— Мне слишком легко понять твои мысли, Эбби. И ответ — нет. Между нами ничего не было.

Мои щеки вспыхивают. Иногда меня бесит, что он видит меня насквозь. Хорошо хоть, что его это скорее забавляет.

Я отвожу глаза и рассматриваю сады и дорожки, где прогуливаются гости отеля. Вдалеке, слева, я замечаю двух мужчин в знакомых жилетах Wolf Cove и рабочих ботинках, с лопатами в руках. Они отвлеклись от посадки кедра, чтобы понаблюдать за паромом.

Моя грудь сжимается от узнавания, когда блондин машет рукой.

Я улыбаюсь и машу в ответ.

— К слову о тех, с кем мы трахались... — тяжелый взгляд Генри впивается в Коннора и Ронана. — Ты сказала им, что возвращаешься?

— Нет. Я никому не говорила. Но, думаю, скоро все узнают.

— Мне не по себе от того, что эти двое будут рядом с тобой, Эбби, — спокойно произносит он.

Что он имеет в виду?

— Но они мои друзья.

— Они спали с тобой.

— Ну... только Ронан.

В ответ я получаю резкий взгляд.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Эти двое набросятся на тебя при первой возможности.

— Может быть, — признаю я. Но отступать не собираюсь. — И Марго прыгнула бы к тебе в постель, если бы у нее был шанс.

Он хмыкает.

— И к тебе тоже.

— Ладно, справедливо. Но у них не будет шанса, потому что я им его не дам. Они знают, как я к тебе отношусь.

— Ты им сказала?

— В этом не было нужды. — Ронан видел боль в моих глазах каждый раз, когда я слышала имя Генри Вульфа. Он знал, что именно Генри разбил мне сердце. — Я знаю, что не могу заставить тебя полюбить их или смириться с моим прошлым. Но ты обещал, что никогда не будешь использовать это против меня.

Он сжимает зубы.

Я продолжаю:

— И твоя попытка запретить мне общаться с ними здесь будет означать именно это. Мы тогда расстались, и именно они сделали мое лето... терпимым. — Даже приятным, хотя признаваться в этом Генри, возможно, было бы неразумно.

Он тяжело вздыхает.

— Теперь ты со мной. И вокруг нас слишком много прессы. Если я узнаю, что они болтают о том, что было...

— Они не будут.

— Они гребаные извращенцы, Эбби. Если бы ты знала хотя бы половину того, чем они занимались...

— Могу себе представить. Но Ронан — скрытный парень. Он никогда не говорит ни слова о тех, с кем был, и он пообещал, что проследит, чтобы и Коннор не проболтался. — По крайней мере, он обещал, что попытается. Коннора немного трудно контролировать. Если он заговорит о том, что произошло между нами...

Меня охватывает волнение, когда я снова перевожу взгляд на открывающийся живописный вид. Все здесь принадлежит Генри, и это лишь малая часть его империи. В прошлый раз я выносила мусор и колола дрова. Теперь возвращаюсь как гостья отеля, где ночь в обычном номере стоит тысячу двести долларов. И это даже не коттедж. Я остановлюсь в коттедже с самим владельцем. Я была так поглощена мыслью о возвращении в Волчью бухту, что даже не подумала, каково будет снова встретиться с людьми, работающими здесь.

Конечно, они уже все знают о нас. Но каково будет чувствовать на себе их взгляды? Что они говорят обо мне за спиной? От одной мысли об этом в животе начинает неприятно тянуть.

— Не будет ли это странно? Вернуться сюда, я имею в виду.

— Для тебя? Наверное.

— Спасибо, — бурчу я, заслужив его мрачный смешок. — Я рада, что ты находишь это забавным. Знаешь, ведь когда-то ты категорически не хотел, чтобы кто-либо знал о нас, — напоминаю я ему.

— Категорически?

— Категорически.

— Верно. Но это было, когда ты еще работала моей ассистенткой, — он выпрямляется, возвышаясь надо мной. — Хочешь вернуться на эту должность?

— Может быть.

Он приподнимает бровь.

— Я бы проводила с тобой больше времени.

— А я бы совсем перестал работать.

Я делаю вид, что хмурюсь.

— Да, я помню, что твоя рабочая этика нуждается в улучшении.

Он ухмыляется.

