До начала церемонии осталось еще двадцать минут, и все же у входа в «Promenade Hall», где находится тело Уильяма Вульфа, уже собралась толпа людей всех возрастов. Мне не следовало бы удивляться. Новость о его внезапной смерти попала в «New York Times».

Бесчисленные взгляды устремляются в нашу сторону, когда мы приближаемся, и у меня внутри все сжимается от волнения. Большинство пялится на могущественного магната рядом со мной, но немалое число любопытствующих оценивающе разглядывают меня.

— Он знал немало людей, — бормочу я достаточно громко, чтобы услышал Генри, пока мои щеки начинают пылать от этого внимания.

— Сегодня здесь будет много сотрудников Wolf, чтобы отдать дань уважения. Плюс деловые партнеры и пресса. — Генри сдержанно улыбается и кивает ближайшей к нам паре средних лет, когда мы проходим мимо.

— Что мне говорить, если спросят, как я познакомилась с твоим отцом? — Вопрос, который следовало задать ему еще до того, как я вышла из лимузина.

— Правду. Что ты его совсем не знала, но очень хорошо знаешь его сына.

— Это хорошая идея?

— Конечно, хорошая. — Генри смотрит на меня, и его бровь взлетает вверх от раздражения, что я вообще позволила себе усомниться в его словах.

— Я просто не уверена, что ты все хорошо обдумал. — Хотя мы и не скрываем наши отношения, мы стараемся не афишировать их. Но в комнате, полной сотрудников Wolf, да еще и в присутствии прессы, новости о женщине, которая вошла под руку с «одним из самых завидных холостяков» в мире, как всем известно — его бывшей ассистентке, разнесется как лесной пожар. Готов ли к этому Генри?

Готова ли я?

— Я совершенно уверен, что да. — Едва заметная ухмылка касается губ Генри, когда он вкладывает свою сильную, мозолистую руку в мою и ведет сквозь толпу внимательных взглядов к тяжелым дубовым дверям, у которых стоит бесстрастный служащий.

Я не могу справиться с головокружением, которое охватывает меня при этом простом действии, несмотря на то, что нас окружает. Я знаю Генри. Он не сделал бы этого, если бы у него не было серьезных намерений на мой счет.

Двери захлопываются за спиной со зловещим стуком, оставляя нас в зале наедине с телом Уильяма Вульфа.

И Скоттом Вульфом.

Мое приятное волнение мгновенно улетучивается, когда я замечаю старшего брата Генри в дальнем конце этого огромного зала, похожего на пещеру, где на бронзовой подставке стоит деревянный гроб с искусной резьбой, окруженный по меньшей мере пятьюдесятью пышными букетами — от типичных похоронных белых лилий до композиций из ярких подсолнухов.

Я вполне ожидала, что Скотт будет здесь, и все же не могу сдержать инстинктивную реакцию при виде его. Мы не встречались несколько месяцев, с того дня, как он выбежал из сьюта №1 в Wolf Cove, истекая кровью от нескольких заслуженных ударов, нанесенных кулаком Генри.

Скотт оборачивается и следит за нашим приближением, его серо-голубые глаза расширяются при виде меня рядом с Генри.

— Хм, — бормочет Генри.

— Что?

— Был уверен, он уже слышал о тебе. — В его тоне сквозит веселье.

К сожалению, я не могу разделить его радость, наблюдая, как лицо Скотта — далеко не такое красивое, как у Генри — каменеет от осознания, что его одурачили.

Генри, должно быть, чувствует, что я волнуюсь. Он сжимает мою руку в знак поддержки.

— Скотт, ты помнишь Эбби Митчелл.

— Как я мог забыть? — На тонких губах Скотта появляется легкая фальшивая улыбка. — Ты лжешь лучше, чем я думал, Эбигейл.

Полагаю, он говорит о том дне, когда загнал меня в угол в лифте и пытался заставить признаться, что Генри трахает меня, свою ассистентку, в разгар судебных разбирательств по поводу того, что он трахал свою предыдущую ассистентку. Хотя у него ничего не вышло, ему удалось посеять в моей душе такие ядовитые семена сомнения и откровенной лжи о Генри, что я сама убедила себя, будто Генри спит с другими женщинами. Это был без сомнения худший день в моей жизни. В тысячу раз хуже, чем день, когда я поймала Джеда на измене.

