, правой рукой Зубатова будет некто Медников, он считается создателем школы наружного наблюдения, из семьи старообрядцев. Это тоже важно отметить. На протяжении всей этой истории с подложными союзами рабочих и прочих еврейских террористов шёл с Зубатовым рука об руку. Не спорю, человек сделал много хорошего, развивал то же наружное наблюдение. После отставки Зубатова он сохранит своё место. Он очень ценился как специалист своего дела и очень долго оставался на службе. Одновременно он заведовал кассой Московского охранного отделения, благодаря чему нажил неплохое состояние. Как писал о нём Спиридонович: «Приехавши в Москву, я застал Медникова уже старшим чиновником для поручений, с Владимиром в петлице, который в то время давал права потомственного дворянства. Он уже выправил тогда все документы на дворянство, имел грамоту и занимался составлением себе герба; на гербе фигурировала пчела как символ трудолюбия, были и снопы». Пчела как вы знаете один из главных символов масонства. Не на что не намекаю, просто для себя заметку сделал. Так вот, был у нашего господина Медникова помощник, зовут его Меньшиков Леонид Петрович. Вот это уже Иуда поистине всеросийского масштаба. Тоже революционер, поступивший на работу в охранное отделение.

Оба полицейских сморщились как от зубной боли.

— Сей господин прославился тем, что все эти годы собирал досье, вернее имел доступ к данным почти всех наших агентов, провокаторов, наблюдателей и тому подобных. И он прихватив весь этот архив сбежал и сдал всех. Тем самым угробив работу полиции за несколько десятилетий и погубив множество жизней.

— Боже мой! — воскликнул фон Валь, а Плеве закрыл лицо руками и мотал головой.

— Таким образом он сдал 2000 тайных сотрудников. Позже в Нью-Йорке сотрудничал с гомосексуалистом Дейчем, работал в его газете Новый мир. После прихода большевиков, сотрудничал с ними участвовал в качестве эксперта в работе комиссии по разбору архивов бывшей заграничной агентуры Департамента полиции. Продал в Русский заграничный исторический архив в Праге часть документов из своего архива, а другую часть документов и свою большую библиотеку революционной нелегальной литературы (1547 изданий и 1449 воззваний и листовок) продал в Институт Ленина за символическую сумму в 10000 франков (130–150 долларов США). Вот такой вот фрукт.

Самое любопытное, что ему так ничего и не сделали, всё это сошло ему с рук. Вот это для меня страшнее всего. Отсутствие карающего органа государства, тайной полиции.

— Вы предлагаете их казнить, как вы казнили Ленина и его сообщников?

Я немного помолчал, разглядывая так же молчавших полицейских.

— Да, именно так. Причём не исподтишка, хотя и это нужно, а системно, на государственном уровне. Именно так работает тайная полиция, спецслужба европейского государства. А у вас, извините, за десять лет выбили всё руководство империи. И что вы сделали? А я скажу, — я наклонился к ним. — Ничего. Вы не сделали ровным счётом ни-че-го. Да, вы кого-то там арестовывали, отправляли в ссылку. Ах ты боже мой, отправили террориста в ссылку, чтобы он отдохнул, набрался сил и вернулся к новым подвигам.

— Вы утрируете.

— Если бы. И кроме того, это же надо додуматься, вы платили террористам пособия во время ссылки, чтобы они себе ни в чём не отказывали. Это всё равно что вы черпаете песок, и он высыпается сквозь пальцы. Такая страна не может победить, она обречена. Для вот этих вот террористов, — я кивнул на картотеку, — ссылка — награда, после этого их статус в революционной среде повышался кратно, они становились авторитетами там. Понимаете? Ваши тюрьмы и ссылки — курорты и санатории. Вы даже себе представить не можете, какие адские условия создали уже сами большевики для русских дураков, которые хлопали в ладоши, когда освободили Засулич и которые кормили конфетами террористов в ссылках.

— Да, Виктор Вильгельмович, не знаю, как вы, а я такой выволочки давно не получал. И ведь не поспоришь, за дело. Провезли, так сказать, физиономией по столу.

А я решил продолжить.