— К тому же, полагаю, Майлз почувствовал бы себя преданным, если б ты сместила его.

Кстати, о Майлзе...

Я замедляю шаг, пока Генри направляется туда, где персонал разгружает паром, и достаю телефон, надеясь, что Майлз сумел заглянуть в личные данные Генри.

— Сукин сын! — восклицаю я, зарабатывая несколько взглядов.

— Эбби? — Генри смотрит на меня с недоумением.

Я натягиваю улыбку.

— Ударилась пальцем на ноге.

Его глаза прищуриваются, оглядывая мои черные ботинки и пустую палубу — очевидно, тут не обо что споткнуться. Но к счастью, в этот момент к нему подходит Изабелла и отвлекает внимание.

День рождения Генри через два дня. Господи, какой подарок можно придумать за два дня, да еще и в этой глуши?

Помахав Джону на прощание, я схожу на причал. Саймон бросает на меня любопытствующий взгляд. Я смущенно улыбаюсь и протягиваю ему свою ручную кладь. Мы сталкивались достаточно часто. Он наверняка меня узнал.

— Готова? — Генри протягивает руку, кладет ладонь мне на поясницу и ведет по тропинке к нашему домику. — С возвращением.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю свежий, чистый воздух, а потом снова открываю их, чтобы полюбоваться живописным видом на воду и деревья с нашей просторной веранды. Все именно так, как я помню, вплоть до рядов лодок и гидросамолетов у причала внизу, готовых в любой момент увезти гостей на рыбалку или экскурсии.

Так приятно вернуться.

И так странно.

Я столько всего пережила в этом месте. Стены сьюта №1 — апартаментов Генри, пока он жил здесь, — стали свидетелями того, как он завоевал мое сердце, а потом разбил его. Здесь я отдала ему свою невинность, полное доверие и безусловную любовь. Эти стены слышали наши гневные слова, мои слезы.

В последний раз я переступала этот порог в тот день, когда поняла, что Генри солгал о ночи с той журналисткой. Когда поняла, что это я, и только я изменила ему с Майклом. В тот день, после недельных попыток Ронана и Коннора склеить осколки, мое сердце снова разбилось вдребезги.

Как бы я ни скучала по Волчьей бухте, теперь я понимаю, что вдали от нее мне было проще забыть о произошедшем.

— Я уверен, Майлз уже сказал тебе, что нам не нужен координатор, — слышу я голос Генри, который говорит с Изабеллой. — Я не разрешаю персоналу заходить сюда. Мы будем заказывать еду и напитки в номер, но больше прошу не беспокоить.

— Он сообщил мне о ваших предпочтениях, — отвечает Изабелла с легким акцентом. Испанским, кажется. Пока она кажется куда сговорчивее, чем когда-либо была Белинда: только «да, мистер Вульф», «нет, мистер Вульф» и «как пожелаете, мистер Вульф», — и все это глядя на него своими большими шоколадными глазами.

Но что она на самом деле думает о такой просьбе? Мои соседки по хижине были уверены, что Генри скрывает в своем номере что-то извращенное, раз не хочет, чтобы сюда заходила прислуга. Но Генри вовсе не глупец и отлично осознает свою притягательность: он неоднократно сталкивался с ситуациями, когда горничные едва ли не забирались к нему в постель. После всего, что я слышала о нем от Тилли и Кэти, я прекрасно понимаю его желание держать границы.

— И позаботься о том, чтобы все, что Эбби попросит, она получила немедленно, — добавляет Генри.

— Консьерж будет рад помочь с ее просьбами.

— Андерсон и его люди уже прибыли?

— Вчера поздно вечером. Сейчас они на объекте, ждут вашего приезда. Мы подготовили машину, чтобы отвезти вас. Я также забронировала для вашей группы столик на семь вечера в «Люксе». Мисс Митчелл присоединится к вам? — Она такая безупречно вежливая и отточенная, что я чуть ли не скучаю по острым замечаниям Белинды, по ее привычке спорить с Генри.

— Сомневаюсь, но мы позвоним, если нужно будет изменить количество гостей. Спасибо, Изабелла. Я буду у ворот через десять минут.

Спустя пару мгновений Генри выходит на террасу. Я ожидаю, что он скажет, что уезжает, но вместо этого он подходит ко мне и протягивает один из двух бокалов шампанского.