Я прочищаю горло. Мне столько всего хочется сказать этому мудаку — черт, я бы с удовольствием схватила тот гигантский букет белых роз, что стоит у него за спиной, и разбила о его голову тяжелую на вид белую глиняную вазу — но сейчас не время и не место для мести.

— Я сожалею о твоей утрате.

Он переводит взгляд на Генри. Ему не так хорошо удается скрывать свой гнев, как его брату.

— Ты сукин сын.

— Ну-ну...

— У тебя хватило наглости притащить свою шлюху на похороны отца?

С лица Генри исчезает всякое веселье.

— Еще раз назовешь ее так, и отправишься в гроб к отцу, — ледяным тоном предупреждает он.

Но Скотта не так-то просто остановить.

— Ты врал ему прямо в лицо, что не трахаешь ее.

— Я рассказал ему об Эбби до того, как он умер. Моя совесть чиста. Как насчет твоей?

Теперь и мои глаза расширяются от удивления, мое внимание смещается влево, туда, где лежит этот выдающийся человек. Все такой же внушительный, даже будучи мертвым. Я не знала, что Генри рассказал о нас своему отцу.

Скотт, прищурившись, долго смотрит на брата, словно пытаясь прочитать что-то между строк.

— Ты лгал отцу прямо в лицо, и все же досталось именно мне.

Генри отпускает мою руку и делает шаг вперед. Он на шесть дюймов выше своего брата, и теперь возвышается над ним.

— Тебе досталось, потому что пытался подставить меня, обвинив в изнасиловании, чтобы захватить Wolf Hotels, — шипит он сквозь стиснутые зубы и сжимает кулаки. Он выглядит так, словно готов снова ударить Скотта.

— Я просто хотел, чтобы отец знал, что за мужчина на самом деле его драгоценный мальчик, — бросает в ответ Скотт, выпячивая грудь, чтобы компенсировать разницу в росте.

— Мужчина, который будет с достоинством управлять семейным бизнесом? — Генри делает шаг вперед, пока они не оказываются нос к носу. Скотт отказывается уступать. — Который может удовлетворить женщин, присутствующих в его жизни? Который всегда с ними честен?

Двум Вульфам каким-то образом удалось наполнить это огромное помещение напряжением. Я разрываюсь между тем, чтобы броситься между ними и предотвратить взрыв, и спрятаться за гробом, чтобы избежать шрапнели.

Дверь позади нас со скрипом открывается, и входит мужчина в костюме.

— Прошу прощения, но снаружи собралась довольно внушительная толпа. Вы не возражаете, если мы начнем впускать людей, чтобы разгрузить холл? Если все готовы? — В его голосе слышен скепсис. Должно быть, он чувствует повисшую в воздухе угрозу.

— Да, мы готовы. Спасибо. — Генри делает глубокий вдох и отступает на два шага назад, тихо бросая Скотту:

— Держись от нас подальше.

Я вздыхаю с облегчением. Белинда, генеральный менеджер Wolf Cove и женщина, которая, кажется, хорошо знает Вульфов, как-то заметила, что Генри и Скотт не могут находиться в одной комнате дольше пяти минут без того, чтобы не взорваться.

Теперь я понимаю.

Это будут долгие три часа.

***

Я кладу руку на плечо Генри, привлекая его внимание прежде, чем подойдет следующий соболезнующий.

— Я принесу тебе воды. Вернусь через секунду.

Мы уже два с половиной часа стоим на этом самом месте, слева от гроба, принимая бесконечные соболезнования. Все эти люди мне незнакомы, но я улыбаюсь и выслушиваю их, словно я член семьи, потому что какие у меня еще варианты, раз я стою рядом с Генри?

— Спасибо, — отвечает он охрипшим от разговоров голосом.

Я пробираюсь сквозь толпу, радуясь возможности размять ноги, хотя ступни ноют от этих каблуков. К счастью, Скотт остался по другую сторону тела Уильяма Вульфа, на некотором расстоянии, занятый посетителями и неспособный устроить новые проблемы. Прямо сейчас он утешает рыдающую Бекки — ту самую женщину, с которой Уильям был в ночь своей смерти. Эта женщина — именно то, чего я ожидала от богатого пожилого мужчины вроде Уильяма, и в то же время нет. Она ослепительно красива и молода, с ровным загаром, пухлыми алыми губами, высокими скулами и фигурой «песочные часы». Я на девяносто процентов уверена, что ее платиновые светлые волосы длиной до талии — результат высококлассного наращивания.