— Англичане убили девять министров внутренних дел в России за все время. Вы вдумайтесь только. И что мы сделали? Кого-то убили у них в ответ? Думаю, это даже в голову не могло прийти. Хотя, может быть, я утрирую, как вы говорите, и были объективные причины для такого бездействия и нерешительности, типа чтобы не усугублять ситуацию. Ну это, знаете ли, уже выше всякого понимания. Вы знаете, у нас там, — я кивнул наверх, — часто были споры, а была ли в Российской империи тайная полиция или её не было, а если была, то чем она занималась? Понимаете, до того дошло, если спорят, есть ли полиция или нет, то это конец.

Я поднялся и достал папку с полки по революции 1905 года. Раскрыл, пролистал страницы.

— Ага, нашёл. Вот вам ещё документ для размышления, ознакомьтесь.

Статистические данные о лицах, пострадавших при террористических актах с февраля 1905 г. по май 1906 г.

(вырезка из данных по первой русской революции 1905–1907 гг.)

Ноябрь 1906 года.

Вследствие резолюции Вашего Высокопревосходительства относительно проверки помещённых в «Практическом Враче» число… об убитых и раненых при террористических покушениях с февраля 1905 года по май 1906 года, имею честь доложить, что, на основании отзывов местных властей, числовые данные по сему предмету представляются в следующем виде.

Генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников — 8

Вице-губернаторов и советников губернских правлений — 5

Полицмейстеров, уездных начальников и исправников — 21

Жандармских офицеров — 8

Приставов и их помощников — 79

Околоточных надзирателей — 125

Городовых — 346

Урядников — 57

Стражников — 257

Жандармских нижних чинов — 55

Агентов охраны — 18

Генералов (строевых) — 4

Офицеров (строевых) — 7

Гражданских чинов — 85

Духовных лиц — 12

Сельских властей — 52

Землевладельцев — 51

Фабрикантов и старших служащих на фабриках — 54

Банкиров и крупных торговцев — 29

Таким образом, из 1273 пострадавших от рук террористов с февраля 1905 года по май 1906 года.

— И это данные только за один год. Умножьте это на пять.

Полицейские, вцепившись в листок, скользили взглядом по строчкам.

— Во время февраля 1917 г. революционные дружины и восставшие солдаты петроградского гарнизона безжалостно перебили почти весь состав столичной полиции. Полицейские чины до конца пытались поддержать в городе порядок. Уже был отрешён от власти государь, уже появилось Временное правительство, а окружённые восставшими полицейские участки держались. Они всё ещё надеялись на помощь, которая так и не пришла. Их все предали. По некоторым сведениям, в первые дни февральской революции погибло до 80 % столичных городовых.

Да, и в череде полицейских предателей есть особо выдающийся кадр, я оставил его напоследок. Имя ему Евно Фишелевич Азеф. Да, и ещё интересный факт про Медникова, когда стало известно о предательстве Меньшикова, Медников сошёл с ума. Так и умер в психиатрической больнице.

Вот после всего этого можно подступиться и к мраморной глыбе, то есть к «генералу боевиков социалистов-революционеров» Евгению Филипповичу (Евно Фишелевичу) Азефу.

— Давайте, господа, зачитаю материал как есть, потом дополню его. Вот этот Азеф причастен к вашему убийству, а также к убийствам большинства чиновников. Он, Савинков и ещё целая компания.

Вообще существуют три интерпретации его довольно широко известной деятельности (кстати, эта известность достаточно случайна и объясняется скорее спецификой исторического момента, а не исключительностью персонажа).

а) Агент охранки. Эту точку зрения, конечно, не стоит и рассматривать. Человек, который лично руководил покушениями на великого князя Сергия, генерала Трепова, Плеве, уфимского губернатора Богдановича, киевского генерал-губернатора Клейнгельса, нижегородского губернатора барона Унтербергера, московского генерал-губернатора Дубасова, министра внутренних дел Дурново, генерала Мина, заведующего политическим розыском Рачковского, адмирала Чухнина, премьер-министра Столыпина, генерала фон дер Лауница, прокурора Павлова, великого князя Николая Николаевича и на десятки, сотни мелких сошек (включая, кстати, Гапона), — такой человек не мог быть агентом охранки. А если он был агентом охранки, значит, охранка — это не охранка.